Философия для полярных исследователей - Эрлинг Кагге

Я пытался, насколько хватало смелости, перевести взгляд и мысли на что-то другое. Другими словами, у меня хватало мужества подняться на гору, но не смотреть вниз чаще, чем это было необходимо.

Вообще говоря, нелегко быть мужественным, как и нелегко понять, что подразумевается под мужеством. Для меня, во всяком случае, оба понятия являются сложными. Откуда берется смелость? Страх, потребность в признании, глупость или идеализм? Когда мои дети прыгают вниз с высоких заборов и деревьев, я думаю, что это комбинация трех последних вариантов. С годами я много размышлял о смелости и пришел к выводу, что это не конкретное качество, с которым человек либо рождается, либо нет. Это то, что развивается, то, что поощряется или подавляется в разное время. Мужество проявляется в разных формах.

Быть храбрым - это значит иметь представление о последствиях своего поступка. Дома многие считали, что мы отважились отправиться в экспедицию на Северный полюс, не в последнюю очередь потому, что временами температура опускалась ниже минус пятидесяти градусов. Когда я ездил с лекциями по Юго-Восточной Азии, то, приводя такие температуры, не встречал отклика; казалось, что для моей азиатской аудитории пятьдесят градусов ниже вообще ничего не значат. Мне пришло в голову, что, возможно, они никогда не испытывали ледяного холода и поэтому их не впечатлила мысль о том, что кто-то выдерживает такие температуры. Напротив, именно потому, что мои слушатели редко оставались в одиночестве более пятидесяти минут, их так заворожила мысль о том, что им предстоит пятьдесят дней в одиночку путешествовать к полюсам.

Смелость также не означает, что нужно идти вперед, невзирая на последствия, потому что быть безрассудным - не значит быть смелым. Повернуть назад - не стыдно, это правило номер восемь Норвежского кодекса альпинизма. То и дело я спрашиваю себя, не является ли одной из причин того, что я редко поворачиваю назад, отсутствие смелости. Подвергнуть себя дополнительной опасности гораздо заманчивее, чем стать объектом неодобрения или насмешек. В своих первых экспедициях я считаю, что страх доказать, что скептики правы, иногда был важной мотивацией для продолжения путешествия. С тех пор, когда мой опыт и интуиция стали, надо надеяться, более развитыми, этот фактор страха стал играть менее значительную роль. Тем не менее я с радостью признаю, что время от времени он присутствует. С годами потребность в признании уменьшилась, но это не значит, что она исчезла. Когда я поднялся на Эверест, то на последних 300 метрах так вымотался, что засыпал всякий раз, когда присаживался на рюкзак, чтобы передохнуть. Здравый смысл подсказывал, что нужно повернуть назад. Но к тому времени я уже перестал прислушиваться к голосу разума. Все, что я делал, - это ставил одну ногу впереди другой, чего бы это ни стоило. Я чувствовал себя животным, и действовал только на основе инстинктов. Мне приписывают мужество, проявленное в тот день, и то, что я выстоял. Лично я считаю, что не был ни храбрым, ни трусливым, а просто одурманенным и перестал мыслить рационально. Смелость предполагает страх или хотя бы заботу о своей безопасности, а на это у меня не хватало ни ума, ни сил.

Шведский полярный исследователь Саломон Август Андре хотел первым долететь до Северного полюса на своем воздушном шаре "Орел" в 1897 году. Идея заключалась в том, чтобы позволить южному ветру унести себя на север от Шпицбергена. Это было еще до появления дирижаблей и самолетов, и Андре полностью зависел от благоприятного ветра и погодных условий. За некоторое время до отъезда ему сообщили, что ветер между ним и полюсом дует не в нужном направлении и что его попытка перелететь почти наверняка окажется неудачной. Такую информацию мог предоставить норвежский исследователь Фритьоф Нансен, вернувшийся после трехлетнего пребывания на в Северном Ледовитом океане (1893-6). Имея в своем распоряжении эту информацию, Андре должен был сделать выбор: вернуться домой, где его будут оскорблять и высмеивать, или отправиться в путешествие с "Орлом", как упрямый герой. У него не хватило мужества вернуться в Швецию, но хватило смелости лететь на север - несмотря на большой риск погибнуть. Трупы Андре и его людей были найдены только в 1930 году к востоку от Шпицбергена, на острове Белый. По сей день Андре считается героем, а шведских детей учат его непревзойденному мужеству. Но для меня последний человек экспедиции, недавно женившийся Нильс Экхольм, - еще больший герой. Этот человек решил выйти из состава экспедиции, когда понял, что, по всей вероятности, они не были готовы к выполнению задания. Он понимал, что, подвергая себя насмешкам и презрению, он спасает свою новую жену от мук горя, финансовых трудностей и одиночества.

Похожую историю можно найти в книге "Тайна мужества" американского писателя и профессора юриспруденции Уильяма Яна Миллера. В 1914 году рядовой солдат по фамилии Проберт вместе со своим американским батальоном получил приказ пересечь Атлантику и отправиться в Европу, чтобы поступить на действительную службу. Весь батальон записался в добровольцы, но рядовой Проберт отказался уходить. Когда полковник бросил ему вызов, Проберт ответил: "Я не боюсь, полковник, сэр. Но я не хочу, чтобы в меня стреляли. У меня дома жена и свиньи". Сослуживцы высмеяли его, а полковник сделал все возможное, чтобы унизить и его, сначала умоляя передумать, а потом приказывая это сделать. Но Проберт не сдвинулся с места. В конце концов власти сдались, и он был уволен со службы. Официальной причиной было названо не нежелание Проберта рисковать жизнью, а недостаток ума. В любом случае, конец истории был таков, что Проберт "вернулся домой счастливым и довольным к своей жене и свиньям". Проберта можно сравнить с Нильсом Экхольмом, человеком, отказавшимся от путешествия Андрэ на воздушном шаре к Северному полюсу, - он был по-своему смел. Возможно, он знал или догадывался, как плохо относятся к простому солдату на войне и как ужасна жизнь вдовы. На мой взгляд, он проявил огромное мужество.

Когда я вернулся домой с Эвереста, Арне Нэсс сказал, что это впечатляющий подвиг, но что мне потребовалось бы больше мужества, чтобы забыть о своем эго, о своем единоличном желании побить рекорд, и вместо этого развернуться в пяти метрах ниже вершины, когда я знал, что моя цель была в пределах досягаемости. Согласен, но к тому времени было уже слишком поздно.

Некоторое время назад в Норвегии я разговаривал с женщиной, которая работала