Борис Ласкин - Друзья и соседи

Витька сразу завёлся:

— Какую операцию?

Только я ему хотел рассказать про свою идею, вижу, выходит из электрички невысокий паренёк и за ухом у него торчит белая гвоздика. Я думаю: что делать? Подойти? Нет. Подождёт, спокойненько уедет и на обратном пути гадать будет: кто его так здорово разыграл?..

Я отвёл Витьку за киоск и говорю:

— Смотри! Видишь мальчишку с гвоздикой?

— Вижу. Ну и что?

Я говорю:

— Он сегодня будешь ты.

Витька на меня так посмотрел и говорит;

— Я ничего не понимаю… Пока! Пойду марками меняться.

В общем, минут через десять в роще я рассказал Витьке и про письмо, и про то, что я придумал. Витька сперва засмеялся, потом почесал затылок.

— А вдруг дядя спросит про этого… как его… про Сергея Александровича?.. Что я скажу? Я ж его дажо никогда не видел.

Я говорю:

— Это не имеет значения.

Витька ещё немножко постоял, потом говорит:

— Я твоего дядю не знаю, и он меня тоже. А вдруг он знает того Виктора?

Я говорю:

— Это отпадает!

— Почему?

— Потому!.. Если бы знал, он бы мне обязательно его описал. Потому он и придумал гвоздику за ухо.

Тогда Витька говорит:

— Вообще-то это сразу выяснится, знает он его или нет. Если дядя при виде меня сделает круглые глаза значит, всё! Операция провалилась, и я убегу.

Я говорю:

— Правильно. Тогда сразу беги. И я с тобой.

Витька говорит:

— Ладно. Только вот что… ты передо мной подхалимничай!

Я говорю:

— Зачем?

А он говорит:

— Чтобы и дяде было видно со стороны.

В общем, являемся мы с Витькой на дачу. Смотрим — на крылечке дядя Макар. Стоит и улыбается:

— Прошу к нашему шалашу!

И тут же спускается с крылечка и с Витькой за руку здоровается.

— Привет! Как говорится, с добрым утром, с добрым утром и с хорошим днём! Очень приятно. Меня звать Макар Иванович, а вы, если не ошибаюсь, Витя…

— Правильно, Витя.

Я отхожу в сторонку, а Витька держится спокойно, даже немножко нахально. Он, наверно, сразу понял, что дядя Макар или не видел, или забыл того Витю, у которого папаша в народном контроле.

Дядя Макар говорит сладким голосом:

— Я смотрю, вы уже познакомились, молодые люди…

Витька говорит:

— Да. Мы уже нашли общий язык. Ваш родственник Дима произвёл на меня положительное впечатление, и у нас завяжется крепкая дружба…

Я смотрю на Витьку и думаю: если он будет продолжать в том же духе, я засмеюсь, и всё кончится.

А Витька пока что уселся на скамейку и говорит:

— Дима, принеси мне стакан воды. Я хочу освежиться с дороги.

Дядя Макар предлагает:

— Может, желаете с сиропом?

Витька говорит:

— Можно и с сиропом.

Я иду за питьём для Витьки и слышу, как дядя Макар спрашивает у него:

— Как папочка себя чувствует?

— Хорошо. Спасибо.

— Я слышал, Сергей Александрович рыбалкой сильно увлекается…

Я стою, воду наливаю и не спешу выходить. Вдруг Витька сорвётся и провалит операцию. Но нет, Витька здорово вошёл в роль:

— Рыбалка — это культурный отдых и кроме того, из рыбы можно сварить уху на костре…

Витька сообщает эти ценные сведения как раз в ту секунду, когда я подаю ему стакан воды с вишневым сиропом.

Витька делает глоток и заявляет:

— Дима, вода недостаточно холодная. У вас имеется холодильник?

Дядя Макар говорит:

— А как же!.. Ну-ка, Димка, обеспечь своего нового друга ледком. Холод, он бодрость даёт…

Я иду за ледком, а Витька рассказывает:

— Недавно одна экспедиция выкопала мамонта…

— Это вроде бы слон старого образца?

— Да. И у этого мамонта не только все кости полностью сохранились, но даже мясо было совсем свежее. Знаете почему? Потому что мамонт много веков пролежал в вечной мерзлоте…

Я приношу Витьке лёд. Он небрежно берёт один кубик и бросает к себе в стакан.

Дядя Макар спрашивает:

— Слышал, что сейчас Витя рассказывал? — Я утвердительно киваю, так как именно я первый прочитал эту заметку о мамонте и пересказал её Витьке.

А дядя Макар нежно смотрит на Витьку:

— Я не спросил, вы завтракали?

Витька говорит:

— Вообще-то я с папой позавтракал, но в дороге слегка проголодался. Так что я не возражаю…

Прошло минут пять, не больше, и на столе появились ягоды, пирожки и прочие штучки-мучки.

Витька всё пробует, чмокает и похваливает. Вообще он мастер порубать. Нас трое за столом. Тётя Люба куда-то удалилась, и хозяйничает дядя Макар. И так он перед Витькой стелется, так его угощает, со смеху можно умереть.

А Витька говорит с набитым ртом:

— Вернусь в город, расскажу папе, как вы меня угощали и вообще…

Смотрю, дядя Макар прямо-таки сияет.

— Скажете, мол, провели денёк в гостях, в обстановке дружбы и полного взаимопонимания…

А я жую пирожок с капустой и чувствую, меня смех разбирает. Полное-то взаимопонимание только у меня с Витькой.

А Витька уже перебрался в кресло-качалку. Покачался немножко и спрашивает:

— Дима, любишь стихи декламировать?

Можете себе представить, какой нахал! Задаёт мне такой вопрос, и голос у него в точности как у нашего завуча.

Я ответить не успел, а дядя Макар рад стараться:

— Вы знаете, Витя, он у нас…

— Говорите мне «ты», — заявляет Витька дяде Макару и смотрит на меня своими бесстыжими глазами. — Прочитай мне что-нибудь из классики…

Что делать?.. Я становлюсь в позу и читаю стихотворение М. Ю. Лермонтова:

Выхожу один я на дорогу;Сквозь туман кремнистый путь блестит…

Читаю, а сам думаю: большой будет цирк, когда ребята узнают о моём выступлении перед Витькой Бабуриным.

Все подробности я вам рассказывать не буду.

Я только скажу, что Витька выпендривался на даче часов пять, если не больше. Дядя Макар, пыхтя и отдуваясь, играл с ним в бадминтон, рассказывал, какой он редкий, незаменимый снабженец, и даже спел ему какую-то песню.

Витька всё время находился в центре внимания, а я был только на подхвате. Я обслуживал дорогого гостя — то ему что-нибудь подавал, то что-нибудь приносил.

И вдруг Витьку прорвало.

— Дима! — сказал он громко. — Мне надоел подхалимаж! Я, конечно, понимаю, почему ты себя так ведёшь. Только потому, что мой папа занимает очень высокое положение.

Дядя Макар сразу закашлялся, а я про себя сказал: «Витек, это старо! Первый раз ты так сострил в школе, когда всем сообщил, что твой отец командир самолёта «ИЛ-62».

После обеда мы все отправились на станцию.

Я вошёл в вагон электрички и сказал:

— Провожу своего друга до самого дома.

— Правильно! Привет Сергею Александровичу! — сказал дядя Макар, когда мы с Витькой высунулись из окна.

— А кто он такой? — спросил Витька.

— Твой папа, если не ошибаюсь.

— Вы ошибаетесь. Моего папу зовут Георгий Иванович.

— Что?!

Дядя Макар весь покраснел. Он круглыми глазами смотрел на Витьку, потом перевёл взгляд на меня и, наверно, только тогда всё понял.

— Салют! — сказал Витька. — Спасибо за внимание!

И тут электричка тронулась и пошла.

Анкета

— Слушай меня внимательно, — сказал Вязов. — Если позвонит мама, сообщи ей, что вопрос с моим переходом практически решён. Понял?

— Понял.

— Смотри только не забудь.

Севка улыбнулся. Как же он может забыть, если это поручение отца, который уже давно оказывает ему безраздельное доверие. Вообще отец хороший человек, поискать таких.

Подумать — всего неделю назад, когда мама с Зойкой уезжали в Саратов, всё, можно сказать, висело на волоске. «Сева, едем с нами к бабушке, а?» — предложила мама, и тут папа заявил: «Нет, нет, он останется со мной. Мне нужен дома помощник и товарищ, с которым я могу в трудную минуту посоветоваться и так далее и тому подобное». И всё. В результате Севка остался с папой, и теперь они, двое мужчин, живут дружно и весело.

— Я вернусь не поздно, — сказал Вязов. — В холодильнике молоко, сыр, масло. Хлеб — знаешь где. Поешь, посмотри телевизор. Но в десять отбой, Договорились?

— Будет сделано, — вздохнул Севка, — но ты возвращайся поскорей, а то мне скучно спать одному.

— Будет сделано.

— Папа, а ты куда идёшь?..

Собственно говоря, он мог и не задавать этого вопроса. Если отец уходит, значит, надо.

Севка хитрил — очень ему хотелось оттянуть неприятный момент, когда за отцом гулко захлопнется дверь и а квартире наступит неуютная и какая-то совершенно бесполезная тишина.

— По делу я иду, — сказал Вязов, — я же тебе говорил — перехожу на другую работу на завод, где Малыгин работает.

— Какой Малыгин?

— Если я отвечу на все твои вопросы, мне уже надо будет не на новую работу переходить, а на пенсию.