Доля вероятности - Ребекка Яррос

Доверяю. Но в разобранном виде этот диван выглядел как не самый надежный предмет мебели. — Я встала на цыпочки и засунула коробки с хлопьями на самую верхнюю полку.

— Восемь месяцев назад, значит… давненько это было, — заметила Серена и прислонилась к столешнице. — И с тех пор не виделись?

— Нет. — Сердце сжалось, будто в тисках. — Он пишет, что больше времени проводит за границей, чем на родине. — Я сложила фрукты и овощи. — Он то в тренировочном лагере, то… — Я пожала плечами: на самом деле я не знала, где пропадал Нейт.

— И так всегда бывает в спецназе? Он же в спецназе, да?

— Откуда я знаю? — Я вручила Серене банку кофе. — В шкафчик за твоей спиной. — По правде говоря, за последние семь месяцев от него почти не было вестей, только короткие и туманные сообщения.

Серена потянулась и поставила кофе на место, не слезая со столешницы.

— Но он же пишет? Звонит?

— Угу. — Я убрала пакеты и встала, прислонившись к столешнице. — В последний месяц, правда, не писал, но предупреждал, что будет занят. — Кажется, они проходили какой-то отбор, но Нейт не вдавался в детали, а значит, об этом нельзя было рассказывать.

— Занят? — Серена вскинула бровь. На стол запрыгнул Тайби, мой шестимесячный котенок породы мейн-кун.

— Разве можно прыгать по столам? — пожурила я котенка, почесала его под подбородком, подхватила и опустила на пол.

Я знала, что он все равно меня не послушает. С тех пор как я завела Тайби, я уже уяснила, что кошки делают что хотят и когда хотят. Я завидовала их наплевательскому отношению.

Я пожала плечами и ответила Серене:

— Он прислал сообщение и сказал, что в этом месяце будет недоступен и встретится со мной в аэропорту О’Хара.

— То есть ты завтра летишь на Палау и просто надеешься, что он встретит тебя в аэропорту?

— В тот раз же сработало.

Я снова пожала плечами. Я совершенно не волновалась. Нейт был единственным человеком в моей жизни, который никогда не нарушал обещаний.

— В случае с Нейтом отсутствие новостей — хорошие новости. Если бы что-то отменилось, он бы мне сообщил. Когда он приезжал на День святого Валентина, мы распланировали поездки на четыре года вперед. Самостоятельно купить билеты и забронировать отели не получилось, и Нейт пошел в турагентство и отдал им столько денег, что страшно даже вспоминать. Они сами все забронируют, как только станут доступны нужные даты.

Это было безумно, невообразимо романтично, но Нейт сказал, что в ближайшие четыре года наши отношения будут такими. И еще добавил, что и жены спецназовцев не проводят с ними так много времени. А я даже не была его девушкой.

— Возможно, придется менять даты в зависимости от его службы… Он сказал, его непременно куда-то направят. Остается лишь скрестить пальцы и молиться, что мне дадут отпуск на время его увольнительной.

Серена прищурилась:

— И тебя совсем не волнует, что ты не в курсе, где он большую часть времени и чем занимается?

— Конечно волнует. — Я подняла и опустила плечи. — Но ему все равно запрещено говорить.

— А вдруг что-нибудь… — Она пыталась подобрать нужные слова. — Вдруг с ним что-нибудь случится?

— Будем надеяться, мне сообщат. Кто-нибудь из его друзей.

Серена склонила голову набок и посмотрела на меня:

— А ты не думала, что у него может быть семья — жена, дети? Прямо здесь, в Северной Каролине. Просто он не говорит об этом тебе. — Она навела на меня указательный палец. — И не вздумай пожимать плечами.

Пожимать плечами я не стала.

— Нет. Я не знаю, куда его отправляют служить, но он всегда честно рассказывает, если с кем-то встречается. И я ему рассказываю.

— И давно ты с кем-то встречалась?

— Два месяца назад. — Хью был большой ошибкой: я пыталась заполнить пустоту, проверить, смогу ли жить без Нейта. Я слезла со столешницы и прошла в столовую, она же гостиная. — Я думала, у тебя отпуск? Что ты меня допрашиваешь, это не интервью. Ты же не собираешься обо мне писать?

— Ничего я не допрашиваю! — Серена тоже спрыгнула со столешницы и прошла за мной в спальню. — Просто беспокоюсь о тебе.

Я тоже беспокоилась о себе, но не могла ей в этом признаться. Я зашла в гардеробную, сняла юбку с блузкой и выбрала пижамные штаны и кофту с эмблемой подразделения спецназа, где служил Нейт. Его подарок на Рождество.

— Спасибо, что согласилась присмотреть за Тайби и даже взяла отпуск, — сказала я.

— Не за что. Мне все равно было нечем заняться.

Я зашла в спальню. Серена растянулась на моей кровати и смотрела в потолок.

— Не прибедняйся. Я знаю, как ты вкалываешь в новой редакции.

— Видимо, недостаточно вкалываю, — вздохнула она.

Я прилегла рядом:

— Рассказывай.

— Я не получила задание, о котором мечтала. Вместо меня послали более опытного фотокорреспондента. — Она повысила голос, пародируя своего начальника. — «Но ты только не переживай, придет твой час. А пока можешь продолжать писать о конгрессе».

— Жалко как, Серена. — Я смотрела на потолочный вентилятор, чтобы в моих глазах сестра не прочла, что я вру. Этот чертов Афганистан уже забрал у меня любимого, еще не хватало, чтобы его лапы дотянулись и до сестры. — Я знаю, как ты об этом мечтала.

— Я просто хочу заниматься настоящей журналистикой. — Она переплела пальцы на груди.

— Это можно делать не только в Афганистане, — тихо ответила я. — В конгрессе тоже происходит много важного. Все-таки там заседает наше правительство. — Ответа лучше я не придумала и знала, что Серену это не утешит.

— Ты удивишься, но там не происходит ничего. — Она повернулась ко мне. — Законопроект сенатора Лорен опять отклонили. Его даже комитет не одобрил.

Я нахмурилась:

— Какой законопроект?

— Об установлении даты вывода войск из Афганистана.

— О. — Я схватилась за сердце, будто надеялась унять боль. — Какое разочарование.

— Раз уж мы заговорили о разочарованиях… — Она перекатилась набок и подперла голову рукой. — Мама с папой небось на седьмом небе от счастья, что ты решила заняться корпоративным правом?

— Вот только не надо. — Я закатила глаза. — Между прочим, я половину рабочего дня занимаюсь делами некоммерческих организаций…

— Которые нужны самым престижным компаниям в Нью-Йорке для списания налогов? — рассмеялась Серена и закусила губу, поймав на себе мой взгляд. — Ладно, молчу.

— Это всего на пару лет. Чтобы вернуть маме с папой долг за обучение на юридическом.

— Ты чувствуешь себя виноватой, что выросла в привилегированной семье? — Серена выгнула бровь и посмотрела на меня.

— Нет, мне просто надоело слушать, что я такая-сякая и не применяю свое юридическое образование на пользу папиному бизнесу, — честно ответила я.

— «Знаешь, Иза, — басом проговорила сестра, пародируя нашего отца. Я чуть не прыснула. — Ты принесешь огромное благо нашей семье, если посвятишь всю свою жизнь благородному делу списания наших налогов».

— Что-то вроде того, — рассмеялась я. — Но я так больше не могу. Правда.

— Понимаю. После твоего отъезда мне едва хватает денег на аренду нашей вашингтонской квартиры, но я скорее повешусь, чем у них попрошу. — Она помахала пальцем у меня перед носом. — А ты, между прочим, всегда можешь переехать в Вашингтон, поближе ко мне. Бог с ними, с родителями. Там тоже можно заниматься корпоративным правом. Необязательно идти в политику. Твоя комната так и стоит пустая.

Я фыркнула:

— Так сдай ее кому-нибудь.

— А ты права. — Ее взгляд скользнул куда-то в сторону. — А твоя неспособность к долгим отношениям как-то связана с тем, что у тебя на тумбочке стоит эта фотография?

Можно было не поворачиваться: я и так знала, о чем она говорит — о нашей с Нейтом фотографии с Фиджи, где он целовал меня в щеку.

— Дело не только в фотографии. Он сам как будто всегда со мной.

Серена медленно повернулась ко мне:

— Иззи, я знаю про вашу сверхъестественную связь, но долго так будет продолжаться? Ты здесь, он… непонятно где?

Камень застрял в горле.

— У Нейта свои причины. — В ту ночь на Фиджи он испугался больше моего, но так и не обратился к психотерапевту. — Я могу их не разделять,