ПОКА НЕ ПОГАСНЕТ СОЛНЦЕ - "Nogaulitki"

— Мне казалось, ты должен быть на улице Кирова, дом сто три, — продолжила я.

— Че? О чем ты говоришь?!

— Там же вроде находится школа для умственно отсталых детей? Разве тебя не туда перевели после результатов теста? — с абсолютно серьезным лицом спросила я, хотя саму разбирал смех.

До Чернова не сразу дошел смысл моих слов. А когда дошел, я подумала, что он меня ударит.

— Мишина, в отличие от вас, тупых лесбиянок, я учусь теперь в техническом, — прорычал Чернов, но мне на помощь пришла, как ни странно, Сорокина.

— Дим, вообще-то, никто из нас в технический не попал, — обиженным голосом проговорила Даша. — Ты хочешь сказать, что мы все глупые?

— Даш, расслабься, — усмехнулась я. — Твой приятель слишком туп, чтобы это понять. Ты же видишь, школьная система дает сбои: Чернов почему-то не в классе умственно отсталых, а в технарях. Что же будет дальше? — театрально покачала я головой. — Его примут в МГУ? Или Богатырева станет президентом?

Мое выступление прервала сама Богатырева.

— Что ты имеешь против, если я стану президентом? — проговорила она, словно из ниоткуда появившись за моей спиной.

Я вздрогнула от неожиданности, но виду не подала. Просто не ожидала увидеть ее так скоро — когда я выходила из класса, они с Машей стояли у стола Альфии Тимирязевны и разговаривали с ней.

— Просто не хочу, чтобы наша страна потерпела крах. А если ты будешь во главе государства, это неизбежно, — пожала я плечами и направилась дальше.

— Страну ожидает золотой век, если я буду во главе государства, — фыркнула мне в спину Богатырева.

— Сомневаюсь, что твои куриные мозги выдержат хотя бы одно заседание думы, — рассмеялась я, даже не оборачиваясь, хотя слышала, что Чернов и Сорокины плевались мне в спину ядом.

Ирка подошла только через пару минут.

— Ну как тебе первый урок? — улыбнулась она, усаживаясь рядом со мной на подоконник, на который я закинула ноги.

— Тухло, — пожала я плечами. — Со мной теперь учатся две тупицы, как думаешь, как прошел наш урок?

— Что, они уже начали качать права? — улыбнулась Ирка, зная мою «любовь» к представителям элиты.

— Пусть попробуют, — усмехнулась я. — Возьму словарь Даля и настучу им обеим по их пустым черепушкам.

— А у нас все норм было, — пожала плечами Ирка и начала болтать ногами, которые не доставали до пола. — Ринат попросил у меня ручку, — улыбнулась она.

— Ого, когда свадьба? — скептично подняла я бровь.

— Ну, Ле-е-ер, — рассмеялась подруга, — почему ты такая язва? Мне кажется, этот учебный год будет интересным.

— Ага, — согласно кивнула я, недовольно фыркая. — Очень интересным, по всей видимости. И наши жизни наверняка сильно изменятся, благодаря этим переформированиям.

Но в тот момент, говоря все это, я даже не подозревала, насколько я близка к правде. Я даже представить не могла, что именно принесет мне этот учебный год.

Глава 1

Поначалу все было довольно-таки мирно. Конечно, периодически мы с Богатыревой заставляли нервничать всех одноклассников, которые думали, что мы вот-вот вцепимся друг другу в глотки, но это скорее было редкостью и исключением. По большей части мы с ней мало контактировали. Она сама на рожон не лезла, я старалась лишний раз не заводить с ней диалог, и выходило так, что мы просто сосуществуем в одном тесном ареале обитания. Но началось все с урока литературы. Казалось, с пустякового случая, но именно он, я считаю, и положил начало всей этой истории.

Мы обсуждали сюжет пройденного произведения, по традиции Альфия Тимирязевна давала высказаться почти каждому желающему. Я любила уроки литры именно поэтому. Рассуждать, дискутировать, спорить — именно так рождается истина, именно так можно пошевелить мозгами. И к моему удивлению, Богатырева оказалась не совсем тупой в этих беседах. Она часто давала полные ответы, насыщенные четкими пояснениями или, напротив, абстрактными метафорами, что тоже надо уметь делать. И в этот раз мы боролись за пятерку за работу на уроке. Альфия Тимирязевна дала слово Богатыревой, которая, не упуская момента метнуть в меня насмешливый взгляд, тут же приняла эстафетную палочку от предыдущего ученика.

— Олеся, расскажи, почему, как ты считаешь, автор сравнивает главного героя произведения с «пешкой» в отношениях с его любимой женщиной? — классуха постучала линейкой по столу, намекая, что одному из учеников следует закрыть рот.

— Ну, это очевидно, — встав с места, начала Богатырева. — Она использует его в своей любовной игре для достижения своих корыстных целей. А в шахматах, как известно, пешки — второстепенные фигуры, которые просто выполняют свою роль, чтобы помочь королю и дамке. Ими жертвуют, их подставляют… — она покачала головой. — Так же, как и главного героя.

— Как банально, — не удержалась я, фыркнув себе под нос.

Альфия Тимирязевна перевела взгляд на меня и перестала кивать.

— Лер, есть, что добавить? — спросила она, глядя на меня сквозь свои круглые очечки.

— К этому «оригинальному» ответу? — усмехнулась я, криво улыбнувшись. — Даже не знаю.

— Мишина, если тебе нечего сказать, заткнись, пожалуйста, — прошипела Богатырева, вспыхнув.

— Сама свой хлебальник закрой, — хмыкнула я, автоматически напрягаясь всем телом.

— Так, девочки, что за выражения?! — возмутилась классуха, но приняла сторону этой курицы. — В самом деле, Лер, ты другого мнения о сюжете? Или считаешь, что Олеся не права?

Я вздохнула и встала.

— Ну, во-первых, я считаю, что Богатырева видит только то, что на поверхности, — начала я, разводя руками. — Что, конечно, неудивительно. Ее «процессор» слишком слаб для более глубокомысленных размышлений.

Весь класс хихикнул, а Богатырева лишь что-то пробурчала себе под нос, глядя на меня горящими глазами. Под шиканье Альфии Тимирязевны на весь класс я продолжила:

— Во-вторых, да будет тебе известно, Богатырева, — обратилась я лично к своему заклятому врагу, — дамки — в шашках. На шахматной доске есть только ферзь.

Богатырева театрально закатила глаза и показала мне средний палец. Сучка.

— И в-третьих, я считаю, что дело не только в использовании главного героя. Дело в его ограниченности.

Увидев заинтересованный взгляд классухи, я слабо улыбнулась.

— Поясни, Лер, что ты имеешь в виду, — помахала рукой женщина, поощряя меня продолжить.

— Пешка может ходить только на одно поле вперед. Ну, за исключением самого первого хода. И когда рубит кого-то, там наискосок. Но в основном ее ходы — одна клетка. Она не ферзь. Она ограничена в своих движениях. Так же, как и главный герой. Он из-за своей всепоглощающей глупой любви совершенно ограничен. В поступках, суждениях, действиях. Я думаю, дело в этом, — пожала я плечами. — Нет, конечно, «гениальное» умозаключение Богатыревой тоже имеет место быть, но это же… так очевидно и так… поверхностно.

— Молодец, Лера, — улыбнулась Альфия Тимирязевна. — Я люблю твои ответы. Всегда оригинальные, необычные. Ты смотришь на мир под другим углом, — продолжала классуха, а я уже начала краснеть. — И конечно, вы обе правы. И более того… — она вздохнула и улыбнулась. — У нас намечается конкурс сочинений. И я собираюсь отправить вас с Богатыревой представлять нашу школу, — радостно закончила Альфия Тимирязевна, махнув рукой, чтобы я села.

— Да вы шутите! — выдохнула я одновременно шокированно и возмущенно.

— Меня с… ней?! — лицо Богатыревой выглядело так, словно ей в ее похотливый рот напихали лимона.

— Не спорьте! — подняв ладонь, строго проговорила классуха. — После урока подойдите ко мне, я все расскажу. А сейчас идем дальше.

Я откинулась на спинку стула, покачав головой. Это плохая идея. Это очень плохая идея.

***

— Это отвратительная идея! — продолжала возмущаться я, сидя уже в столовой с Иркой. — Меня и… эту степную лосиху! На конкурс сочинений! Не думала, что нашу Альфию Тимирязевну так скоро настигнет маразм… — прожевав салат с капустой, я отодвинула тарелку. — Может, сделать вид, что я заболела?