Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в кровать на год

Ознакомительный фрагмент

— Ева легла в постель в одежде и обуви, — скорбно сообщил Брайан.

— Не скажу, что потрясена, Брайан. Она всегда желала быть в центре внимания. Помнишь, как мы все вместе поехали отдыхать на Пасху в восемьдесят шестом? Твоя жена притащила с собой целый чемодан нелепого битниковского тряпья. Нельзя разгуливать в обличье битника по Уэллс-Некст-зе-Си[1]. Все от нее шарахались.

— Вы не должны были выбрасывать в море мою чудесную черную одежду! — заорала наверху Ева.

Брайан никогда не слышал, чтобы жена кричала.

— Кто это там орет? — удивилась Ивонна Бобер.

— Телевизор, — соврал Брайан. — Кто-то выиграл кучу денег в викторине «Яйцеголовые».

— Она весьма достойно выглядела в тех вещах, что я ей купила.

Ева вспомнила, как достала из пакета кошмарные тряпки. От них пахло так, будто они годами тухли на сыром складе где-то на Дальнем Востоке, а цветовая гамма выедала глаза: сплошь лиловое, розовое и желтое. А еще в пакете лежала пара сандалий, с виду мужские, и старперская куртка цвета беж. Облачившись в этот ужас, Ева увидела в зеркале особу лет на двадцать старше себя.

Брайан жаловался матери:

— Я не знаю, что делать, мамуля.

— Наверное, она наклюкалась. Пусть проспится, — посоветовала Ивонн.

Ева отшвырнула телефонную трубку и завопила:

— В Уэллс-Некст-зе-Си она купила мне мужские сандалии! Я видела там мужиков в таких же, да еще в белых носках! Ты должен был защитить меня от нее, Брайан! Должен был сказать, что твоя жена скорее умрет, чем наденет эти опорки!

От крика у Евы даже горло заболело. Она крикнула Брайану, чтобы тот принес стакан воды.

— Секундочку, мамуля, — сказал Брайан. — Ева просит воды.

Мать зашипела в трубку:

— Не смей таскать ей воду, Брайан! Собственными руками выроешь себе могилу, если пойдешь у нее на поводу! Скажи, пусть сама себе воду наливает!

Брайан не знал, что делать. Он нерешительно топтался в холле с трубкой в руке, из которой неслось ворчание матери:

— Только этого не хватало. Колено опять разболелось — сил нет. Даже хотела врачу позвонить, чтобы отрезал мне ее напрочь.

Так и не положив трубку, Брайан прошел на кухню и открутил кран с холодной водой.

— Мне кажется или у тебя там вода течет? — спросила мать.

— Просто решил сменить воду в вазе с цветами, — снова соврал Брайан.

— Цветы! Вот вы, негодяи, можете позволить себе цветы.

— Это цветы из сада, мама. Ева их из семян выращивает.

— Негодяи, у вас там садик есть! — нашлась Ивонн.

И бросила трубку. Матушка Брайана не имела привычки прощаться.

Налив в стакан холодной волы, Брайан поднялся в спальню. Протянул его Еве, та отпила глоток и поставила стакан на захламленную прикроватную тумбочку. Брайан переминался в изножье кровати. Никто не мог подсказать ему, что делать дальше.

Еве стало почти жаль мужа, но не настолько, чтобы покинуть постель.

— Почему бы тебе не спуститься и не посмотреть телевизор? — предложила она.

Брайан обожал реалити-шоу, где призом была недвижимость. Его героями были Керсти и Фил. Втайне от Евы он написал Керсти, что она всегда такая красавица, и спросил, замужем ли она за Филом или это просто деловое партнерство. Три месяца спустя ему пришел ответ: «Спасибо за проявленный интерес» за подписью «С любовью, Керсти». В конверт была вложена фотография — Керсти в красном платье с внушительным декольте, обнажающим большую часть груди. Брайан хранил фото между страниц старой Библии. Он знал, что там снимок будет в целости и сохранности: книгу никто никогда не открывал.

Вечером мочевой пузырь согнал-таки Еву с кровати. Она переоделась в пижаму, которую, следуя совету матери, купила специально на случай, если угодит в больницу. Мать Евы считала, что пациент, экипированный халатом, пижамой и несессером с добротными туалетными принадлежностями, вызовет у врачей и медперсонала больше симпатии, чем замарашка, заявившаяся в больницу с целлофановым пакетом, набитым дешевым тряпьем.

Приведя себя в порядок, Ева снова забралась в постель, гадая, чем занимаются ее дети в свой первый студенческий вечер. Ей представилось, что они сидят рядышком в комнате, плачут и просятся домой, — именно так они вели себя в первый день в детском саду.

Глава 2

Брианна находилась в общежитской кухне-гостиной. Войдя туда, она наткнулась на парня, одетого как женщина, и девушку, одетую как мужчина. Они болтали о неведомых ей клубах и музыкантах.

На миг сконцентрировавшись на бессмысленной для нее беседе, Брианна очень быстро перестала слушать, но кивала и время от времени вставляла «Круто!». Брианна была девушкой высокой, широкоплечей, длинноногой и с крупными ступнями. Лицо ее почти полностью скрывала спутанная черная челка, которую Брианна убирала с глаз, только если по-настоящему хотела что-то разглядеть.

В кухню скользнула девушка в платье до пят леопардовой расцветки и коричневых уггах — вылитая побродяжка. В руках она держала объемистый пакет из «Холланд и Барретт», который целиком запихала в холодильник. Половина головы у нее была выбрита, и лысину украшала татуировка в виде расколотого сердца. С другой стороны головы, закрывая один глаз, свисали беспорядочные и плохо прокрашенные зеленые пряди.

— Чудесная прическа, — похвалила Брианна. — Сама сделала?

— Попросила брата, — ответила девушка. — Он педик.

Фразы она заканчивала, повышая тон, точно к концу предложения задавалась вопросом, а правда ли то, что она говорит.

— Ты из Австралии? — спросила Брианна.

— Боже!? Нет!? — выкрикнула девушка.

— Я Брианна, — представилась Брианна.

— А я Поппи?.. Брианна? Никогда не слышала такого имени.

— Моего отца зовут Брайан, — безучастно пояснила Брианна. — Сложно ходить в таком длинном платье?

— Не-а, — отозвалась Поппи. — Попробуй, если хочешь. Оно тянется, так что, наверное, налезет на тебя.

Она тут же стащила платье через голову, оставшись в стрингах и лифчике. Белье казалось сотканным из алых паутинок. Похоже, комплексов у Поппи не имелось. В отличие от Брианны. В себе она ненавидела все: лицо, шею, волосы, плечи, руки, кисти, ногти, живот, грудь, соски, талию, бедра, ягодицы, колени, ляжки, лодыжки, щиколотки, ступни, ногти на ногах и голос.

— Примерю в своей комнате, — сказала она.

— У тебя чудесные глаза, — похвалила Поппи.

— Серьезно?

— Носишь зеленые линзы? — спросила Поппи, отвела косматую челку и всмотрелась в лицо Брианны.

— Нет.

— Отпадный зеленый цвет.

— Серьезно?

— Охренительный.

— Мне нужно немного похудеть.

— Есть такое. Я, кстати, эксперт по диетам. Научу тебя, как надо блевать сразу после еды.

— Не хочу стать булимичкой.

— Лили Аллен[2] это здорово помогло.

— Терпеть не могу болеть.

— Но разве худоба того не стоит? Помнишь поговорку: «Нельзя быть слишком богатой и слишком худой»?

— И кто это сказал?

— Да вроде Винни Мандела[3].

Как была, в почти невидимом белье, Поппи последовала за Брианной. В коридоре они встретили Брайана-младшего, который закрывал дверь своей комнаты. Он посмотрел на Поппи, и та ответила внимательным взглядом. Самый симпатичный парень из всех, что ей пока здесь встретились. Поппи закинула руки за голову и соблазнительно изогнулась в надежде, что красавчик восхитится ее грудью третьего размера.

— Как вульгарно, — пробормотал он, пусть и себе под нос, но достаточно громко.

— Вульгарно? — возмутилась Поппи. — А поконкретнее? Хочу знать, какие именно части моего тела вызывают у тебя отторжение.

Брайан-младший неловко переступил с ноги на ногу.

Поппи прошлась мимо него взад-вперед, крутанулась и, положив руку на костлявое бедро, выжидательно прищурилась. Брайан молча открыл только что закрытую дверь и скрылся в своей комнате.

— Дитя, — посетовала Поппи. — Грубое, но охренительно привлекательное дитя.

— Нам обоим по семнадцать, — сказала Брианна. — Экстерном сдали экзамены второго уровня сложности.

— Я бы тоже сдала досрочно, но в тот момент переживала личную трагедию… — Поппи замолчала, предоставляя Брианне возможность спросить, какую трагедию. Брианна ничего не сказала, и Поппи продолжила: — Ох, до сих пор не могу об этом говорить. Но я все равно умудрилась получить четыре высших балла. Меня зазывали в Оксбридж. Я поехала на собеседование, но, по правде сказать, не смогла бы жить и учиться в таком ископаемом университете.

— А куда ты ездила на собеседование, в Оксфорд или в Кембридж? — заинтересовалась Брианна.

— У тебя со слухом проблемы? Я же сказала, в Оксбридж.

— И тебе предложили место в университете Оксбриджа? — уточнила Брианна. — Напомни, пожалуйста, где находится Оксбридж?