Гадюка - Джон Вердон

Гурни предположил: это один из наблюдателей; их машина теперь стоит с другой стороны сарая, из дома её не видно. Что бы он ни сообщил — патрульных это не остановило. Две машины потянулись мимо сарая, к дому.

Из каждой вышел патрульный с фонарём. Они обошли дом в разные стороны, стучали в двери, светили в окна — камеры на другой стороне тут же послали ещё одно уведомление. Заглянули даже в курятник и пристроенный сарай. Затем коротко переговорили и уехали тем же путём.

Выждав, пока звук удаляющихся моторов стихнет, Гурни спустился с холма, пересёк поле и влез в дом через незапертую створку спальни.

Свет он не включал. В почти полной темноте смастерил себе ужин — хлеб, сыр, остатки овощного супа. Перенеся все в кабинет — поесть при слабом свете экрана, — заметил мигающий индикатор стационарного телефона.

Он нажал «воспроизведение» — и с удивлением услышал голос Мадлен:

«Меня сегодня вечером не будет дома. Я ужинаю с Джерри, потом мы — в театр Харбейн на «Coriander Chamber Group». У нас завтра ранние смены, я останусь у неё. Буду дома после работы».

Его кольнуло: она позвонила на стационарный, а не на мобильный. Позвонила туда, зная, что его дома нет — значит, не хотела разговаривать. Это было больше, чем мелочная уклончивость; симптом чего‑то более глубокого, отчуждение, о котором не хотелось думать.

Сев к ноутбуку в тусклом свете и поужинав, он принялся складывать план завтрашней встречи в «Lanka’s Specialty Foods». Слишком многое зависело от обстановки; он быстро понял, что детальная схема бессмысленна. Более того, закралась мысль — а сто́ит ли вообще вытягивать информацию под принуждением?

И всё же Ланка и Веско — единственные ниточки между убийствами Лерманов и их истинным заказчиком. А времени почти не осталось. Сильные игроки — по обе стороны закона — торопились его остановить; и без того удушливое давление лишь усилится. Единственный шанс — добраться до правды раньше, чем его настигнут копы Страйкер или чем он станет третьей жертвой. Значит, встреча в «Lanka’s Specialty Foods» неизбежна. Понимая, что дальше гонять мысли — пустое, он отправился спать.

На рассвете его разбудила серия настойчивых звуковых уведомлений из приложения безопасности. Он выскочил, почти бегом — на кухню. В окне — один из безымянных седанов наблюдателей. Когда машина встала, выхлоп ещё клубился в морозном воздухе. Значит, надолго; двигатель будут гонять ради печки.

Быстрый душ, одежда, «Глок» на плечо. Не отрывая взгляда от машины, он приготовил плотный завтрак — полдюжины ломтиков бекона, три яйца, два тоста, кофе.

Закончив, прошёл в кабинет — уже залитый солнцем — открыл ноутбук, развернул список ключевых событий тринадцати недель жизни Ленни. Затем позвонил Эдриен.

Она, как обычно, ответила сразу — в голосе тревога и любопытство.

Он назвал дату визита Ленни в «Clearview Office Suites» в Горсе и даты трёх последующих визитов в «Capital District Office Park» в Пловертоне:

— Есть мысль, что могло бы побудить твоего отца в эти дни туда ездить?

— Ни одна дата мне ни о чём не говорит, — сказала она, и тревога с любопытством усилились. — Знаешь, к кому он ходил?

— Нет. Арендаторы — кто во что горазд. Но его депрессия началась примерно тогда; думаю, это важно.

— Кто там арендует?

Он сверился:

— Юристы, врачи, инженеры, клиника нарушений сна, финансовый консультант, брокер, пара риелторов.

— Клиника сна?

— Да.

— Вполне возможно. Он жаловался, что просыпается от кошмаров. Для большинства сон — естественное спасение, плюс прочие блага. Но только не для него.

Из её груди вырвался почти беззвучный всхлип.

— Эдриен, ты в порядке?

— Просто… иногда я вижу печальную жизнь отца так ясно, что хочется плакать.

Долгая пауза. Гурни нарушил молчание:

— Ещё одно. В середине октября он провёл пару часов во Францисканском святилище. Он делал так раньше?

— Если и да — я не знала.

— Как думаешь, зачем он мог туда пойти?

— Может, по той же причине, по которой езжу туда я. Чтобы почувствовать себя счастливее.

61.

Практического толку в разговоре с Эдриен было немного, зато эмоциональное эхо оказалось громким.

Всю карьеру она старалась держаться сути — фактов. Полностью удавалось редко. Истерики его не трогали, но слёзы, дрожь в голосе, живые воспоминания пробивали броню слишком часто.

Вместо того чтобы вязнуть в боли Эдриен, он искал, чем заняться сейчас — и вдруг вспомнил о курятнике. Он резко поднялся, поморщился от острого укола в спине, пошёл в подсобку за курткой и перчатками. Чтобы добраться до курятника незаметно, нужно было выйти через спальню. Оказавшись снаружи, он оказался вне поля зрения наблюдателей: курятник и сарай перекрывали им линию обзора. Он взял лопату, очистил загон от снега. Вернув инструмент, притащил мешок корма, пополнил кормушки. Потом широким шпателем соскоблил недельный помёт с жердей. Наконец открыл низкую дверцу между домиком и загоном — куры осторожно пошли по пандусу, во главе — Род-Айленд Ред, кудахтая.

На миг его кольнуло: вруг люди Страйкер услышат кудахтанье и поднимутся проверить? Но потом пришло простое соображение: с закрытыми окнами, работающим двигателем и гудящим отопителем им вряд ли услышать что-то тише выстрела. Он вернул скребок в сарай и захлопнул большую жёлтую дверь на кованую защёлку.

Возвращаясь, он вспомнил, как вместе с Мадлен собирали эту дверь и красили. Совместная работа, дававшая ощущение близости, — совсем не то, что он чувствовал сейчас. Какое чувство точнее описывает их брак? Ответа не было.

Самый быстрый путь в Гарвилл — в основном по межштатному шоссе, с несколькими милями просёлков на подходах. Минус — последствия последнего ремонт шоссе: латки и швы били в уши непрерывным грохотом. Обычно он избегал этой дороги, но важность своевременной встречи с Хардвиком перевесила раздражение.

Сорок минут спустя, когда полотно стало ещё хуже, он решил повернуть на ближайшем съезде и уйти на городские и сельские дороги. Но справа, впритык к съезду, возникла фура — перекрыв манёвр. Он вздохнул, остался на полосе — клянясь больше не выезжать на межштат. Обещание быстро обрело смысл: скорость упала, затем — черепаший ход, затем — стоп.

Впереди не двигалось ничего. Он глянул на часы: 11:30. Не будь пробки — он бы был у Ланки к 11:40. Если Хардвик ехал из Диллвида, то по просёлкам — значит, вовремя. Пунктуальность — его черта,