Сергей Прокопьев - Ларек Пузырек (повести и рассказы)

- Ты, девонька, не кипятись! - окончательно отвернулась от болезных цыплят Семениха. - Не кипятись! Петруха Мурашко на прошлой неделе у меня пахал огород, так я ему, паразиту, тудымо-сюдымо, литр скормила, он со двора на своих ногах ушел. Рази это самогонка?

- Вашего Петруху, поди, колом по голове не свалишь? При чем здесь градус?

- Э, нет, девонька, не гоношись! - остановила хозяйка гостью, вскочившую с лавки уходить. - Послушай, какую самогонку другие варят.

И рассказала Семениха историю из жизни родной Сосновки.

- До меня Петруха у деда Емельяна пахал. Колхоз-то наш, как социализм упразднили, развалился. Петруха на развале трактор ухватил. На нем и перебивается от случая к случаю. Через это произошел у него случай от самогонки деда Емельяна. Петруха, тудымо-сюдымо, в сенцы-то после угощения вышел, а там вся ориентировка пропала. Направо надо идти, он налево свернул и прямиком в кладовку угодил. А там на полу перина порванная валялась. Петруха в нее со всего маху споткнулся. И уснул довольнешенький. Ночью, тудымо-сюдымо, как водится, закипело по нужде. Петруха опять ориентировку не нашел. К деду в избу заваливается. И хоть в голову нужда бьет, все равно чувствует - что-то не то в нужнике. "Очко-то куда дели?" - сам себя спрашивает. Дед Емельян спросонья думал про карты речь. "Я, - говорит, тильки в дурачка гуляю". "А, занято, - сказал Петруха. - Извиняйте!" - и в сени выпятился. Где и засоображал, что не дома находится. Нуждишка прояснила мозги.

- Но сказано - хорошая самогонка! - продолжила Семениха рассказ, поправив платок. - Петруха ничего лучше не удумал, как по нужде восвояси бежать. На другой конец деревни. Прямо, прости меня, Господи, состязание открыл, кто быстрее будет: ноги резвые или пузырь кипящий. Петруха, конечно, стремится, чтобы ноги выиграли. А навстречу догоняшкам-перегоняшкам Колька Солодовников бредет. Он раньше скотником был, а как колхоз вместе со скотом аннулировали, свояк Кольку устроил сторожем в школу. Тоже, тудымо-сюдымо, работничек. Среди ночи вспомнил про дежурство. Потом говорил: лучше бы не вспоминал, чуть Богу душу не отдал. Потому что бредет, позевывая, на пост, а навстречу по воздуху привидение белое. Петруха в пуху-то извазжакался, полперины на себя намотал и таким чудом посередь ночи летит. Колька, глядючи на видение-явление, решил, что это Александр Николаевич, агроном, с кладбища пожаловал в родную деревню. Он аккурат за неделю до того скоропалительно от инфаркта скончался. Колька перед смертью у него бутылку занял, отдать не успел. "По мою душу скупердяй пришел!" - подумал Колька и от разыгравшейся фантазии дал стрекача. Присоединился, тудымо-сюдымо, к состязанию с пузырем. Но у деда Емельяна самогонка была крепчее, чем у Солодовникова. Петруха Кольку настигает. А тот видит - дело худо, поворачивается, рвет пиджачок на груди и кричит: "Ты че, зараза, хочешь?" "По маленькому, - Петруха объясняет на ходу, - очень хочу!" И успел-таки в результате состязания раньше пузыря на финиш прибежать. Дверь в нужнике сорвал с петель, а успел.

- Вот это самогон! - закончила Семениха. - А твоего мы с Королихой на Пасху по стакану высуслили и сидим, как две дуры старые, песен петь не хочется, хоть чай от скуки заваривай. Пришлось еще принять.

Клавдия Никитична опять обиженно засобиралась за порог.

- Ты че эт, девонька, тудымо-сюдымо, губешку надула? - шлепнула себя по колену Семениха. - Мне че - сметану в помойное ведро выбрасывать? Я ее сроду не ем. Доставай, девонька, самогон, через неделю мне деда поминать? А потом Троица...

Клавдия Никитична достала бутылки, Семениха им навстречу с полки стаканчики.

- Дихлофос для дури в бутылки не прыскаешь? - строго спросила.

- Я не буду, мне ехать! - замахала руками на угощение Клавдия Никитична.

- Значит, прыскаешь гадость! - Семениха решительно поставила на стол уже было пригубленный стаканчик...

Вскоре бабоньки, обнявшись, пели: "А в степи глухой замерзал ямщик!" Душевно пели. Со слезой. Жалко им было бесталанного ямщика, жену его, по ходу песни превращавшуюся во вдову, жалко было цыплят-доходяг и себя, тудымо-сюдымо, тоже маненько жаль.