Владимир Маяковский - Владимир Владимирович Маяковский

о Бебеле

биографические враки.

Для вас, мол,

Бебель —

«Женщина и социализм».

а для нас —

пиво и раки. Жены

работающих

на ближнем заводе

уже

о мужьях

твердят стоусто:

— Ироды!

с Бебелем дружбу водят.

Чтоб этому

Бебелю

было пусто! —

В грязь,

как в лучшую

из кроватных мебелей,

человек

улегся

под домовьи леса, —

и уже

не говорят про него —

«на-зю-зю-кался»,

а говорят —

«на-бе-бе-лился».

Еще б

водчонку

имени Энгельса,

под

имени Лассаля блины, —

и Маркс

не придумал бы

лучшей доли!

Что вы, товарищи,

бе-белены

объелись,

что ли?

Товарищ,

в мозгах

просьбишку вычекань.

да так,

чтоб не стерлась,

и век прождя:

брось привычку

(глупая привычка!) —

приплетать

ко всему

фамилию вождя.

Думаю,

что надпись

надолго сохраните:

на таких мозгах

она —

как на граните.

[1927]

СМЕНА УБЕЖДЕНИЙ

Он шел,

держась

за прутья перил,

сбивался

впотьмах

косоного.

Он шел

и орал

и материл

и в душу,

и в звезды,

и в бога.

Вошел —

и в комнате

водочный дух

от пьяной

перенагрузки,

назвал

мимоходом

«жидами»

двух

самых

отъявленных русских.

Прогромыхав

в ночной тишине,

встряхнув

семейное ложе,

миролюбивой

и тихой жене

скулу

на скулу перемножил.

В буфете

посуду

успев истолочь

(помериться

силами

не с кем!),

пошел

хлестать

любимую дочь

галстуком

пионерским.

Свою

мебелишку

затейливо спутав

в колонну

из стульев

и кресел,

коптилку —

лампадку

достав из-под спуда,

под матерь,

под божью

подвесил.

Со всей

обстановкой

в ударной вражде,

со страстью

льва холостого

сорвал

со стены

портреты вождей

и кстати

портрет Толстого.

Билет

профсоюзный

изодран в клочки,

ногою

бушующей

попран,

и в печку

с размаха

летят значки

Осавиахима

и МОПРа.

Уселся,

смирив

возбужденный дух, —

небитой

не явится личности ли?

Потом

свалился,

вымолвив:

«Ух,

проклятые черти,

вычистили!!!»

[1929]

ПТИЧКА БОЖИЯ

Он вошел,

склонясь учтиво.

Руку жму.

— Товарищ —

сядьте!

Что вам дать?

Автограф?

Чтиво?

— Нет.

Мерси вас.

Я —

Писатель.

— Вы?

Писатель?

Извините.

Думал —

вы пижон.

А вы…

Что ж,

прочтите,

зазвените

грозным

маршем

боевым.

Вихрь идей

у вас,

должно быть.

Новостей

у вас

вагон.

Что ж,

пожалте в уха в оба.

Рад товарищу. —

А он:

— Я писатель.

Не прозаик.

Нет.

Я с музами в связи. —

Слог

изыскан, как борзая.

Сконапель

ля поэзи.

На затылок

нежным жестом

он

кудрей

закинул шелк,

стал

барашком златошерстым

и заблеял,

и пошел.

Что луна, мол,

над долиной,

мчит

ручей, мол,

по ущелью.

Тинтидликал

мандолиной,

дундудел виолончелью.

Нимб

обвил

волосьев копны.

Лоб

горел от благородства.

Я терпел.

терпел

и лопнул

и ударил

лапой

об стол.

— Попрошу вас

покороче.

Бросьте вы

поэта корчить!

Посмотрю

с лица ли,

сзади ль,

вы тюльпан,

а не писатель.

Вы,

над облаками рея,

птица

в человечий рост.

Вы, мусье,

из канареек.

чижик вы, мусье,

и дрозд.

В испытанье

битв

и бед

с вами,

што ли,

мы

полезем?

В наше время

тот —

поэт,

тот —

писатель,

кто полезен.

Уберите этот торт!

Стих даешь —

хлебов подвозу.

В наши дни

писатель тот,

кто напишет

марш

и лозунг!

[1929]

МАРУСЯ ОТРАВИЛАСЬ

Вечером после работы этот комсомолец уже не ваш товарищ. Вы не называйте его Борей, а, подделываясь под гнусавый французский акцент, должны называть его «Боб»…

«Комс. правда»

В Ленинграде девушка-работница отравилась, потому что у нее не было лакированных туфель, точно таких же, какие носила ее подруга Таня…

«Комс. правда»

Из тучки месяц вылез,

молоденький такой…

Маруська отравилась,

везут в прием-покой.

Понравился Маруське

один

с недавних пор:

нафабренные усики,

расчесанный пробор.

Он был

монтером Ваней,

но…

в духе парижан,

себе

присвоил званье:

«электротехник Жан».