Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант

которой было неясно. На фоне этих осложнений она через Барраса добилась отзыва Талейрана из ссылки и его назначения (18 июля 1797 года) на пост министра иностранных дел. В 1798 году барон де Сталь лишился поста посла. Он полюбовно расстался с Жерменой в обмен на пособие и удалился в квартиру на нынешней площади Согласия, где и умер в 1802 году.

6 декабря 1796 года на приеме, устроенном Талейраном для вернувшегося на родину покорителя Италии, она впервые встретилась с Наполеоном. Он сказал ей несколько слов в похвалу ее отца. Впервые в жизни она не была готова к ответу: "Я немного опешила, сначала от восхищения, потом от страха".70 Она задала ему глупый вопрос: "Кто самая великая женщина, живая или мертвая?" Он дерзко ответил ей: "Та, которая родила больше всего детей".71 Четыре дня спустя она снова увидела его, когда он принимал аплодисменты директоров во дворе Люксембургского дворца. Она была озадачена его скромностью и гордостью; она чувствовала, что перед ней человек, который несет в себе судьбу Франции. Она жаждала войти к нему в доверие, разделить с ним великие предприятия, возможно, причислить его к числу своих побед. Она радовалась, как тайная возлюбленная, когда 10 ноября 1799 года Люсьен Бонапарт сообщил ей, что Наполеон с триумфом вышел из Сен-Клу и был назначен первым консулом, то есть фактически правителем Франции. Она почувствовала, что век хаоса и потускневших идеалов закончился и наступил новый век героев и славы.

IX. АКТУАЛЬНЫЕ МЫСЛИ

Рассказав историю Французской революции настолько беспристрастно, насколько позволяла старость, остается в рамках тех же ограничений ответить на вопросы, которые задала бы философия: была ли революция оправдана своими причинами или результатами? Оставила ли она какие-либо значительные достижения для французского народа или человечества? Могла ли она быть достигнута, если бы не стоила хаоса и страданий? Позволяет ли ее история сделать какие-либо выводы о революциях в целом? Проливает ли она свет на природу человека? Мы говорим здесь только о политических революциях - быстрых и насильственных сменах правительства в плане кадров и политики. Развитие без насилия мы должны называть эволюцией; быстрая и насильственная или незаконная смена персонала без изменения формы правления - государственным переворотом; любое открытое сопротивление существующей власти - восстанием.

Причинами Французской революции были, в общем, следующие: (1) восстание парлементов, ослабившее власть короля и лояльность дворянства мантии; (2) амбиции Филиппа д'Орлеана сменить Людовика XVI на троне; (3) восстание буржуазии против финансовой безответственности государства, вмешательства правительства в экономику, несговорчивости церкви перед лицом национального банкротства, а также фискальных, социальных и назначаемых привилегий аристократии; (4) восстание крестьянства против феодальных повинностей и хартий, государственных налогов и церковной десятины; (5) восстание парижского населения против классового угнетения, юридических ограничений, экономического дефицита, высоких цен и военных угроз. Буржуазия и Филипп д'Орлеан предоставили деньги, которые пошли на пропаганду журналов и ораторов, управление толпой, реорганизацию Третьего сословия в Национальное собрание, которое продиктовало революционную конституцию. Простолюдины обеспечили мужество, мускулы, кровь и насилие, которые напугали короля, заставив его принять Собрание и конституцию, а аристократию и церковь - отказаться от своих податей и десятин. Возможно, в качестве второстепенной причины следует добавить гуманность и колебания короля, не желающего проливать кровь.

Результаты Французской революции были настолько многочисленны, сложны, разнообразны и долговременны, что для того, чтобы сделать их справедливыми, пришлось бы написать историю XIX века.

1. Политические результаты были очевидны: замена феодализма свободным и частично имущественным крестьянством; феодальных судов - гражданскими; абсолютной монархии - демократией, ограниченной собственностью; титулованной аристократии - деловой буржуазией как господствующим и административным классом. Вместе с демократией пришло - по крайней мере, на словах и в надежде - равенство перед законом и в возможностях, а также свобода слова, вероисповедания и печати. Эти свободы вскоре были ослаблены естественным неравенством людей по способностям, а также неравенством окружающей среды в отношении домов, школ и богатства. Почти столь же примечательным, как эти политические, экономические и правовые освобождения, было их распространение армиями Революции на север Италии, Рейнскую область, Бельгию и Голландию; в этих регионах также была сметена феодальная система, и она не вернулась после падения Наполеона. В этом смысле завоеватели были освободителями, которые омрачили свои дары требовательностью своего правления.

Революция завершила объединение полунезависимых провинций - с их феодальными баронствами и повинностями, различными истоками, традициями, деньгами и законами - в централизованно управляемую Францию с национальной армией и национальным законодательством. Эти изменения, как отмечал Токвиль, происходили и при Бурбонах; возможно, без Революции они были бы достигнуты объединяющим влиянием общенациональной торговли, которая все больше игнорировала границы провинций - подобно тому, как национальная экономика в Соединенных Штатах вынуждена была ослаблять "права штатов" с помощью федерального правительства, вынужденного быть сильным.

Таким же образом освобождение крестьянства и приход буржуазии к экономическому превосходству и политической власти, вероятно, произошли бы без Революции, хотя и более медленно. Революция при Национальном собрании (1789-91) была вполне оправдана своими долгосрочными результатами, но революция при правительствах 1792-95 годов была варварским периодом убийств, террора и морального краха, неадекватно оправданным иностранными заговорами и нападениями. Когда в 1830 году очередная революция завершилась установлением конституционной монархии, результат был примерно таким же, как и в 1791 году.

Успехи Революции в объединении Франции как нации были сведены на нет ростом национализма как нового источника групповой вражды. В XVIII веке среди образованных слоев населения наблюдалась тенденция к космополитическому ослаблению национальных различий в культуре, одежде и языке; сами армии были в значительной степени интернациональны по своим лидерам и людям. Революция заменила этих воинов-полиглотов национальными призывниками, а нация заменила династию в качестве объекта верности и источника войны. Военное братство генералов сменило аристократическую касту офицеров; сила патриотических войск победила бездуховных служащих старых режимов. Когда французская армия выработала собственную дисциплину и гордость, она стала единственным источником порядка в хаотическом государстве, единственным убежищем от лепета правительственной некомпетентности и народных мятежей.

Революция, несомненно, способствовала развитию свободы во Франции и за ее пределами; на некоторое время она распространила новую свободу на французские колонии и освободила их рабов. Но индивидуальная свобода таит в себе своего заклятого врага: она имеет тенденцию расти, пока не преодолеет ограничения, необходимые для социального порядка и выживания группы; неограниченная свобода - это полный хаос. Более того, способности, необходимые для революции, сильно отличаются от тех, что требуются для построения нового порядка: в одном случае для решения задачи необходимы негодование, страсть, смелость и пренебрежение к закону; в другом - терпение, разум, практические суждения и уважение