Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин

– Вот, завершила все дела и решила перед отъездом навестить Люду, поздравить с днем рождения. А здесь ты… Здорово!

От переполнявшей радости Алексей был на седьмом небе, он ликовал и в мыслях благодарил судьбу. Разлучив его с Наташей, эта капризная дама, словно опомнившись и признав роковую ошибку, снова неожиданно свела их. Шатров не сомневался: их долгожданная встреча вовсе не случайна.

Кружась в танце, они не могли наговориться и, увлекшись беседой, оказались в смежной комнате, где долго и страстно целовались. Немного придя в себя, Наташа прошептала:

– Леша, чувствую, не сносить нам обоим головы. Людмила на нас зверем смотрит. Наверное, она на тебя глаз положила, а тут я появилась. Давай уходить.

Когда прощались с хозяйкой и благодарили за чудесный вечер, Людмила прятала глаза, не скрывая своей лютой обиды на эту парочку. Но от счастья влюбленные ничего не замечали, как и того, что очень скоро подошли к Наташиному отелю.

– Леша, мы слишком долго не виделись, чтобы снова потеряться. Пойдем! – Наташа решительно повела Алексея за собой.

В фойе полусонный администратор лениво взглянул на обоих, мол, кто тут шастает, и снова спрятался за свою надежную стойку.

В номере пахло нежными Наташиными духами, а по потолку плыли длинные плавные убаюкивающие тени ночной улицы.

– Ты помнишь это? – Алексей протянул Наташе матрешку, которую семь лет назад девушка подарила ему на память.

– Ой, Мотя! – обрадовалась Наташа и, поцеловав, нежно прижала куколку к груди. – Спасибо, что сохранил. Я верю, что этот талисман помог нам снова встретиться…

А потом все вокруг полетело в тартарары, погружая весь окружающий мир в истомный ритм: и качающийся ламповый свет, и ласковый, едва слышный переплес прибоя Кольского залива, и ответные Наташины движения, от которых у Шатрова то обрывалось, то опять властно напрягалось сердце…

***

Утром Алексей поймал такси и, заранее заплатив водителю до аэропорта в Мурмашах, нежно обнял ставшую родной женщину.

– Наташка, я такой счастливый! Я так тебя люблю, как никто и никогда не сможет тебя любить! – страстно шептал Алексей.

Наташа едва успевала отвечать:

– Я тоже тебя люблю… Еще сильнее, чем ты… Я скоро вернусь… Через месяц-полтора… Вот улажу с диссертацией… И вернусь. И больше мы с тобой никогда не расстанемся…

…Шатров быстрым шагом заспешил на корабль. Все-таки здорово, когда жизнь и служба складываются удачно, размышлял всю дорогу лейтенант. Он снова встретил свою Наташу, и они пообещали друг другу больше никогда не расставаться.

В этот день у него все особенно хорошо получалось и ладилось. Ближе к вечеру его вызвал командир и объявил, что завтра Шатров с двумя матросами откомандировывается на трое суток на соседний атомоход, которому предстоял плановый выход в море на торпедную стрельбу. Штатный офицер у них в отпуске, поэтому Алексей его заменит.

Три дня пролетели как один. Не успел подняться по трапу родной субмарины и доложить о прибытии из командировки, как сообщили: вызывает командир. Дежурный по АПЛ, передавший приказание, ухмыльнулся и процедил:

– Ну ты, Шатер, даешь! Орел! Всего год на корабле, а уже и рыбку съел, и… на велосипеде прокатился.

При чем тут рыба и тем более поездка на двухколесном транспорте, времени выяснять не было. Но предчувствие беды, появившееся после реплики сослуживца, чугунным прессом навалилось на плечи. Постучался в каюту и попросил разрешения войти. Четко доложил о прибытии по приказанию. Командир с мрачным видом сидел за столом.

– Лейтенант, вы знакомы с гражданкой К… – назвал фамилию Людмилы командир и, получив утвердительный ответ, брезгливо процедил сквозь зубы: – После вашего недавнего посещения из квартиры этой женщины пропало старинное золотое кольцо. Вчера она была у меня и просила принять меры. Так что либо возвращайте, либо будет возбуждено уголовное дело.

Шатрову показалось, что откуда-то сверху на него внезапно обрушился ушат ледяной воды. Слова застревали в горле, глаза застилала пелена обиды. Хотелось набрать в легкие побольше воздуха и что есть силы крикнуть: «Я не брал ничего, это клевета! В тот вечер я встретил свою Наташу, и больше мне ничего не надо!» Но из груди вырвался хрип, Алексей закашлялся. Взяв себя в руки, принялся объяснять – от волнения получилось бессвязно и косноязычно. Командир поморщился.

– Ну ладно, разбирайтесь со своей знакомой, кто у кого и что забрал. Через сутки доложите. В любом случае запятнать честь нашего подводного корабля я вам не дам.

Уже в каюте Алексей попытался проанализировать ситуацию. Ему велено разбираться. Что, собственно говоря, требуется выяснить и о чем доложить: вор ты или честный человек? Объяснять кому-либо свою непричастность всегда трудно и унизительно. Ясное дело, Людмила таким образом решила отомстить Алексею, а заодно и Наташе, продемонстрировав, что избранник подруги – обыкновенный воришка, потому самой Людмиле он не нужен. Коварство изощренное и хорошо продуманное.

В тот же вечер он отправился к Людмиле. Теплилась надежда: произошла ошибка и сейчас все выяснится. Но чуда не случилось. Вместо него лейтенант услышал обвинения в свой адрес и категоричный ультиматум: «Больше взять было некому. Все видели, как вы с Наташкой уединялись в комнате, где находилась шкатулка с кольцом. Или отдашь, или пойдешь под суд».

Выход из ситуации подсказал сосед по каюте Саня Смородин. Как- никак вместе в тот вечер в гостях были.

– Леха, все равно ты никому ничего не докажешь, – советовал он, – с бабами спорить – себя не уважать. По-хорошему договорись ней, глядишь, все образуется.

«По-хорошему договориться» обошлось Алексею в весьма приличную сумму. Ее определила сама «потерпевшая». Заполучив деньги и поджав пухлые губки, Людмила заявила, мол, свои претензии она теперь снимает и в суд обращаться не станет.

Наивный молодой офицер от души этому радовался. Деньги – пустяк. Главное, он сумел сохранить честное имя и оградить себя и Наташу от позорных обвинений. Но общественное мнение в отношении лейтенанта Шатрова уже сложилось: коль откупился – значит, виноват!

С этого момента лейтенант Алексей Шатров стал бельмом на глазу у целого экипажа атомного подводного ракетоносца. Одни исподтишка, другие открыто высказывали ему презрение и раздражение совместной службой. Любая пропажа или утрата корабельного имущества и личных вещей членов экипажа тут же находили объяснение: это все наш ворюга-рецидивист!

У Шатрова стали сдавать нервы. Замечая, как при его появлении окружающие замолкали или пускались в пространные рассуждения о человеческой совести и подлости, в бешенстве запирался в каюте. Здесь он оставался один. Даже Саня Смородин упросил старпома переселиться в другую каюту.

Нелепые решения принимаются от бессилия. В один из редких сходов на берег лейтенант Шатров решил