Олег Солод - Партизаны. Судный день.

Глава одиннадцатая

Армейские будни

Юрий подошел к Александру, сидевшему в курилке.

— Ну, ты как, подумал?

— Подумал, — Александр подвинулся, приглашая Юрия сесть рядом. — Вообще, предложение заманчивое.

— А то! — Юрий присел на скамейку. — Я уже с Лехой поговорил, он текст рекламы набросал. Представь растяжки по городу: «Секретная военная база! Групповые заезды по системе „все выключено“. Попробуйте выжить!» Программы можно сделать разные. По минимуму, просто познавательный туризм с чисткой оружия. Для экстремалов устроим заезд с дедовщиной. Кому подешевле — салабоном. Кто заплатит подороже — будет дедом. Спецтуры для женщин: «Солдат Джейн». «Гарантированное похудание за неделю». Отбою не будет! Экскурсии всякие. Прикинь, к примеру… Рейд по уничтожению посадок конопли на ферме наркобарона.

— Разве Бодун сажает коноплю? — удивился Александр.

— Попросим — высадит. А когда развернемся, можно и не такое завернуть: «Ракетная атака. Почувствуй себя героем!» Сейчас как раз по договору со штатниками кучу ракет списывать придется. А здесь мы их к делу пристроим.

— Это уж ты загнул, — усмехнулся Александр. — Кто же согласится, чтобы его за деньги закидали ракетами?

— Так мы их не сюда пускать будем, а отсюда.

— С армейскими проблемы возникнут. Все-таки их территория.

— Саня, так для них же прямая выгода. Они сейчас как только народ не отлавливают, не нам с тобой рассказывать. А тут люди сами поедут, да еще и деньги за это будут платить. Потом — реклама. Может, после тура кто и на контракт подпишется, если понравится. — Внезапно Юрия осенило. — Слушай! Знаешь, на чем еще раскрутиться можно? Устроим здесь диктаторский режим!

— Это еще зачем? — не понял Александр.

— Ты что?! Чистая валюта! — Юрия совершенно захватила новая идея. — Американцы по всему свету ищут диктаторов, чтобы с ними воевать. Осталось буквально два-три режима. Дефицит! А мы им раз в неделю будем новый предлагать. Договоримся с нашим дружком Салливаном. Он под это дело генералом станет. Представляешь? Каждые семь дней то «Шок и трепет», то «Буря в тайге». Победа гарантирована, потерь никаких. Бомбить можно, сколько влезет. — Переполнившись энтузиазмом, Юрий вскочил со скамьи. — Пойду с Лехой поговорю, пусть накатает страничку для Салливана. Типа сценарной заявки.

— Ну-ну, — Александр предпочел сохранить здоровый скептицизм, хотя внутренне не мог не признать, что идея действительно перспективна.

В импровизированном клубе, под который Алексей отвел одну из многочисленных пустовавших построек, интенсивно шли репетиции «Ромео и Джульетты». Сцену склонный к авангардизму Бревнов оборудовал не на краю помещения, а прямо посредине. Сколоченный Сергеичем из свежеструганных досок постамент венчала кровать, в которой в данный момент находились исполнители главных ролей. Молодые люди, одетые, вернее, раздетые в соответствии с мизансценой, со всем жаром молодости занимались искусством. Впрочем, чувствовалось, что Ромео, в отличие от Джульетты, несколько напряжен.

— Любимый… — Олеся страстно впилась в Алексея губами.

— Погоди, погоди… — актер, в котором пробудившийся талант режиссера все более заглушал естественные человеческие инстинкты, отстранился.

— Что?

Алексей сел на кровати. Говоря по правде, значительно сильнее режиссерских принципов его мужское достоинство сдерживало клятвенное обещание, данное отцу Олеси.

— Не так откровенно. Помни, кого ты играешь. Тебе четырнадцать лет. Ты первый раз в жизни так близко увидела мужика. В конце концов, вспомни свое детство.

— Леша, — возразила Олеся, — чтобы я в четырнадцать лет первый раз в жизни так близко увидела мужика — такого детства у меня не было.

Вошедший без стука Юрий заставил ее инстинктивно прикрыться.

— Я же просил не беспокоить нас во время репетиции! — Алексей в раздражении повернулся к дверям. — Ах, это ты… — заметив Юрия, он поспешно вскочил, хватая со стула брюки. — Подожди минутку, — попросил он Олесю.

— Леха, а ты не перебираешь? — вполголоса спросил Юрий, когда наспех экипировавшийся Алексей подошел к нему. — У Олеськи батя — мужик серьезный. Хоть он перед нами и провинился, но если узнает…

— Это же Шекспир. Все строго по тексту.

— Так я ж не против. Только у тебя выбор сцен какой-то подозрительный. Сначала репетировали первый поцелуй, а теперь что?

Алексей смущенно потупился.

— Ночь. После венчания.

— Вот именно, что после. А вы репетируете до.

Актер придвинулся к Юрию.

— Если честно — это не я. Она сама настояла. Хочу, говорит, полностью раскрыться как актриса, использовать свой шанс.

Юрий скосился в сторону Олеси, терпеливо дожидавшейся окончания их беседы. Рискованная ночная рубашка, при виде которой модельеры эпохи Шекспира упали бы в обморок, заставила его поспешно отвести глаза.

— Вижу, раскрылась она действительно полностью.

— Юра, я ж тебе говорю, она сама эту сцену выбрала. Я-то думал — то-се, легкий флирт. Какое! Она на меня так бросается… Это уже не «Ромео и Джульетта», а какой-то «Основной инстинкт».

— Ты все же осторожнее, — предупредил Юрий.

— Сам понимаю. А ты что хотел-то?

— Ах, да, — Юрий наконец вспомнил, зачем пришел. — Слушай, мне тут такая мысль в голову пришла…

Их оживленная беседа продолжалась столь долго, что у Олеси лопнуло терпение.

— Леша, ты скоро? — позвала она. — Я придумала!

— Иду, — откликнулся Алексей. — Все ясно, — кивнул он Юрию. — К завтрашнему дню сделаю. Не вопрос.

— Ты попроще пиши, — попросил тот. — Сам знаешь, у Салливана с русским не очень.

— Ничего страшного. В случае чего сосед Гриша ему переведет.

— Леша… — капризно заныла Олеся. — Иди скорей, а то я забуду!

— Иду, иду, — Алексей посмотрел на Юрия. — Видишь, что делается?

— Да уж… — командир предпочел быстрее ретироваться.

Алексей, внутренне собравшись, вернулся на сцену.

— Ну?

— Ложись, — в голосе Олеси звучало неприкрытое нетерпение.

Алексей, перед глазами которого немедленно встал образ ее могучего отца, на всякий случай предупредил:

— Олеся, помни о роли.

— Так я о роли и говорю. Ложись быстрее.

Актер покорно забрался в постель. Олеся, улегшись рядом, накинула на него одеяло. Алексей напрягся.

— Не забывай. Тебе четырнадцать лет, и ты впервые увидела мужика.

— Я помню. Сейчас ты увидишь, как я это решаю. — Олеся привстала на локте. — Любимый…

Она принялась медленно стягивать с партнера одеяло. Как только грубая синяя ткань с вышитым в ногах «В/ч 20210» покинула большую часть мужской фигуры, Олеся изумленно вытаращилась и вскрикнула:

— Святая мадонна! Мужик!!!

Она с надеждой посмотрела на Алексея.

— Как? Получилось?

— Я ожидал худшего, — честно признался тот.

Сергеич, окучивавший картошку на огороде у Никаноровны, подходил к концу очередной грядки, когда хозяйка в сопровождении Петровны вышла из дома.

— Вы бы отдохнули, Поликарп Сергеевич, — заботливо сказала она.

— Успею еще, — откликнулся плотник. — Вот пару грядок пройду…

— Уж такой работник, такой работник… — похвасталась Никаноровна Петровне. — Вчерась флюгер мне на крышу посадил. Петуна здоровенного. Будешь, говорит, Никаноровна, в любой день знать, куды ветер дует.

— И как? Работает?

— Работает. Только так скрыпить! Моченьки нет, как скрыпить. Ажно ночью вздрагиваю. С другой стороны, так-то надо на улицу иттить, чтобы поглядеть, куды он повернулся. А теперь и без того ясно. Как заскрыпел: ясно дело — ветер.

— Как же ты от скрыпа поймешь, откуда он дует-то? — не поняла Петровна.

— А на что оно мне — откуда он дует? — резонно возразила Никаноровна.

— И то верно, — Петровна одобрительно посмотрела на Сергеича. — Конечно, мушшина в доме — большое дело. Я уж и думать-то забыла, какой он есть.

— Не говори, Петровна, — хозяйка понизила голос. — На что я старая баба, а как посмотрю на него, такие мысли в голову приходят…

— Что ж за мысли-то?

— Известно какие мысли. Смотрю и думаю: он ведь не только картошку копать годный.

— Гляди, Никаноровна… — предостерегла подругу Петровна.

— Он и забор поправить могет, — продолжила та, — и за скотиной прибрать, и мебель в доме наладить. Только ведь неловко так мужика сплуатировать. Как думаешь?

— Ладно, Никаноровна, пойду я, — воздержалась от ответа Петровна, которая всегда считала, что если мужика не эксплуатировать, так зачем он вообще нужен? — Спасибо за угощение.

— Какое там угощение. Заходь. Всегда рады.

Проводив соседку, Никаноровна вновь попыталась унять трудовой энтузиазм своего работника: