Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров - Максим Иванович Малявин

Ознакомительный фрагмент

пельменей и сел перекурить, приоткрыв на кухне форточку. И надо же на улице (первый этаж, вся дворовая жизнь перед глазами) было кому-то надсадно закашляться. Вася помянул китайцев незлым матерным словом – и тут в форточку влетел желто-зеленый пупырчатый шарик. В короне. «Приплыли», – подумал Вася. «Здравствуй, Вася», – пропищал шарик – и поделился. То есть только что был он один – и вот уже два коронованных пупырчатых шарика закружили вокруг него. Вася рванул к кладовке – там лежала им же любовно сделанная по лету из рябиновой ветки и куска старого брызговика мухобойка. «Клиент уходит!» – запищали шарики, помедлили пару секунд – и, поделившись каждый надвое, полетели следом.

Битва вышла тяжелой. Пока Вася успевал уконтрапупить один вирус, какой-нибудь из других ухитрялся поделиться, так что число атакующих медленно росло. Закрывшись в туалете, Вася отыграл себе несколько минут передышки – ровно столько, чтобы вызвать себе скорую помощь, отмахнувшись от подробностей и лишь упорно повторяя, что да, у него именно коронавирус и, да, кашель есть (куда он от курильщика-то денется), а температуру мерить некогда, извиняйте, тут у него лечебные мероприятия в разгаре. К моменту, когда один шарик в короне просочился через вентиляцию, а второй вынырнул из унитаза, Вася уже успел перевести дух и был готов ко второму раунду.

К сотрудникам скорой он выбежал сам, держа в руках мухобойку и посекундно оглядываясь. Быстро переговорил с доктором, заверил его, что подвергся нападению злобных вирусов, даже покашлял в кулак, но на осмотр согласился лишь в приемном покое – мол, дело срочное, сами понимаете. «Гони!» – велел он водителю, запрыгнув в салон и выбрав место подальше от двери. Врач линейной бригады не стал спорить, но номер психдиспансера, собрав анамнез, нашел быстро. Особенно когда Вася пару раз приложил мухобойкой и зычной «кудаблей» заднюю дверь – как сам объяснил, для их же коллективной безопасности. А то два вируса шустрые попались, от самого подъезда увязались и преследовали.

– Заберете? – с надеждой спросил врач приемного покоя.

– Заберем, – обнадежил его психиатр, но уточнил: – Как только диагностику сделаете. А то белочка белочкой, но исключить даже малейшую вероятность инфекции все же стоит. Не хочется, знаете ли, оказаться человеком, который привез в дурдом нулевого пациента.

Йогическая сила и уточненный диагноз Дульсинеи Подольской

Этой историей со мной поделился коллега из одного небольшого городка, затерявшегося в лесах средней полосы России.

Поскольку сам городок, скажем так, на метро не претендовал даже в перспективе ближайших геологических эпох (ну разве что из столицы бы ветка дотянулась), то и отдельного психоневрологического диспансера как такового в нем не было. Так, кабинет психиатра, мимо которого народ ходил как-то настороженно и даже с опаской: а ну как у доктора там в шкафу два дюжих молодца, одинаковых с лица, прячутся? Как выскочат, как выпрыгнут, как пойдут гулять вязки фланелевые по рукам и ногам! В общем, боязно.

Доктор же смущенно улыбался и разводил руками: ну ничего, мол, не могу сделать с устоявшимся стереотипом, обретшим мощь эгрегора. Так, глядишь, и самозародятся в шкафу эти двое. Но я-то тут буду уж точно ни при чем. Я же человек сугубо мирный. Как атом. Даже санитарку нашу всебольничную, Дульсинею Подольскую, не трогаю.

Дульсинея Подольская, она же тетя Дуся, и в самом деле когда-то перебралась в их палестины из славного города Подольска. И даже фамильную, практически гербовую, швейную машинку с собой привезла. По легенде – ту самую, из первых. Но с шитьем ради заработка на новом месте у нее как-то не сложилось, и машинка осталась чем-то этаким символическим. Для души. Как чуть позже храм, а еще чуть позже – йога.

А поскольку душа у тети Дуси оказалась широкой, то шанса увернуться не оказалось ни у кого. Ни у больницы, ни у ее коллектива, ни у пациентов. В итоге швейная машинка перекочевала в санитарскую комнату (главврач и старшая медсестра как-то сумели отмахаться от такой чести), сама же тетя Дуся ходила по коридорам вся из себя благостная, временами фраппируя посетителей очередной монументальной композицией «Дульсинея Подольская с ведром и шваброй в Сахаджа Пурвоттанасане».

И все бы ничего – стрекотание машинки придавало больничной атмосфере легкий флер чего-то домашнего, а от Дусиных асан со временем стали шарахаться только новые посетители, – если бы не ее привычка вмешиваться в процесс лечения. С милой деликатностью бульдозера.

Вполне обычным тети-Дусиным развлечением, к примеру, было присесть на скамеечку среди ожидающих своей очереди к терапевту бабушек и начать свой альтернативный прием, активно агитируя за молитву и пост. Или, подловив выходящего от невропатолога пациента, поинтересоваться, чего новенького доктор назначил, а потом бац – и заявить: мол, неплохо, неплохо, но это же химия голимая, а вот если по полчаса в день стоять на голове (хошь покажу как? Нет? Да мне не сложно!), то никакого винпоцетина [5] не понадобится, вся кровь от задницы отольет и к мозгам нужные вещества враз доставит. А уж сосуды как расширятся! Главное, чтобы глазки не полопались, но это дело привычки.

На все попытки как-то придушить ее прекрасные порывы Дульсинея Подольская вставала в асану оскорбленной невинности: дескать, из лучших же побуждений! Для вас же стараюсь! При чем тут лицензии и сертификаты – народная же мудрость!

Однажды, правда, нашла швабра на высоковольтный кабель. Вернее, тетя Дуся на окулиста. Доктор, отпустив с приема пацаненка с тяжелой и сложной формой какой-то там глазной патологии, вышла следом в коридор и застала Дульсинею Подольскую в самый разгар альтернативной консультации. Та вещала мальчику и его родителям о том, что все его невзгоды – от смартфона, который тут же и предлагала утопить в ведре, поскольку со злом надо бороться радикально. Перехватив санитарку на сакраментальной фразе о молитве и посте, окулист взяла ее на буксир и потащила к кабинету психиатра. Прикрикнув, чтобы сидела и не смела никуда уходить, доктор зашла к коллеге и выдала в красочных выражениях весь anaemnesis morbi [6], потребовав в конце принять хоть какие-то меры.

Дульсинея все это время внимательно слушала, подкравшись на цыпочках к приоткрытой двери. Психиатр отвечал вполголоса, но разобрать слова «конституциональная глупость», «йогическая сила» и «бесперспективняк» она все же смогла. После чего тихонько прикрыла дверь и рванула на выход. Как была, в халате веселой расцветочки.

Забег ее закончился у здания местного суда, куда тетей Дусей и были поданы два заявления. Первое – на окулиста, находящегося в коррупционном сговоре с производителями смартфонов: иначе с чего бы ей их защищать? И второе – на психиатра, причинившего ей моральный вред и уронившего ее