Светлана Багдерина - Каждый Наследник желает знать…

Ознакомительный фрагмент

Тот собирался что-то ответить – Сенька прочла это по глазам – и поторопилась показать исподтишка менестрелю кулак. Поэтому гневно-ядовитый экспромт в адрес высокородного выскочки услышали только сидящие ближе всего к нему Агафон и Фикус:

В этом каменном мешкеЕсть один цветок в горшке. От кого же родом он?Не от Дуба вроде.Звать его Рододендрон,Тисово отродье.

Но столь ограниченная аудитория настроения Кириану не повысила тоже, и остаток пути до музея битв друзьям пришлось терпеть не только выспренное славословие атлана, но и кислое недовольство барда.

И не иначе, как от этого, у Эссельте постепенно разболелась голова.

Когда гости поднимались по ступеням к залу с первой панорамой, гвентянка покачнулась и ухватилась за руку Серафимы. На встревоженные вопросы спутников она, легкомысленно улыбаясь, отшутилась, и даже проделала несколько танцевальных па под осуждающим взглядом лекаря и заинтересованным – принца. Но едва первые фигуры – гвардия молотобойцев в бордовых доспехах и с молотами, которые одобрил бы даже Рагнарок, двинулись к перевалу, где их уже поджидал отряд горных демонов, как принцесса тихонько простонала и вцепилась в предплечье Фикуса.

– Что с вами, ваше высочество? – одно и то же восклицание вырвалось одновременно из уст наследника короны Атланды и его слуги.

– Мне… что-то нехорошо… – пробормотала Эссельте и впилась в рукав знахаря еще крепче. – Перед глазами все плывет… когда голову поворачиваю… Я бы… присела сейчас… на свежем воздухе…

– Мы выходим! – решительно нахмурился Рододендрон и повелительно возвысил голос, перекрикивая музыку. – Эй, кто там! Прекра…

– Нет-нет, что вы, ваше высочество, не стоит так тревожиться, это всего лишь спертый воздух, всё будет хорошо!.. – принцесса замахала на него рукой. – Не нужно прерывать показ такой увлекательной истории! Мои друзья с удовольствием посмотрят представление!

– Реконструкцию, ваше высочество, – вежливо поправил венценосный патриот.

– Да, и ее тоже, если она тут имеется, – рассеянно кивнула принцесса, томно поднося ладонь ко лбу, и все занудство моментально слетело с атлана, уступая место беспокойству.

– Если вашему высочеству дурно, мы можем вернуться во дворец!

– Нет, что вы, совсем нет! Не настолько дурно, я хотела сказать…

– Мы с Эссельте и вашим лекарем, если никто не против, выйдем, присядем на скамеечке, – вступила в разговор Серафима. – А вы продолжайте смотреть. Вань, запоминай, потом расскажешь.

– Можем даже показать в лицах, – подмигнул отряг. – Чур, я – горный демон!

– Не пойдет, – уже выводя гвентянку из зала, мотнула встрепанной шевелюрой Сенька. – По сценарию люди выигрывают.

Королевский лекарь потащился за гостьями с видом приговоренного к съедению ротой демонов. Даже не оглядываясь, затылком, он чувствовал на себе сверлящий взгляд наследника атланского престола и тоскливо гадал, а не гуманнее ли было бы и вправду отдать его на растерзание горным монстрам или даже Змеям.

Через пять минут и четыре огромных лестничных пролета девушки и атлан вышли из-под купола гигантского – с лукоморскую ярмарочную площадь – музея, и не спеша направились в прилегающий скверик, где вокруг медного фонтана хороводом расположились литые скамьи, кованые деревья и развесистые латунные фонари.

– Вашему высочеству необходимо прилечь и закрыть глаза, – отважно заговорил Фикус, едва монаршьи дочки пристроились на нагретой солнцем чугунной скамье. – Поэтому я бы рекомендовал немедленно перейти в карету.

Сенька метнула косой взгляд в сторону их снежно-золотого ландо с задремавшим кучером на высоких козлах, и согласно кивнула.

– Да, конечно. Сейчас моя подруга отдохнет чуть-чуть, придет в себя – и мы непременно выполним ваше предписание, мастер Фикус.

– Я хотел бы, чтобы это произошло как можно скорее, – честно признался лекарь, сосредоточенно разглядывая оббитые носки своих сапог.

– Я тоже, – вздохнула царевна. – Поэтому, уважая наше время и ваше понимание момента, давайте не будем ходить вокруг да около, а просто выясним, почему вы солгали королю, когда опознавали злосчастную утопленницу.

– Что?! – знахарь отступил на шаг, брови его от возмущения и изумления поползли вверх, а короткие пухлые руки судорожно прижались к груди, точно Сенька нацелилась вырвать ему сердце. – Ваши высочества ошибаются, или кто-то злонравный нашептал им обидный поклеп на меня! Я, как придворный лекарь и покорный слуга его величества, не имел права ему солгать!

– Мастер Фикус, – Серафима терпеливо склонила голову чуть набок и сочувственно заглянула ему в глаза. – Я же не спрашиваю, имели вы на это право или нет. Я всего лишь хочу узнать, почему. Ну и заодно, где сейчас Вишня и действительно ли она – наследница Дуба.

Доктор упрямо замотал головой.

– Нет, ваше высочество. Мне не хотелось говорить так… но вы ошибаетесь. Вишня умерла. Утонула. Упала с причала, ударилась о камни головой и захлебнулась. Готов подтвердить это как профессиональный лекарь любое количество раз. И состояла ли она в родстве с королем или нет, мне не известно. Простите, если я не смог помочь вам или обманул ваши ожидания…

– Но Фикус, миленький, пойми, что это не наша прихоть, мы понимаем, что теперь все кровные родственники прервавшейся династии в смертельной опасности, но мы ищем Вишню не ради любопытства, и не для того, чтобы предать ее в руки Тиса! – пылко подалась вперед принцесса и схватила за руку отступившего еще на шаг атлана. – Гаурдак восстанет через пять-шесть дней, и если все Наследники Выживших не соберутся вместе…

– Простите, ваше высочество, – мягко, но решительно врач вытянул куцые пальцы из ладошек Эссельте. – Я не знаю, для чего вы ищете покойницу, но позвольте сообщить, что ни в какого Гаурдака я не верю уже лет пятьдесят, равно как и в бубу подкроватного, и в подземного стрекалу, ворующего непослушных детей, и в тихогрыза, который прячется за раскиданными игрушками и поедает их… Если у вас имеются иные мотивы, которые вы не хотите раскрывать ничтожному костоправу – дело ваше, я не могу и не хочу претендовать на знание тайн сильных мира сего, долгая жизнь и крепкий сон мне еще дороги… Но и ради них я не могу сказать, что мертвый человек жив. И оживить его мне тоже не под силу.

– Но если Вишня так мертва, как ты пытаешься это представить, – вкрадчиво заглянула ему в глаза Серафима, – то отчего ты смутился и улизнул из комнаты, когда мы про нее спросили?

– Я?.. – Фикус вздрогнул и побледнел, и казалось, что еще секунда – и он снова побежит от них прочь…

– Да, – терпеливо кивнула Сенька. – Ты.

– Я… – лекарь замялся, бросая на лестницу музея панические взгляды, точно оттуда должно было появиться – и никак не появлялось – его спасение. – Я… Да, я смутился. Потому что я знал ее. Вишню. При жизни.

– Так ты, наверное, знаешь и про ее отца? – загорелись надеждой очи принцессы.

– Нет, не знаю, – снова замкнулся и попятился знахарь. – Всякое болтают глупые языки. Болтать не запретишь.

– И ты ее совершенно точно опознал? – лекарь не заметил, как Сенька оказалась рядом с ним и нежно, но крепко подхватила его под руку, пресекая на корню возможные демарши допрашиваемого. – Без сомнений?

– Без единого сомнения, – убежденно произнес атлан. – Это была она.

– Мы тебе не верим, – тихо, но твердо проговорила Серафима. – Ни единому твоему слову.

– Воля ваша, – нахохлился знахарь и сосредоточенно уставился на свои стиснутые в замок пальцы. – Я не могу указывать особам королевской крови, что им думать и кому верить.

– Ты знаешь, мастер Фикус, – задумчиво продолжала царевна, точно не слыша его, – у меня бабушка – колдунья. И я от нее кое-чему научилась.

– Не мне указывать… – снова начал было медик, но голос его на этот раз еле уловимо дрогнул.

– Например, я научилась от нее распознавать, когда мне говорят правду, а когда врут.

– Я – королевский лекарь. Я не имею права лгать… – монотонно и упрямо бубнил Фикус, не поднимая глаз.

Щеки его покрылись красными пятнами, на лбу выступила испарина, пальцы беспокойно шевелились, словно он пытался помыть руки или стереть с них что-то невидимое…

Серафиме его стало жалко. Наверное, эта Вишня была… или до сих пор… ему дорога. Наверное, если кто-то узнает, что она не умерла, ей и впрямь грозит смертельная опасность. Но если они не узнают, жива она или нет, и где находится, то смертельная опасность грозить будет уже всем – и не наверное, а точно.

Буба подколодный… или как он там… надо же такое придумать… Бедные маленькие атланчики…

Она хмыкнула, но тут же взяла себя в руки, отбросила шевельнувшееся с новой силой сочувствие и безжалостно продолжала, ощущая на себе и на лекаре смятенный и сострадательный взгляд принцессы, чувствующей и понимающей то же, что и она.