Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби - Ольга Станиславовна Назарова

куда подальше… Уж что-то, а ронять людей Шарик умел филигранно!

Вера покосилась на двоюродную сестру. Та порозовела, пугаться точно перестала, а значит уже можно выпроводить гаврика за забор – пусть сам нюхает свои розы в своей крутой тачке.

– Вера! – возликовал Жучиков, узрев девушку на пороге дома. – А я к тебе, ой…

– Вот не надо тут делать резких движений! – пожала плечами Вера, наблюдая, как настырник замер в неудобной позе, зависнув над скамейкой и уставившись на две оскаленные морды. Шарик оторвался от вылизывания задней лапы и переглянулся с Верой, явно демонстрируя своим занятием высокую степень презрения к этому конкретному людю.

– Вера, убери собак! Ну, что чё? Я ж к тебе приехал, через забор того… перебрался. Букет в машине… лежит…

– На могилку? – деловито уточнила Вера. – Тебе как, веничком цветы положить или веночек сплести?

– А? – несколько подзавис Жучиков.

– Я же тебе сказала, что не буду с тобой! Что не хочу ни поездки на море, ни побрякушек, ни айфона. Сказала?

– Ага… только я ж приехал…

– И очень напрасно ты это сделал! Я ещё раз тебе говорю, последний, потом повторять это будет уже некому – просто потому, что объект для объяснений закончится! – констатировала Вера. – Давай, дуй отсюда по-быстрому, пока мой отец не вернулся! Бук, Топ! Провожаем!

Псы тут же перестроились, освободив проход, Жучиков осторожно сполз со скамьи и потихоньку, медленно да плавно начал движение к калитке, радуясь, что никому из приятелей-сокурсников не рассказал, что едет покорять эту нeнoрмaльную!

– Чё ей надо? А? Ну, чё? Я ж нормальный, ни кривой, ни косой! При бабках, с тачкой! Чё ломается? – беззвучный монолог был настолько очевиден, что Сашка, стоящая у окна и наблюдающая за всем этим, чуть в голос не расхохоталась, когда Вера, распахнувшая калитку, спокойно ответила:

– От тебя мне не надо ничего, совсем вообще ничего! То есть абсолютно! Да, ты вовсе не косой или кривой, просто НЕ мой. Бабки мне твои ни к чему, машина – тем более. И да… я не ломаюсь, а просто очень надеюсь больше в непосредственной близости от себя тебя не видеть – тебя и так вокруг очень много получилось, понимаешь? Перебор! Я достаточно понятно выразилась?

– Кому-то тут нужны понятные выражения? – прогремело из-за забора, и Жучиков, выпровоженный из калитки, запнулся о кота, который непонятно как материализовался у него в ногах, напрочь их стреножив, и влетел прямо в руки здоровенного и чрезвычайно мрачного типа, чем-то напоминающего не вовремя разбуженного медведя.

– Вера? Что это ещё за гости у нас из калитки вываливаются? – рыкнул Потапов, и сердце Жучикова очередной раз за последнее время скрылось в пятках.

– Пап, это из института… Он уже уходит, – флегматично отозвалась Вера.

– Молодой человек, Вы уходите? – спросил у Жучикова этот человеко-медведь, небрежно придерживая его в вертикальном положении.

– Ааааа… в смслиии дааааа! – проскрипел Антон, бочком-бочком пробирающийся к собственной машине, благоухающей розами.

– Прекрасно! Вот и идите, да больше через заборы не наведывайтесь! Ещё раз Вас тут обнаружу, так просто уже не отпущу! – пригрозил Верин отец, и Жучиков решил, что как только он доберётся до приятелей, то всё им выскажет! Чего его не предупредили по-человечески, что там не просто «у неё собаки и такой батька…», а караул сплошной!

– Медееедь какой-то, да не один, а аж три штуки – два собачьих и один человечий! – невнятно бухтел невезучий ухажер по дороге в Москву. – Ну её, эту Верку… я себе получше найду и попроще, а то ишь ты, какая цаца!

То же самое определение под кодовым названием «ишь ты какая цаца» использовал и Сергей Сергеевич Фроликов, в раздумьях о собственной бывшей жене.

– Понапридумывают бабы всякой глупости и мути, и давай права качать! Ишь, половину всего отцапала! Да уже небось всё спустила – опыта-то в делах нет. Сейчас приеду, потребую триммер. Строго так скажу, мол, отдавай немедленно! Опять же, если там будут те страшные псы и тот… ээээ… та мeрзкaя свинья, триммером не в пример легче отогнать их подальше.

Он уже представил себя, гоняющим с помощью садового инвентаря дyрaцких собак, свиней и наглых соседей, посмевших привести на его дачный участок всякое разное…

– Главное, сразу ей дать понять, что больше я её глупости не потерплю! Что моё слово – закон! – Фроликов надувался от чувства собственной значимости, поглядывая на себя в зеркальце заднего вида. Правда, что-то ему мешало… что-то такое важное…

– А! Вспомнил! Надо не забыть окна в машине закрыть! Ту, прошлогоднюю пришлось за бесценок продать из-за какого-то поганого кота! – наконец-то припомнил Фроликов, и, уже полностью успокоившись, отправился вперёд, навстречу своему триумфу.

Глава 15. Неромантичное рандеву с розами

Жучиков был в ярости и недоумении!

– Да что она вообще о себе возомнила! Кто она такая? Крутая модель, певица? Да и таких можно найти, если есть бабки! А тут… какая-то студенточка!

Когда мальчику с детства рассказывают, что он самый-самый, ему трудно понять, что его «сам-самость» – для мамы и прочих членов семьи, и восприятие мальчика окружающим миром в принципе не могут быть идентичны. И даже если ты реально крут, это не гарантия того, что крут для всех – ты ж не золотой слиток, чтобы всем нравиться. И злиться на то, что кто-то не падает ниц под напором твоего обаяния и не поддаётся твоим ухаживаниям – это прямой путь к проигрышу. Нет, не проигрышу девушке – ей всё равно, тебе же сказали. Проигрышу себе самому.

Это – самый обидный и опасный проигрыш, гораздо, несоизмеримо хуже, чем отказ девушки уже несколько раз объяснявшей тебе, что быть с тобой она не хочет.

Антон ничего подобного не думал – просто злился и давил на газ, хотя, на просёлочной дороге это было крайне неразумно, шипя каждый раз, как ощущал запах роз – несчастный букет, который он вёз Вере, теперь был доказательством его неудачи.

– Надо выкинуть его в канаву! – рыкнул Антон, развернулся в пол-оборота, чтобы достать букет с заднего сидения и вышвырнуть его через окно на обочину. Как только он отвёл глаза от дороги, руль как живой вильнул в руке, а встречная машина, гневно загудев, едва-едва избежала столкновения, зарывшись носом в густые кусты на обочине.

Антон, силясь исправить ситуацию, тоже вывернул руль, но попал в вольготно разлившуюся на дороге лужу, машину повело и принесло в аккурат к боку встречного автомобиля, застрявшего в кустах.

– Ты! Ты баран! Купил права, а водить не умеешь! – завопил водила,