Почему нет? - Алекс Хилл

и увлекая, но как только из колонок звучит перепевка старенькой песни Фила Коллинза In the Air Tonight, все меняется. Ясмина делает шаг вперед, попадая в мои объятия, сама обнимает за шею и прижимается к моей груди. Дистанции нет. Да и как вообще это возможно в нашем случае? Покачиваемся в такт, кончик носа Ясмины касается моей шеи, дыхание опаляет кожу, а певец все поет об утерянной любви и боли, которая не чужда ни одному из распавшейся пары. Но, как бы там ни было, со временем боль проходит, а на место потерянного приходит что-то другое. Новое, не менее восхитительное. И в такие моменты можно только порадоваться, что когда-то тебе пришлось потерять, чтобы позже обрести.

Ближе к одиннадцати вечера часть гостей собирается по домам, а именинника сдают в заботливые руки бабушки и дедушки. Яся прощается с крестником у такси долгими объятиями и обещаниями вскоре навестить его. Даже мне напоследок перепадает приглашение от Даниила прийти как-нибудь в гости, чтобы он мог показать всю коллекцию тракторов.

– Мы тоже поедем, – обращается Ясмина к Хмельницким, задержав их у входа в ресторан.

– Уже? – расстроенно спрашивает Таня. – Веселье же только начинается.

– Да я что-то уже навеселилась, – хмыкает Яся, а Денис неловко отводит взгляд, очевидно догадавшись, на что она намекает.

Повисает напряженная пауза, но Ясмина быстро берет себя в руки.

– У нас завтра последний день здесь. Правда много дел, – говорит она и тянется к подруге, чтобы обняться. – Была рада увидеться.

– И мы тоже, – отвечает Таня. – Приезжай почаще.

– Постараюсь.

– Рад был познакомиться, Ярослав. – Денис протягивает мне ладонь.

– Взаимно.

Жму руку Денису, киваю на прощание Тане, и мы с Ясминой уходим к парковке, оставив за спиной шумный ресторан и веселье, которое не принадлежит ни одному из нас. Но одно дело я, эти люди никогда не были моими друзьями, чего нельзя сказать о Ясе.

– Ты как? – спрашиваю я, остановившись у дороги.

Она опускает голову, нервно облизывает губы и тихо произносит:

– Будто меня наизнанку вывернули.

– Держалась ты отлично.

– Тебя изображала, – говорит она, мотая головой. – Как у тебя вообще это получается? Быть таким… таким спокойным и все понимающим.

– Никак. – Она вскидывает голову и вскрывает мою грудную клетку одним взмахом ресниц. – Обычно я просто терплю, пока не станет легче.

– А становится?

– Периодами.

Яся глубоко вдыхает, глядя в ночное небо, выпускает воздух сквозь расслабленные губы, а после снова смотрит на меня.

– Такси? – спрашиваю я.

– Может, прогуляемся? – предлагает она.

Летняя ночь. Сонный город в сиянии огней. Тихий ветер, рука Ясмины в моей, глухой стук каблуков. Бредем по широкому бульвару, в воздухе витает теплая сладость и немного горькой печали, которую Яся несет с собой вместе с облаком пьянящих духов.

– Ясь, я же здесь, – произношу негромко.

– Да, знаю, – отвечает она, нежно сжав мою ладонь.

– Поговори со мной.

Она молчит несколько секунд. Минуту, две. Не давлю и больше ничего не спрашиваю, гадая о том, в чем истинная причина ее грусти. В Сергее? В друзьях? В этом городе? Чего ей больше всего не хватает? Смогу ли я заполнить образовавшуюся пустоту? Позволит ли она?

– Тебе когда-нибудь приходилось наблюдать, как твоя мечта сбывается у кого-то другого? – Ясмина сбавляет и без того спокойный шаг, а у меня свербит в носу и горле, будто я вдохнул пыль жгучего перца.

Поворачиваю голову и вижу, как она смахивает слезы левой рукой. Сердце покрывается трещинами, и я останавливаюсь, чтобы обнять ее.

– Прости, – бормочет Яся, вжимаясь лбом в мое плечо. – Я опять расклеилась.

– Ерунда, – шепчу, поглаживая ее по волосам. – Это же я. Ты можешь выговориться. Даже проклясть их всех, я никому не расскажу.

– Да пусть живут, – всхлипывает она. – Просто… просто это нечестно, Яр. Почему все так? Ну почему? Я знаю их всех много лет. И ни один из них всерьез не задумывался о семье и детях. Даже Таня с Дэном. У них вообще все вышло само собой, случайно. И смотри, как все хорошо. Данька… он же такой… такой… Слышал, как он смеется? А это его помешательство на тракторах…

– Да, классный парнишка, – соглашаюсь, ни капли не покривив душой.

– Я всегда хотела большую семью. Всегда знала, что это именно то, что мне нужно – муж, дети, дом, быт. Хотела устраивать детские праздники, готовить милые завтраки по утрам, читать сказки на ночь… – Ее голос скатывается в сдавленный хрип.

– Ясь, и это все обязательно…

– Не факт, – перебивает она и шумно вздыхает. – Мы с Сережей планировали ребенка, и… и ничего не… я…

Тело немеет, паника окутывает мысли. Крепче прижимаю к груди Ясмину, а она продолжает болезненным шепотом:

– Я год ходила по больницам и врачам, Яр. Сначала просто ничего не получалось, а потом… замершая беременность, больница и… выкидыш. За ним еще один. Мне все твердили, что так бывает. Что я просто не готова. Но я была готова. Понимаешь? Я хотела этого больше, чем что бы то ни было. Ни к чему вообще я в жизни так не готова, как к семье. А теперь посмотри… у всех все складывается. У всех, кроме меня. А ведь Сережу это вообще никогда особо не волновало. Он даже отказался идти сдавать анализы, меня называл помешанной. Говорил: «Всему свое время. Не надо так надрываться». Наверное, он был прав. Дело во мне. Ирочка беременна, а значит, холостыми Сережа не стреляет. Да, всему свое время… и его время наступило только тогда, когда мы разошлись.

– Яся… – растерянно произношу я.

– Не надо. Не успокаивай. Бесплодие мне так и не поставили. Я не больна, разве что на голову временами.

– Все у тебя с головой в порядке. Не наговаривай.

– То есть ты не считаешь меня дурочкой, зацикленной на замужестве и вытекающих?

– С чего бы?

– Таких сейчас не любят. Это уже не в моде.

– По мне, не в моде быть несчастным, обманывая себя тем, что живешь жизнью мечты, когда эта мечта не твоя. У тебя еще все впереди, Ясь. И сказки, и завтраки, и бессонные ночи. Не отказывайся от этого только потому, что один раз не получилось.

– Да, – мягко произносит она, отступая. – Я пытаюсь. Пытаюсь поверить в то, что моя мечта всего лишь немного опаздывает.

– Вот и умница. – Стираю слезы с ее щек, и она улыбается мне через силу. – И мечты никогда не опаздывают. Они приходят вовремя, это мы иной раз слишком торопимся.

В глазах Ясмины мерцает какой-то таинственный свет. Такое чувство, что она не просто смирилась