Роберт Ладлэм - Дорога в Гандольфо

Ознакомительный фрагмент

Лейтенант, убрав носовой платок в карман, слабо улыбнулся.

— Я понимаю, что требуется гибкость. Как бы там ни было, у нас всего только десять дней на то, чтобы уладить это дело — осуществить решительную акцию и добиться положительного отклика на нее.

Саймингтон уставился на молодого офицера с выражением человека, который вот-вот сорвется на крик.

— Что это значит?

— Это звучит довольно грубо, но генерал Хаукинз поставил свои собственные интересы превыше интересов дела. И мы должны воспользоваться этим, чтобы преподнести всем урок. Для всеобщего блага.

— Воспользоваться? Тем, что он хотел сказать правду?

— У нас высокие цели, генерал!

— Я знаю, — устало проговорил Саймингтон. — Торговые соглашения, бензин...

— Именно так, сэр! Наступают времена, когда символика должна уступить место прагматике. И все понимают это.

— Хорошо... Только вам не удастся сбить Мака с ног и заставить его играть роль разжалованного символа. А что это за акция, которую вы собираетесь осуществить?

— Дело Хаукинза передано в генеральную инспекцию, — проговорил лейтенант с брезгливым выражением лица, с каким студент биологического факультета держит в первый раз в руках разрезанного солитера. — Мы внимательно изучаем его прошлое. Нам известно, что он занимался весьма сомнительной деятельностью в Индокитае. У нас есть все основания полагать, что он нарушал там принятые во всем мире нормы поведения.

— Вы можете совершенно безбоязненно выставить на пари собственную задницу, утверждая это! — воскликнул генерал. — Ведь Хаукинз был в Индокитае одним из лучших!

— Впрочем, твердого определения этих норм нет. Между тем у специалистов и генеральной инспекции до черта материалов о деяниях генерала, которые официально не входили в круг его служебных обязанностей.

Лейтенант улыбнулся. Это была искренняя улыбка. Он был счастлив.

— Значит, вы собираетесь повесить на него секретные операции, о которых половине начальников штабов и большинству сотрудников ЦРУ известно лишь то, что они принесли бы ему огромное количество благодарностей, если бы о них можно было рассказать. Ублюдки, вы убиваете меня! — Саймингтон кивнул головой в знак согласия с самим собой.

— Мы рассчитываем, что вы поможете нам сэкономить время, генерал. Не смогли бы вы ознакомить нас кое с какой спецификой?

— Ну уж нет! Если вы намерены распять этого сукиного сына, то готовьте крест для него сами!

— Да осознаете ли вы, какова ситуация, сэр? Отодвинувшись вместе со своим креслом немного назад. Саймингтон ударом ноги отбросил осколки стекла в сторону.

— Ну что ж, я скажу вам кое-что, — произнес генерал. — Я ничего не понимаю в том, что происходит после тысяча девятьсот сорок пятого года. — Он внимательно посмотрел на молодого офицера. — Я знаю, что вы работаете на службу «Тысяча шестьсот». Но вы ведь кадровый офицер?

— Нет, сэр, — покачал головой лейтенант. — Я из резервистов, работаю по временному контракту, получив отпуск от «Уай, Джей энд Би». Надо тушить пламя прежде, чем оно сожжет флагшток.

— «Уай, Джей энд Би»... Я не знаю такого подразделения.

— А это не подразделение, сэр... "Янгблад, Джейкел энд Блоуо, Лос-Анджелес. Мы представляем самое крупное рекламное агентство на побережье!

Выражением лица генерал Арнольд Саймингтон напоминал чем-то очень сильно огорченного бассета.

— А форма у вас прекрасная, лейтенант, — проговорил он и, немного помолчав, покачал головой. — Да-да, именно после тысяча девятьсот сорок пятого...

Майор Сэм Дивероу, оперативный следователь канцелярии генеральной инспекции, взглянул на висевший на противоположной стене календарь. Потом, поднявшись со стоявшего рядом со столом кресла, подошел к нему и отметил тот день, когда спустя один месяц и три дня он снова должен был стать гражданским.

Он никогда не был солдатом — ни фактически, ни тем более в душе. Он стал своего рода жертвой несчастного случая, усугубленного его собственной ошибкой, вследствие которой ему продлили срок службы. Впрочем, у него имелся выбор весьма простой: либо армия, либо Ливенуорс.[4]

Сэм был прекрасным специалистом по уголовному праву. В течение ряда лет он получал отсрочки от службы в армии. Сначала — в Гарвардском колледже и Гарвардском университете, где он учился на факультете права, затем — когда на протяжении двух лет учился в аспирантуре и работал мелким чиновником и, наконец, — в те четырнадцать месяцев, которые он посвятил прохождению практики в престижной юридической фирме Арона Пинкуса и его компаньонов.

Армия висела над его жизнью нечеткой, неприятной тенью. Но он забыл о полученных им отсрочках.

Однако вооруженные силы Соединенных Штатов помнили о нем.

Во время одного из тех скандалов, которые время от времени разражаются в армии, Пентагон обнаружил, что у него не хватает юристов. В особо затруднительном положении оказался отдел военной юстиции: из-за нехватки прокуроров и адвокатов военными трибуналами на разбросанных по всему миру военных базах откладывалось слушание сотен дел. Тюрьмы были переполнены. И тогда Пентагон нашел давно забытые отсрочки. Большое число молодых, неженатых и бездетных юристов получило строгие приглашения, в которых им объяснялось, что слово «отсрочка» не имеет ничего общего с таким понятием, как освобождение от воинской службы.

Это и был именно тот упомянутый выше несчастный случай. Ошибся же Дивероу намного позже, уже за семь тысяч миль от дома, там, где сходятся границы Лаоса, Бирмы и Таиланда.

В Золотом треугольнике.

По причинам, известным только Богу и военным юристам, Дивероу ни разу не присутствовал на заседании военного трибунала, к чему он менее всего стремился. Его направили в следственный отдел канцелярии генеральной инспекции и послали в Сайгон, вменив в обязанность выявление правонарушений.

Таковых же оказалось бесчисленное множество. Как только наркотики заняли первое место на черном рынке. где весьма большую активность проявляли американские предприниматели, Дивероу по долгу службы попал в Золотой треугольник, через который, благодаря покровительству могущественных лиц в Сайгоне, Вашингтоне, Вьентьяне и Гонконге, проходила одна пятая часть мирового оборота наркотиков.

Сэм работал на совесть. Он не любил торговцев наркотиками и завел на них дела, обеспечивая при этом надежную и оперативную доставку по команде своих донесений в Сайгон. И надо заметить, что все они вызывали у его начальства легкую панику.

В его докладах только имена и описания преступлений — и ни одной подписи вышестоящих чипов. Ему угрожали в конечном итоге улар ножом, пуля или, в лучшем случае, остракизм за подобное поведение. Таковы были правила игры.

В число его трофеев вошли семь вьетнамских генералов. тридцать один парламентарий. Также двенадцать американских полковников, три бригадных генерала и пятьдесят восемь человек более низкого воинского звания — майоров, капитанов, лейтенантов и сержантов. И это не считая пяти конгрессменов, четырех сенаторов, члена президентского кабинета, одиннадцати служащих зарубежных американских компаний, шесть из которых уже имели достаточно неприятностей в связи с их взносами в избирательную кампанию, и обладавшего квадратной челюстью и многочисленными последователями у себя на родине проповедиика-баптиста.

Насколько было известно Сэму, обвинения были предъявлены только троим: одному лейтенанту и двум сержантам, — дела же остальных находились в стадии рассмотрения.

Вот тогда-то Сэм Дивероу и совершил свою ошибку. Раздосадованный тем, что юридическая машина в Юго-Восточной Азии при первом же намеке на чье-то влияние начинает давать перебои, он решил сам поймать погрязшую в коррупции крупную рыбу, чтобы это послужило уроком для других. Его выбор пал на находившегося в Бангкоке генерал-майора Хизелтайна Броукмайкла, окончившего в 1943 году Вест-Пойнтскую академию.

У Сэма имелось достаточно улик против него. В результате целой серии хитроумных маневров, в которых майор сам принимал участие в качестве связного, он мог под присягой засвидетельствовать должностные преступления генерала.

Сэм готовился к этому делу тщательно. Не в силах представить себе, что в мире существуют два генерала Броукмайкла, он готов уже был выступить в роли ангела мести, вознамерившегося сурово покарать согрешившего.

Но их оказалось именно два. Два генерал-майора, носящих фамилию Броукмайкл: один — Хизелтайн, второй — Этелред! Они были кузенами. И сидевший в Бангкоке Хизелтайн совсем не был похож на находившегося во Вьетнаме Этелреда. Уголовником являлся вьетнамский Броукмайкл, а вовсе не его кузен. Зато Броукмайкл из Бангкока проявил себя человеком мстительным, и в мести своей он продемонстрировал не меньшее рвение, чем Дивероу, когда вел расследование преступлений его кузена. Генерал верил в то, что собирает улики против коррумпированного следователя из генеральной инспекции. И преуспел в своих деяниях. Выяснилось, что Дивероу нарушил большинство международных законов о контрабанде и все без исключения постановления правительства Соединенных Штатов.