Константин Костин - 402 метра

Ознакомительный фрагмент

— Сэгодня — нэт, — хозяин сервиса поскребя седые волосы на своей груди. — Только завтра.

— И отлично, — улыбнулся я. — Завтра, в первой половине дня — устроит?

— Канешна, — кивнул он. — Сэгодня машин высохнэт, завтра твой загоним. Ты кофе пей.

Набравшись смелости, я сделал огромный глоток. Неплохо. Во всяком случае, гораздо лучше, чем того следовало ожидать. А вкус бензина придает особый колорит.

— Опаньки! — воскликнул Денис, выуживая из своей кружки экономайзер. — А я его обыскался!

— Ладно, — я поспешно отставил свою пайку. — Спасибо за кофе, за конфеты, за чай, за котлеты, но мне пора.

Я уже надеялся только на одно — что ничего более серьезного, чем день с газетой в руках, со мной не произойдет. У этих-то ребят желудки уже привыкшие, небось, тосол вместо воды пьют, я же до такого совершенства, до такой стадии слияния человеческого организма с деталями от авто пока не дошел. Все еще впереди.

До ночных соревнований оставалось уже не так много времени, так что я поспешил домой. Упущенный обед подсказывал, что в жизни есть и другие ценности, помимо мотора, и я, чего уж греха таить, надеялся, что Татьяне все же взбрело в голову сделать что-нибудь общественно полезное. На совсем худой конец стратегические запасы замороженных пельменей еще не иссякли.

Мечты, мечты. Зайдя в квартиру, я понял, что гостья и не подходила к плите. Более того — она решила окончательно разгромить и растоптать мой образ жизни, устоявший перед теми девушками, у которых на подобное вмешательство было гораздо больше прав. Она перевернула все каталоги, все автомобильные журналы. Если раньше они лежали почти ровными стопочками на полу, перед телевизором, тщательно рассортированные по маркам и моделям, то теперь вся литература образовала высоченную башню, спроектированную сумасшедшим архитектором — не иначе. Чуть погодя я понял, зачем она это сделала — по фотографиям девушка пыталась определить принадлежность деталей, разбросанных в еще большем беспорядке. Не думал, что это вообще возможно, но это так. Дураку Богу молиться — лучше застрелиться.

— Танечка, — позвал я. — Танюшка.

— Я в ванной, — последовал ответ.

Взвесив в руке цепь ГРМ, я положил ее на место. К черту — голыми руками задушу. Или утоплю. Я потянул на себя дверь ванной. Заперто.

— Танюш, дверь открой, — попросил я.

— Я не одета, — кокетливо проинформировала меня девушка.

Да!? Не одета!? Какое откровение! Если честно, я думал, что ванную обычно как раз без одежды и принимают. Во всяком случае — прогрессивная часть человечества.

— Так, Татьяна, открой, — требовательно произнес я.

— А волшебное слово?

— Быстро!

— Ну и стой тогда там, — обиделась гостья.

Японцы называют это "потерять лицо". Зато какое облегчение! Какое облегчение дать волю эмоциям. Я в бешенстве рванул дверь. Задвижка, жалобно звякнув, уступила грубой силе и повисла на одном винте. Таня испуганно вскрикнула, и попыталась рассредоточить пену ровным слоем, что не очень и получалось. У пены, в отличие от глупой девчонки, не было сомнений в том, кто здесь хозяин. Она сгрудилась у краев, налипнув на фарфоровые стенки ванной, и упорно не желала двигаться.

Поняв тщетность своих усилий, девушка предприняла другую тактику: она гордо задрала подбородок, выставила грудь, положила руки на края ванной и выставила из-под воды левую коленку. Как это ни странно, ничего нового со вчерашнего утра у нее не появилось. Желание провести воспитательную беседу сразу исчезло. Что взять с женщины? Волос длинен — ум короток, это доказано теорией и проверено на практике.

— Что, Саша? — поинтересовалась Таня.

— Да ну тебя, — отмахнулся я.

В этот момент раздалось пиликанье дверного звонка. Девушка моментально побледнела. Да, нервишки — ни к черту.

— Кто это? — испуганно прошептала она.

— Я похож на телепата? — усмехнулся я. — Нет? Тогда я вижу только один способ узнать.

— Да? Какой?

— Сама-то как думаешь? — рассмеялся я. — Наверное, дверь открыть. Правильно?

— А как же я? — забеспокоилась гостья.

— Сиди здесь, — буркнул я.

Несмотря на внешнюю браваду, у самого сердце было не на месте. Друзья навещают меня не часто, и лишь после предварительного звонка. А если это не друзья — то кто? Решив не бросаться в крайности, я, вооружившись Михо, подкрался к двери.

— Кто там? — произнес я почти забытую фразу.

— Саша? — ответил женский голос. — Это я — Нина.

Поборов желание сказать, что никого нет дома, я открыл дверь.

— Привет, — улыбнулась коллега.

— Привет, привет, — протянул я.

Да, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Что-то мне подсказывало, что сейчас придется отработать обещанные Андреем пол-ящика пива. Спасти меня могла только Таня, но она была так напугана, что, скорее всего еще долго из ванной носа не покажет. К тому же такая могучая сила как любопытство не позволяла попросту выставить менеджера по кадрам за дверь. Уж больно интересно было — грудь у нее настоящая, или силиконовая? И узнать это, как часто бывает, был только один способ.

— Я зайду? — спросила Нина, сверкнул глазками.

— Обязательно, — я посторонился, пропуская девушку. — Кстати, откуда у тебя мой адрес?

— Я в отделе кадров работаю, помнишь? — улыбнулась гостья, расстегнув молнию на сапожках.

— Чай, кофе? — произнес я, жестом приглашая коллегу в зал.

— М-м-м, кофе, — решила после секундного раздумья Нина.

Щелкнув кнопкой чайника, я присоединился к девушке. Она, сидя на корточках, занималась изучением груды железа, разбросанной на полу.

— Бээмвэшные? — безошибочно определила визитерша, подняв впускной клапан.

Все! Только одним словом она сразила меня наповал. Из назойливой мухи Нина в одну секунду превратилась в девушку моей мечты! Немногие парни, даже из тех, что гордо зовут себя "расерами", хоть раз в жизни видели клапан. А уж отличить баварский от любого другого способны далеко не все.

— Эх, Нина, — вздохнул я. — Где же ты раньше-то была?

— Лучше бы там и оставалась, — резко раздался Танин голос.

Моя головная боль, одетая в одно полотенце, сложив руки на груди, яростно сузившимися глазами сверлила девушку. Нина вопросительно посмотрела на меня, потом на нее, затем выпустила из рук клапан и поднялась с корточек.

— Саша, — покачала она головой. — Надо было предупредить, что ты не один.

— Теперь-то знаешь, что он не один, — ядовито усмехнулась Таня. — Да, сиськи — закачаешься. Сколько отдала?

— Нисколько, — небрежно бросила на ходу моя коллега. — С рождения достались.

— Уже уходишь? — делано удивилась Таня. — А кофе?

— Сама пей, — ответила Нина, хлопнув дверью.

Я, молча наблюдавший за этим спектаклем, расхохотался. Хотя бы одна загадка разрешена. Теперь можно заняться грубиянкой.

— Ты зачем вышла? — осведомился я.

— А что, помешала? — парировала Татьяна.

— Не особо, — отмахнулся я. — Потанцуем?

Нащупав пульт стереосистемы, я включил SONY. Как по заказу, полилась мелодия медленного танца.

— А не… — начала девушка.

— Не жалею, — заверил я, притянув ее за талию к себе.

Глава четвертая.

Естественно, не смотря ни на что, я не мог пропустить сегодняшний заезд, а обещанный тезкой сюрприз заинтриговал меня до такой степени, что до десяти часов вечера я чувствовал себя как на иголках. Таня опять осталась дома — нечего лишний раз светиться.

Оставив свою крошку у памятника гранитному мужику в конце проспекта Ленина, я отправился на поиски Пчелкина. Я несколько раз пересек парковку, но Саши так и не встретил. То, что он где-то здесь не вызывало сомнений — без него и расинг не расинг. Повстречавшийся Слава демонстративно отвернулся. Общаться с этим человеком совершено не хотелось.

Но тезки нигде не было. Скорее всего, он просто опаздывает. Пунктуальность никогда не была сильной стороной расера, и у лишенного колес — тем более. Чтобы убить время, я вклинился в толпу на краю площадки. Во все времена людям нужны, по большому счету, всего две вещи — хлеб и зрелища. Булочная находилась за углом, так что здесь, определенно было на что поглазеть.

Расера поразить не легко, практически не возможно, но то, что находилось в центре круга, вызвало у меня нервную дрожь. Это был не автомобиль, нет. Это было исчадие ада. Больше всего ЭТО напоминало стенд, наглядно демонстрирующий, что такое "shaving". В болиде угадывались черты 2108, которым он был когда-то, но эти черты только угадывались — не более. Черный болид практически лежал на пузе — дорожный просвет составлял не более пяти сантиметров, и срезанная крыша едва доходила мне до груди. "Зализанные" формы, без единого выступа, позволяли сделать однозначный вывод об аэродинамических качествах "восьмерки", к тому же на всех щелях, опять же для улучшения "обтекаемости", белел скотч. В отверстиях легкоплавных пятилучевых дисков блестели семнадцатидюймовые перфорированные диски. Выхлопная труба представляла собой небольшой отросток, торчащий из-под юбки перед аркой заднего колеса. Короче говоря, это был уже не тюнинг-кар, это был дрэгстер, сразиться с которым на прямой побоялся бы даже я.