Хранительница - Иса Белль

class="p1">Я почувствовала необъяснимый страх, только переехав сюда, но у мамы получилось успокоить меня, а теперь это делал Деметрио.

С ним я ничего не боялась.

Даже когда его не было рядом, потому что знала, что если со мной что-то случится, он заставит заплатить за это каждого причастного. Моя боль не останется без ответа, потому что сам ангел смерти присматривает за мной.

– Мы можем заехать кое-куда?

– Конечно. – Деметрио на мгновение повернулся в мою сторону, чтобы сказать это. – Только напиши Арабелле, что мы опоздаем, иначе она организует поисковую группу, потеряв нас.

– Не проще просто позвонить и узнать?

– Мне казалось, тебе уже известно, что она не использует методы попроще, когда дело доходит до нас.

Да, в этом вся Арабелла Делакруз.

Сумасшедшая, когда дело касается семьи.

– И скажи спасибо, что она не едет за нами прямо сейчас.

– Она может? – удивилась я, посмотрев в зеркало заднего вида, но не найдя там её машины.

– Да, с Дэниелом она поступала именно так. И один раз это было даже не зря, – вспомнив что-то, что было неизвестно мне, добавил он. – А я-то думал, что это я её любимый.

Мне захотелось расспросить его об этом случае, но ещё больше – напомнить ему, что он был не просто моим любимым. Он был единственным. Мой мужчина.

– Деметрио?

– Да, Куколка?

– Я люблю тебя больше кого-либо.

Хотя правильнее было бы сказать – «я люблю только тебя».

Машина резко затормозила, заставив меня качнуться вперёд. Ремень безопасности спас меня от столкновения с панелью. Я выпучила глаза и повернулась на сидении, собираясь отругать Деметрио за опасный стиль вождения.

Правда, ровно до того момента, как встретилась с его щенячьим взглядом, направленным в мою сторону.

– И я люблю тебя больше кого-либо.

Его уши и щёки покраснели, а светло-серые глаза передавали детскую радость, которая проявлялась в чертах его лица вместе с ямочками, когда он улыбался.

– Почему ты так смотришь?

– Рад, что могу больше не скрывать этого.

Позади послышались сигналы, и мы тут же резко вспомнили, что находимся на проезжей части. Наша машина двинулась с места, однако мы не закончили разговор, который начали.

– Почему ты не сказал сразу?

Деметрио и раньше изредка называл меня Ангелом, но мне стало известно о значении этого прозвища только недавно. Я всё ещё не до конца понимала, как смогла поселиться в его голове до нашего знакомства.

– Боялся, что ты сочтёшь меня за сумасшедшего.

– Только если чуть-чуть.

Но, правда… как он мог любить меня, если мы даже никогда не виделись? Получается, он любил не меня, а мысль обо мне?

Сейчас было по-другому?

– Что такое? – сразу же заметив изменения в моём настроении, спросил Деметрио.

– За что ты любишь меня?

– Что?

– Должна быть причина. Хотя бы одна.

Он напрягся, сжав челюсти.

– Не можешь понять?

Я была уверена, что ответ дастся ему легко.

– Нет, просто не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. Ты и есть причина, Эбигейл. Всё, что принадлежит тебе, априори откликается моему существу. Твоя борьба и твоё желание передохнуть. Твоя неутолимая ярость и твоё огромное сердце. Если обладательница этого – ты, я безгранично обожаю это. – Деметрио стал держать руль одной рукой, протянув вторую в сторону и ласково заправил прядь мне за ухо. – Нет разницы, жемчужные твои волосы или шоколадные. Главное, что они твои, а ты – моя любимая.

Любимая.

Я знала, что являлась таковой для него, и всё же…

Я зажмурилась, прогоняя пелену из слёз, после чего, не предупредив его, одной ладонью опёрлась о консоль, а с помощью другой развернула Деметрио лицом к себе и поцеловала. Он умудрялся смотреть на дорогу и вместе с этим отвечать мне. Когда его язык проник в мой рот, мне пришлось оторваться от него, чтобы мы не попали в аварию.

– Куколка, – возмутился Деметрио.

Я засмеялась, заметив обиженное выражение его лица.

– Позже, – пообещала ему.

Конечно, мне нравилось дразнить его, но…

У него это выходило лучше.

– Напиши Арабелле, – напомнил он. – Не хочу, чтобы солдаты Каморры застали нас вместе во время процесса, если ты неожиданно захочешь повторить тот фокус с шампанским.

М-м-м, нет. Никакого алкоголя. Я не стала расстраивать его раньше времени, но совсем скоро мы поговорим на эту тему. Может быть, даже сегодня.

– Хорошо, – улыбнувшись, выдохнула я. – И ещё… ты можешь дать мне несколько тысяч из тех, что вы должны мне?

– Разумеется, Куколка.

– Даже не спросишь, зачем они мне?

– Не обижай меня, – специально нахмурившись, ответил Деметрио. – Меня не волнует, куда ты тратишь мои деньги, а свои и подавно.

***

– Я попросила несколько, а не десять, Деметрио!

– Ты попросила несколько из своих, – подчеркнул он, когда я ещё раз пересчитала купюры, что он передал мне. – Но твоих здесь нет. Все они мои.

– Что это значит?

– Что ты не тратишь свои деньги, когда ты со мной.

– Почему?

– Потому.

Связавшись с ним и Арабеллой, я уже должна была привыкнуть к такому ответу.

– Ты носишь с собой десять тысяч наличными?

Если бы он не был Асторе и кто-то знал, что в его кошельке есть хотя бы сто долларов, его бы огрели чем-нибудь по голове и забрали их ещё на въезде в район, в котором мы находились.

– Больше не помещается.

Я засмеялась себе под нос, безнадежно покачивая головой, когда мы стали приближаться ко входу в здание, чей адрес я указала ему ранее. Деметрио строго смотрел на всех мужчин, мимо которых мы проходили, но я совсем не волновалась из-за них. Во-первых, Деметрио был со мной. Во-вторых, с моим новым лицом я не понравлюсь даже самому страшному ублюдку, которому ещё недавно могла прийтись по вкусу.

Мы зашли в подъезд, и я спрятала деньги в карман своей кофты, начав осматриваться, будто была здесь впервые.

Потрескавшиеся стены, покрытые выцветшей, незатейливой краской серого и бежевого оттенков, поросли грязью и следами от рук жильцов. Пол был сделан из потёртого линолеума, который местами отслоился и отклеился, открывая вид на бетонную плиту. Ступеньки скрипели под ногами, и иногда слышались еле уловимые звуки капающей воды из старой трубопроводной системы где-то сверху. В углах можно было заметить пыль и паутину, а в некоторых местах разрослись небольшие клочья старого мусора. Освещение оставляло желать лучшего: лампочки мерцали, а некоторые из них вовсе не работали. Прохожие смотрели друг на друга с настороженностью, иногда обменивались недружелюбными взглядами. Когда кто-то поднимался или спускался по лестнице, звуки шагов эхом раздавались в полутёмном пространстве, создавая атмосферу одиночества