Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби - Ольга Станиславовна Назарова

Вера ошалело слушала визгливый голос человека, которому доверяла, с которым столько лет дружила, наивно считая, что это навсегда.

– Навсегда – это, наверное, слишком долго! – пробормотала она, отключившись от чужого и непонятного человека, в которого превратилась так хорошо знакомая ей Настя. Настя – её самая-самая близкая подруга. Видимо, теперь уже бывшая.

Человеку, у которого в домашних питомцах числятся два здоровенных пса и очень, просто чрезвычайно предприимчивый и инициативный кот, крайне сложно рыдать без участия вышеперечисленного состава.

– Ты иди туда и стой поперёк прохода,– командовал кот, подталкивая лапой алабая к двери. На фоне здоровенной литой туши кошачья лапа смотрелась до смешного трогательно.

– Зачем? Она же упадёт! – смутился алабай Бук.

– Пусть упадёт, а если ты правильно станешь, то она будет падать на тебя! – воздевал кот глаза к потолку.– Понял? Ну, ты же шерстяной, так что она не ударится.

– А я? Что делать мне? – интересовался ротвейлер, точно знающий, что он не очень шерстяной, и даже почти жёсткий…

– А ты свали тумбочку!– деловито командовал кот, отлично помнящий, что за эту самую тумбочку некоторое время назад очень неудачно завалилась его любимая мятная мышь, и достать он её не смог, как ни старался.

– Зачем? – изумился Тополь.

– Её это развлечёт!– уверенно заявил кот.

– Точно? – засомневался Топ.

– Стокотово!– сосредоточенно кивнул Шарик.

– Нуууу… – засомневался Топ, плюхнулся на куцый хвост и почесал левое ухо в глубокой задумчивости. Вообще-то он не мог вспомнить, чтобы хозяйка развлекалась и радовалась, сшибая тумбочки, но, может быть, дело в том, что это должен был делать кто-то другой? – Ты точно уверен, что её это порадует?

– Да не сомневайся, дружище!– логику кота понять можно было запросто – он же порадуется, получив назад свою мышь? Порадуется! А значит, и хозяйка порадуется! Все правильные котолюди радуются за своих котовладельцев! – кот с полным на то правом считал котолюдем Веру, исходя из того, что она людь, осчастливленный котом. А котовладельцем именовал себя любимого, а что? Логично! Он, кот, – владелец котолюди.

Топу не пришлось очень сильно напрягаться, чтобы уронить тумбочку.

На грохот моментально примчалась перепуганная Вера, запуталась в Буке, который выдвинулся в указанном котом месте, хозяйка чуть не рухнула на него, чудом уцепившись за косяк, а оттуда, вися на дверном косяке как мартышка, с крайним изумлением смотрела, как кот, запрыгнувший на стол с какой-то пыльной фигнёй в зубах, непринуждённо запихал её лапой за сахарницу, а потом посмотрел прямо ей в глаза, размахнулся лапой и сшиб на пол стеклянный кувшин для холодной кипяченной воды.

– Шуууууххх, – сказала вода, вырываясь в полёте из горлышка и увлекая за собой кувшинную крышку.

– Баммммм, – отозвался кувшин, увесисто обрушиваясь на пол.

– Скриииип, – согласилась дверца тумбочки, элегантно распахиваясь в аккурат под ноги Веры, наконец-то отцепившейся от косяка.

– Ну, вот! Я же говорил, что она тут же перестанет плакать и повеселеет! –уверенно заявил кот, довольно разглядывая слегка истерически смеющуюся подопечную, сидящую в луже воды в обнимку с кувшином.– А вы мне не верили!

– А кот-то опять был прав… – вздохнул Бук, невозмутимо, словно танк форсировавший лужу воды, вылившуюся из кувшина. – И как у него это получается? Не понимаю!

– Да, он у нас умный! – согласился Топ, сидя в той же луже, но с другой стороны от Веры, и с уважением поглядывая на сослуживца-Шарика.

– Как же! Дадут мне поплакать над тем, что у меня исчезла, пропала и растворилась моя подруга… – думала Вера, невесело заглядывая в прозрачный кувшин. Почему-то вид Шарика, искажённого стеклянными стенками кувшина, и что-то добывающего из-за сахарницы, навевало на философский лад. – Надо же… Если так на кота смотреть, он прямо вылитый тигррр… Здоровый такой, больше Бука и Топа – она через боковые стенки кувшина покосилась соответственно направо и налево, туда, где застыли озадаченные её поведением псы. Вера подула в кувшин, и тот откликнулся сочувственным гудением.

– Обидно! Столько лет, настоящая подруга… Секундочку. А почему, собственно, настоящая? Просто из-за давности дружбы? Но разве настоящая подруга стала бы меня обвинять в такой ерунде? Настя же знает, что я никогда специально не уводила парней не только у знакомых, но и вообще… Я никогда не провоцирую их, не заигрываю, не приманиваю. А её муж… – Вера поморщилась, – Она же совсем недавно жаловалась, что он ни одну юбку не пропускает! Так если она об этом знает, зачем меня обвинять?

На этот вопрос ответ нашелся очень просто – если Насте признать, что Вера не виновата, то следом надо протереть глаза и осознать, что муж не просто «юбки не пропускает», но и ни во что не ставит их брак. Что нужно с этим что-то делать – или пытаться с ним поговорить, или принять факт того, что семья-то у них не очень семья, а так, просто совместное проживание. Признавать не хочется – страшно, да и делать что-то потом надо. Что-то менять, перекраивать, уже вроде как устоявшуюся жизнь и свой вроде как законный статус жены, а этого делать не хочется. И да, надежда на то, что «оно как-то наладится, рассосётся, само решится» не дремлет.

– Ну, это, конечно, не повод вешать на меня всех собак! – решительно заявила Вера, поднимаясь из водо-кувшинного океана, – Тем более, что, когда её муж объелся груш и стал ко мне подкатывать, он был послан стремительно, резко и достаточно болезненно!

– Как ты думаешь, нам надо на ней повиснуть? – уточнил Топ у Бука.

– Она уронится и ударится! – помотал тот тяжеленной головой.

– Тогда… тогда на неё висели какие-то другие собаки? Она не была уронетой! – удивлялся Топ.

– Наверняка, это были какие-то визгливые мелко-собачьи прищепки, их повесить можно много! – Бук знал, что говорил – когда он выходил гулять по одному из их городских маршрутов, там на него непременно навешивались с разбегу несколько штук таких длинненьких прицепочных песей под названием «тыксы». Это у них игра такая была – он начинал кружиться, тыксы радостно верещали что-то невнятное сквозь сжатые зубы, хозяйка тыксей хваталась за голову и сдёргивала с него очередную мимопролетающую прищепку… но то игра! При них с Топом на Веру никакие чужие собаки, даже размером с мышь, не вешались. А вот когда их рядом нет…

– И почему она нас всегда и везде с собой не берёт? Ходит непойми где, и там на неё невесть кого цепляют! – проворчал Бук, слегка расстроенный этой жизненной несправедливостью по отношению к хозяйке. – Нечего