Сборник 2019 года. Том 7 - Михаил Михайлович Жванецкий

class="p1">Тот, у кого нет никаких перспектив, умеет многое руками.

Он сносно пишет.

Играет на рояле.

Знает массу анекдотов.

Он дико дружелюбен.

Распространяет поцелуи.

Рукопожатлив, улыбчив постоянно.

Направлен в прошлое, откуда шла его перспектива.

Всё помнит: книги, телефоны, имена.

Тот, у кого нет главного, довольно много знает.

Со всеми дружит.

Всем помогает.

Всё понимает.

Бывает всюду.

Много читает.

Всех встречает.

Со всеми пьёт.

Всех кормит, лечит, принимает.

Но не понимает, что у него нет никаких перспектив.

Богатство в России напоминает стояние в пробках на очень дорогом авто.

Конечно, хорошо жить до ста лет.

Но где взять столько денег?

Мы же хотим:

ездить, как люди,

зарабатывать, как люди,

жить, как люди.

А расскажешь, как люди живут, – тебя готовы убить.

Прибой родил джаз.

Морской ритм во всём.

В музыке, в дизеле, в паровой машине.

В сексе, в шагах.

Спаренные паровозы, запряжённые в огромный состав, говорили друг другу:

– Давай-давай!

Потом ещё раз:

– Давай-давай!

Потом с разгона:

– Давай-давай-давай-давай-давай… Эх-эх-эх… Давай-давай-давай…

– И пошёл-пошёл-пошёл… Эх-эх-эх…

Паровозы – самые говорящие, поющие и работящие из всех машин.

– Пошёл-пошёл-пошёл-пошёл… А-а-а-а-а-а… Так-так, так-так, так-так-так-так-так-так… А-а-а…

Все знали.

Помчался поезд из Донбасса.

Он кричал на всю страну:

– А-а-а… Так-так-эх-так-та-так…

И замедлялся с трудом:

– Эх-эх-эх-хе…

Кричал, разгонялся, таскал, а там спали, ели, умывались, играли в карты.

Как обычно.

Кто-то тащит, а кто-то едет, а кто-то и не замечает, что его везут.

Сундук на дороге

Мы уже перестали идти навстречу.

Бежать навстречу.

Мы ищем попутчиков, сидя на их пути.

Нелегко, находясь в неподвижности, найти попутчиков.

Никто не хочет с нами вместе не двигаться по пути.

А другие нам не компания.

Сидящий и идущий не могут дружить крепко, они видятся одно мгновение.

Сидячий и стоячий ещё могут что-то предпринять.

Либо стоячий сядет, либо сидячий встанет.

Нет попутчиков неподвижному.

Бросят они его.

Вместе с его деньгами.

Все советуют начать двигаться.

Начнёшь двигаться – попутчики появятся.

Не начнёшь – будешь сидеть посреди дороги на сундуке и громко зевать и на кошек орать:

– Брысь, сволочи!

И прохожих обсуждать:

– Во-о! Какой!

Галстук, туфли лаковые. Накрахмаленный.

Куда ж ты такой чистенький?

Грязюка у нас. Пыль!

Садись. Посиди.

Расскажи, куда так мчишься?

По какому делу?..

Чего там нового в ваших краях?

Кваску попей. Водочки!

Эй-эй! Убёг! Ну, беги-беги!

Говорят, там ещё хуже.

Лучше быть первым здесь, где никого нет, на ё-моё сундуке, чем последним там.

Беги-беги!

А там биржу твою прикрыли небось!

Брокер или дилер. Хрен его знает.

Во! Ещё один несётся!

Тпру-у!

Нечистая сила! Сейчас налетит.

Куда прёсся?! Ты что, не видишь – сундук.

Что-что! Вот стоп-сигнал горит! Это задние фары. Передних колёс пока нет.

Нет, не посреди дороги, а посреди пути.

Дилер хренов.

Стань посиди.

Расскажи, чего там?

Куда притопил?

Сядь, перекуси.

Куда тебе к девяти?

А далеко ещё бежать?

Не знаю я твоих. Не видел.

Много тут пробегало…

Не! Мы на своём месте.

Не на чужом.

На своём.

А если человек на своём месте сидит, куда ж он побежит.

На другое место.

Не хотим стратегически.

Ты знаешь, что такое – сижу там, где мне надо?..

Беги-беги, сутенёр!

А мы своего дождёмся.

А нам хоть на месте.

Хоть назад податься.

Все пробегают.

Всех видим.

Бывает, соберутся поговорить и опять бегут.

Зато нас найти легко.

Мы всегда здесь.

Скоро все назад побегут.

Увидимся, значит.

Бей гражданских, чтоб военные боялись.

Хорошо становится не от дружбы, не от любви, а от водки в обрамлении дружбы, в обрамлении любви.

Ездили в трамваях – были читающей страной.

Сели за руль – стали пишущей страной.

Микрофон сразу делает человека одиноким.

И всё-таки главное сегодня – как ты сам хочешь.

Либо ты езжай туда, как ты хочешь.

Либо говори, как ты хочешь.

Пусть будет по-твоему.

И не нервничай.

Уже то, что это по-твоему, стоит того, что было до сих пор.

Человек сам ищет своё место и находит понемногу.

И очень немногих находит талант.

И вытаскивает на солнце за ухо.

Тихо! Он вспоминает

В Одессе, если кто-то что-то вспоминает, он требует, чтобы все были рядом.

С криком: «Идите все сюда!»

Пока все не соберутся, он не начинает.

– Миша здесь? А Изя здесь? А Гарик? А Женя… Все… Я хочу вспомнить…

И начинает вспоминать…

Он молчит.

Мы молчим.

Мне непонятно, зачем ему все, чтобы что-то вспомнить…

Кто-то кричит:

– Про Павлика на «плитах»?

– Нет… Нет…

– Наверное, про эту сволочь – Зинку…

– Нет! Не мешайте… Тихо!

Зачем мы ему нужны? Зачем «тихо»?

Я не вынес молчания:

– Всё! Плевать я хотел!

Не можешь – не вспоминай!

Прекращай!

А вы все – идиоты.

Он же вас эксплуатирует…

Что он вспоминает?

А даже если вспомнит.

Я его знаю сорок лет.

Ничего интересного.

Он вообще ничего не помнит.

Ему кажется, когда все сидят, у него что-то начинает работать.

Хоть весь город зови, у тебя не поднимается в голову.

– Тихо! Дай ему сказать.

– Не хочу. Полжизни я сижу и жду, что он что-то скажет.

Не хочу.

Я свободный человек.

И мне плевать, что он приехал из Америки.

Откуда бы он ни приехал.

Там он ничего не вспоминает.

А здесь он ничего не вспомнит.

Что ты мотаешься туда-сюда!

– Дай ему вспомнить!

– Не дам! Вот иди во двор и сядь под дерево.

Вспомнишь – крикнешь.

Может, кто-то придёт.

А отнимать у нас жизнь я не позволю.

Я плевал на него, когда он уехал.

Я плюю, когда он приехал.

Мы долго молчали, потом разошлись.

– Я вспомнил! – крикнул он.

– Что?

– Твой старый одесский телефон: 26-34-12.

Все замолчали… Вот всё, что он вывез отсюда и привёз оттуда…

Ум и мудрость

И снова.

Что такое ум и что такое мудрость?

Ум – познакомиться с премьером, полюбить начальника ГАИ, сдружиться с налоговым инспектором, с семьёй сокового короля, стоять недалеко от