Изгой - Эль Кеннеди

Я давлю вздох.

– Не думал, что столько народу припрется.

– Шутишь? – Сайлас протягивает мне спортивный коктейль, как будто электролиты мне тут чем-то помогут. – Это самое большое событие в Сендовере с тех пор, как учителя европейской истории арестовали за шпионаж.

– Ты их герой. – Лоусон предлагает мне занюхать, что, как я знаю, его личный способ помочь.

Я, естественно, отказываюсь.

Усмехнувшись, Лоусон забирает из моих рук коктейль и вместо этого прижимает к моим губам фляжку, заставляя проглотить жгучую текилу.

– Уж поверь, ты не хочешь чувствовать того, что будет дальше.

– Сейчас или никогда, новенький. – Дюк срывает с себя футболку и пафосно выходит в центр комнаты, толпа расступается. – Потанцуем.

– О, супер. А я-то уж боялся, придется драться.

– Твой острый язык тебя уже не спасет. – Он слишком радуется происходящему, ожидая меня на островке грязного бетона и самодовольно улыбаясь. – Либо выходи, либо выметайся.

Фенн практически выталкивает меня вперед с последним «удачи». Я все равно никогда не любил напутствия. Звучит как что-то для лузеров.

– До последнего, – говорит мне Дюк. – Драка кончится только тогда, когда один из нас не встанет.

– Я знаю, как это работает, – сухо говорю я. – Всю ночь будем болтать? Я спального мешка не прихватил.

Он фыркает и качает головой.

– А ведь мы могли бы подружиться, Шоу.

– Не думаю.

Дюк пожимает плечами и делает шаг назад. Мы оба встаем в боевую стойку, а когда кто-то кричит «Деритесь!» – оба бросаемся в атаку.

Дюк, видимо, попадает в цель первым, потому что в моих ушах немедленно начинает выть сирена. Зрение сужается. Первые несколько секунд превращаются в размытое пятно, и я не столько дерусь, сколько реагирую на силе инстинкта самосохранения.

Этот парень бьет сильно. Я как-то успел забыть, какой гадкий у него правый хук, но теперь все воспоминания оживают в красках. И все же я тоже не промах. Несколько моих ударов сбивают его с ритма, один раскрывает порез на его щеке.

О. Да.

Я осознаю, что и правда этого хочу.

Хочу победить в этой чертовой драке.

По венам разливается адреналин, и я набрасываюсь на него изо всех сил, что у меня есть. Я не позволю Дюку выгнать меня из Сендовера. Я не отдам Слоан.

Я просто отказываюсь проигрывать.

Наношу еще один сокрушительный удар, от которого его голова откидывается назад, а толпа взрывается воплями. Но Дюк в игре уже давно. Он может вытерпеть удар. А наносит их он еще лучше. Мой живот словно пропустили через мясорубку, а один глаз почти полностью заплыл, когда он проводит кросс, от которого я не успеваю увернуться.

Вышибает из меня весь воздух, и я чувствую, как мое лицо проезжается по полу. Сухие листья, испачканные кровью, липнут к щекам. Я сплевываю кровавые комки под ноги толпы и слышу, как они кричат и стонут. Пытаюсь встать на ноги, но Дюк оказывается на мне верхом, и вот мне уже некуда бежать.

Я мысленно готовлюсь к тому, что сейчас он впечатает мою черепушку в бетон, а неделю спустя я проснусь в больнице и буду заново учить, как называются цвета радуги.

Но решающий удар все не приходит.

Тяжело дыша и капая потом мне в глаза, Дюк наклоняется ко мне, комкая мою футболку в кулаке, и шипит мне на ухо:

– Во всех вещах есть порядок. И он будет всегда. Неудачники проигрывают. Передам Слоан, что ты попрощался.

Ее имя на его губах делает все веселее. Я кашляю, вспоминая, как говорить.

– Шестьсот тридцать две тысячи четыреста восемьдесят шесть долларов, – говорю я, улыбаясь ему кровавыми зубами.

Дюк дергается. Его измазанное грязью лицо зависает в сантиметрах от моего.

– Это еще что, мать твою, такое?

– Точный баланс банковского аккаунта, где ты хранишь деньги, которые вымогаешь. – Я облизываю ранку на лопнувшей, опухшей и покрытой свежей кровью губе. – Точнее, таким он был. Теперь эти деньги мои. Где-то час назад перевел.

– Врешь. Только тронь мое бабло…

Дюк замахивается, чтобы вбить мое лицо в землю, но он зол и рассеян. Я собираю в кулак достаточно сил для одного последнего всплеска энергии и ногами сбрасываю его с себя, опрокинув на спину. Мы оба поспешно поднимаемся на ноги, и он снова бросается на меня. Я вижу, как в меня летит его апперкот, и ухожу по дуге, оказываясь с его слабой стороны, а потом наношу джеб. Я чувствую хруст рукой, когда она встречается с его челюстью. Вся толпа вздрагивает от звука удара кости о кость. Ошеломленный Дюк, шатаясь, отходит назад, и люди расступаются перед ним. А потом его глаза закатываются, и он падает.

От его приземления в воздух взлетает облако пыли.

Картер подлетает к своему дружку.

– Он в отключке, – с ужасом говорит тот.

Новость встречают воплями, отражающимися эхом от стекла.

– Вы только посмотрите, – тянет Лоусон. – Король мертв. – Подмигнув, он пихает в мою окровавленную руку фляжку. – Да здравствует король.

Глава 53. Эр Джей

Меня даже в мошпитах[5] на концертах так не душили. Когда драка заканчивается, толпа смыкается вокруг меня. На мою голову льется пиво и, кажется, даже водка. Все это стекает по моему лицу и смешивается с кровью у меня во рту. Люди, которых я никогда раньше не видел, стучат меня по спине и поздравляют. Можно подумать, я как минимум научился стрелять лазером из члена, а не просто вырубил парня ударом в челюсть. И все же, признаю, победа – это неописуемое ощущение.

Через радостную человеческую массу проталкивается Лукас.

– Чувак, это было невероятно. Ты мой гребаный герой.

Фенн протягивает мне полотенце и бутылку воды. Я утираю лицо, но бросаю это дело на полдороге, заметив Дюка на выходе из теплицы.

Я бегу за ним, хочу поймать прежде, чем он уползет зализывать раны, и нахожу снаружи, застывшим в свете экрана телефона и проверяющим свой банковский счет, в попытке убедиться, что я не блефовал.

– Ты как это сделал? – ошарашенно спрашивает он, услышав мои шаги. Он выглядит так, как я себя чувствую, – абсолютно растоптанным. Это меня в каком-то смысле успокаивает – по крайней мере, силы были не так уж и неравны. Неважно, чем оно кончилось. – Как ты, черт возьми, это провернул?

Я пожимаю плечами, не в настроении раскрывать свои секреты.

– Знаешь, что, – говорю я вместо этого, – давай договоримся.

Мы не зароем топор войны просто потому, что помахались на кулаках. Не такой у нас броманс. Но я не так наивен,