Джо Мэлоун. Моя история - Jo Malone

это легкая задача ( ), и бывает много случаев, когда я допускаю ошибки. Например, когда он пошел в школу, я на ходу прочитала электронное письмо от его классного руководителя с просьбой, чтобы ученики пришли в школу в одежде цветов испанского флага. Я не заметила, что эта просьба касалась следующего года. В классе Джоша была собрание с участием местного высокопоставленного чиновника. И теперь в нашем альбоме есть фотография, на которой все дети одеты в блейзеры, а мой сын стоит там, выделяясь как белый воробей, в одежде цветов Испании.

Я мог бы рассказать сотню историй о том, как иногда складывались обстоятельства, но, по-моему, лучше всего о трудностях тех первых лет говорит случай, произошедший в апреле 2002 года в Чикаго, когда Джошу был чуть больше года, а у меня был обед с Опрой Уинфри.

Мы начинали двухнедельное турне по шести городам Америки, которое включало личные встречи и интервью с прессой в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Далласе и Хьюстоне. Наша первая остановка на сорок восемь часов была в Чикаго, где мы запланировали двухчасовую встречу с поклонниками в Saks Fifth Avenue, а затем британский чай для тридцати избранных гостей в ресторане NAHA.

К моменту посадки на самолет в «город ветров» Джош был готов ко сну, поэтому я одел его в пижаму, которую всегда слегка сбрызгивал одеколоном, потому что он научился ассоциировать этот запах со сном и сразу засыпал. Не знаю, полезен ли такой способ использования моих духов, но в нашем случае он определенно сработал! Еще одним преимуществом Джоша было то, что он никогда не кричал — до этого полета, и именно поэтому я поняла, что что-то не так.

У него поднялась температура, я раздел его, но он продолжал гореть, плакать и рвать. После приземления вечером мы сразу сели в такси и поехали в детскую больницу Чикаго, « », где провели всю ночь, пока врачи проводили обследования, опасаясь, что это может быть менингит. В конце концов, это оказалось пустой тревогой — Джош просто плохо перенес прививку, которую ему сделали утром в день отъезда из Лондона. К тому времени, когда мы добрались до отеля, был уже следующий день, около 10 утра. Я посмотрела на свое изможденное отражение в зеркале: засохшая рвота на плече, засохшая рвота в волосах, покрасневшие от слез глаза и мешки под глазами, которые выглядели печальнее, чем у бассет-хаунда. Гэри и я были как сонные мухи после десяти напряженных часов в больнице. Затем я посмотрела на свой дневник: через два часа обед с Опрой.

«Отмени», — сказала я по телефону нашей американской пиарщице Кэти О'Брайен. «Я не оставлю Джоша».

Кэти везде сопровождала нас, она тоже была молодой мамой и брала дочь с собой в эти мини-турне. Она понимала, через что я прохожу. Но, как профессионал, она также знала, как редки обеды с Опрой.

«Э-э-э, Джо, ты не можешь отменить встречу с Опрой».

«Могу».

С момента моего первого появления в ее шоу я была там еще раз, и именно так и появилось приглашение на обед в ее дом. Но я не сомневалась, что человек с таким сердцем и состраданием, как Опра, поймет обстоятельства.

«Ты не сможешь перенести встречу на несколько месяцев, если вообще сможешь», — сказала Кэти.

«А я не смогу жить с собой, если с Джошем что-нибудь случится, а я буду обедать с Опрой», — сказала я. «Вот почему я не пойду».

Пока я упорно стояла на своем, Джош бегал по комнате, счастливый как никогда, одним глазом глядя на Лего, другим — на телевизор, а руками набрав в тарелку блинчиков. Он был так весел, что, казалось, хотел сказать: «Почему ты так волнуешься?» Результаты анализов крови были в норме, и врачи сказали, что с ним все будет хорошо, но я все равно хотела обернуть его ватой и остаться дома.

Гэри вмешался: «Посмотри на него, он в порядке. Иди».

Гэри и Кэти убедили меня ослабить страх и прыгнуть в душ, чтобы я выглядела хотя бы более-менее прилично для королевы американского телевидения. Но это был первый раз, когда я испытала разрыв между материнским инстинктом и требованиями работы. Не помогло и то, что я чувствовала себя как зомби.

«Просто переживи следующие два часа, — сказала я себе, — это все, что тебе нужно сделать». Во время обеда в ее доме Опра была еще более потрясающей, чем я думала, когда мы встретились на съемочной площадке. Она не была «на работе», она могла расслабиться и быть собой, и я нашла ее очаровательно искренней и милой. Но, честно говоря, я была настолько измотана, что с трудом могла сосредоточиться на происходящем. Я, наверное, единственный человек в мире, который когда-либо обедал с Опрой и чувствовал, что ему нужны спички, чтобы держать веки открытыми.

«Вы будете вино?» — спросила она.

О боже, нет. Если я выпью вино, я отрушусь!

«Нет, спасибо», — ответила я. «Я останусь при воде».

Мы провели вместе чудесный час, хотя я бы хотела повторить это как следует.

После этого я встретила Кэти в машине, где могла бы просто лечь на заднее сиденье и заснуть. Первым делом я позвонила Гэри, чтобы узнать, как там Джош. «Он в порядке? ... Хорошо, отлично... Я уже еду».

Я посмотрел на Кэти. Она качала головой и кусала губу так, как люди делают, когда собираются сказать тебе что-то, чего ты не хочешь слышать.

«Джо, — сказала она, — у тебя чаепитие в британском консульстве, где ты должен выступить с презентацией. Там уже ждут тебя сто пятьдесят гостей».

Если вы были среди тех гостей в тот день, я приношу вам свои извинения. Я не знаю, где я была, что я говорила и насколько бессвязно звучала , но я переживала переход к материнству. Надеюсь, вы меня поймете.

Если кто-то и знает, как важно умело балансировать между материнством и работой, так это женщины-журналистки, независимо от того, работают ли они в печатных изданиях или на телевидении. Эта профессия так же безжалостна и требовательна, как и предпринимательство, причем с еще более ненормированным графиком. Поэтому каждый раз, когда я садилась давать интервью СМИ, между нами возникало взаимное понимание — иногда выраженное, иногда нет — того, что нужно для построения карьеры и материнства.

Одно из первых интервью после беременности я дала журналисту американского журнала, и мы договорились встретиться в отеле The Lanesborough в лондонском Гайд-парке.