Александр Бромов - Коробка

В коробке никого не было. Ой.

Посовещавшись, мы решили дослушать конец истории, временами упражняясь в косоглазии, про которое потом и заговорили. Кто-то упал с лошади, кто-то ударился головой, кого-то ударили и теперь (о, ужас!) у него на всю жизнь косоглазие. Особенно старалась Светка, забавно сводя на круглом личике в кучку круглые глаза. Выглядело это жутковастенько.

На второй истории, когда у нас почти лопнуло терпение, коробка снова поехала (Серега не смог быстро забраться обратно, потому что отец семейства тоже решил развлечься и подло унес доску и табуретку, и «полтергейсту» пришлось бегать за ними в гараж). Мальчишки, уже более слаженно и профессионально отталкивая девчонок с дороги, бросились к вожделенной двери. Эх, защитники-защитнички. И мне стало до слез обидно: неужели так трудно понять, что само по себе ничего бегать не будет — его или дергают за веревочку, или там кто-то сидит, или магнит используют, если это металл, тут все зависит от фантазии и знаний, но в любом случае это фокус, за редким паранормальным исключением. А к данному случаю это никак не относится. Просвещённый век: самолеты, ракеты, все атеисты, а тут…. Досадно.

Любопытство оказалось сильнее страха, и девчонки пошли на разведку. Я потеряла к происходящему интерес и хотела остаться снаружи, но меня вытолкнули вперед (кто тут у нас с домовыми дружит?). Коробка, пьяно рыская, сразу двинулась в нашу сторону, за спиной завизжали, а в дверях образовалась брыкающаяся пробка. Ручки-ножки-головы. Стало совсем скучно, тоскливо и стыдно за них, таких больших, снисходительно понукающих нас, малышню, особенно стало стыдно за парней, вечно кичащихся своей силой и смелостью: как они один на один выходили против бешенных быков и злющих собак, побеждая их одним ударом пятки или кулака. Ага, ага, с недосягаемой высоты забора или деревенских ворот.

И я опрокинула коробку.

Странно, но ругали меня все — и те, кто пугали, и те, кто пугались. Одни за то, что испортила розыгрыш, другие за свой пустой страх. Я послушала немного, покрутила пальцем у виска и сказала: «Дураки недоделанные. Ясно же, что коробки сами ходить не умеют». Заклеймила их всех трусами и гордо ушла.

Ох и ах: такие высокомерные, насмешливые, могущие оттолкнуть в сторону, забрать понравившуюся им вещь, обозвать уничижительным словом «малявка», но испугавшиеся обычной картонной коробки. Да, выше меня, да, сильнее, но, как показала жизнь — это временно относительный показатель. Самый драчливый и заносчивый мальчишка, всегда лупивший младших, так и остался маленьким, но все так же задирающим свой нос-пипку. Карма свое взяла.

Детское разочарование — самое большое разочарование в жизни.

Мы быстро помирились, я забрала назад «трусов», они — «идиотку», и пошли играть на кирпичный завод в «казаков-разбойников», потому что никто не умел так прятаться, как я. Они старательно запоминали все мои уловки и нычки, чтобы потом я их там и находила. Никто из них не умел разыгрывать с таким непробиваемо серьезным лицом и правдиво рассказывать откровенно выдуманные истории, как я. И пугать до мокрых штанов. По-моему это ценилось больше всего.