Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin

По правде говоря, экономические дилеммы, с которыми столкнулась Франция в начале 1980-х годов, стали иллюстрацией того, как глобализация оставляет национальным правительствам, независимо от их политического оттенка, все меньше и меньше автономии, и Миттеран быстро понял этот урок. Как мы увидим, при втором септеннате он в значительной степени восстановил свою репутацию экономического эксперта, хотя и с небольшими инновациями в финансовых вопросах и пристальным наблюдением за международными тенденциями. Стал ли он в оставшиеся годы своего первого президентского срока полноценным экономическим либералом в духе Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, как иногда утверждают, - это другой вопрос. Миттеран никогда полностью не принимал свободный рынок - приватизация произошла в конце его правления, - и он прекрасно понимал социальные издержки государственных сокращений.20 Тем не менее, его назначение молодого технократа и выпускника ENA Лорана Фабиуса на пост премьер-министра после падения Моруа в 1984 году стало свидетельством сдвига. Как отмечала в то время газета L'Express, никогда еще премьер-министр не заменялся настолько другим человеком: партийный человек уступил место человеку Эпинэ, старая гвардия - технократу, буржуа - пролетарию.21 Возникли сомнения в том, что Фабиус был своим человеком. Миттеран называет себя Матиньоном", - подшучивала парижская газета Le Quotidien.22 Что придавало этому периоду некое подобие сплоченности, так это клич "модернизатор и разрушитель". На практике это означало, что Социалистическая партия отказалась от многих своих шибболетов, чтобы проводить скромную и несколько лишенную воображения экономическую и социальную стратегию: ограниченные социальные реформы, вливание частных денег в государственные предприятия и отмена государственных субсидий для основных отраслей промышленности, которые были оставлены на произвол судьбы.

Хотя к 1986 году в экономике наметился подъем, электоральный ущерб был нанесен. Многие из естественных сторонников левых, не говоря уже о коммунистах, чувствовали себя преданными. Правительство Миттерана также было запятнано первым из многих скандалов, которые поставят крест на честности социалистов. В южной части Тихого океана, где Франция уже с трудом отбивалась от требований автономистов Новой Каледонии, Австралия и Новая Зеландия, а также ряд других государств региона потребовали прекратить десятилетнюю политику министерства обороны по взрыву ядерных бомб в принадлежащей Франции Полинезии. Последний взрыв был самым сильным, что побудило экологическую группу Greenpeace направить в этот район свое судно Rainbow Warrior в попытке сорвать будущие испытания. Полагая, что Франция может вести себя в своих колониях как угодно - один из министров сравнил зону испытаний с личной ванной комнатой, в которой можно делать все, что заблагорассудится, - Париж поручил своим секретным службам потопить судно, что и было сделано 10 июля 1985 года в гавани Окленда ценой жизни одного из членов экипажа. Убийства не предполагались, но весь эпизод был одной из тех неудачных операций, в которых секретные службы всех стран, кажется, преуспели. Вооружившись фальшивыми швейцарскими паспортами, ничего не зная о культуре Антиподов и регулярно звоня по мобильному телефону в Париж, новозеландская полиция вскоре произвела аресты.

Удивительно, но и французский истеблишмент, и общественное мнение не смогли понять поднявшейся международной шумихи, и неудивительно, что официальное расследование, возглавляемое правым Бернаром Трико, полностью оправдало правительство. Этот автор хорошо помнит, как во дворе Национальной библиотеки он прочитал заголовок в газете Liberation: "Трико стирает белое с белым". Настоящее возмущение вызвало то, что правительство было раскрыто, в основном благодаря расследованиям L'Express, France-Soir и Le Monde.2 Тем временем два агента, арестованных полицией Киви, были приговорены к десяти годам тюрьмы, где они, очевидно, проводили время за чтением Виктора Гюго и Шатобриана.24 Хотя Ширак позже добился освобождения этих людей, в то время Миттеран сильно пострадал и подвергся резкой критике за то, что не держал под контролем своих агентов безопасности. За это пришлось отстранить от должности министра обороны и близкого друга Шарля Эрну, который был глубоко замешан в этом деле.

В более широком контексте непопулярных экономических мер это был едва ли не лучший способ подготовки к выборам, и последующие результаты были вполне предсказуемы. Они были бы еще хуже для социалистов, если бы Миттеран ранее не ввел форму пропорционального представительства, которая повысила шансы небольших партий, включая ФН, и которая работала против интересов правых в целом, которые оставались крайне раздробленными, разделенными по персоналиям и политике. Как заметил сам Миттеран: "В 1986 году я считал, что победа РПР и ее союзников более опасна для страны, чем избрание нескольких депутатов от Национального фронта".25 В итоге ПиС набрала 31,04 процента голосов и получила 207 мест (третий результат за всю историю партии); доля коммунистов упала до 9,78 процента и 35 мест, что, как ни странно, соответствует количеству мест, полученных ФН. 40,98 %, полученные объединенными силами РПР-УДФ, что составило 288 мест, обеспечили победу правым, которые добились общего большинства благодаря поддержке депутатов от DOM-TOM. Так начался первый опыт сожительства в Республике.

При де Голле или даже Жискаре сожительство обернулось бы катастрофой. При Миттеране этого не произошло. Он понимал, что избиратели высказались, и не собирался игнорировать их выбор. Он также понимал, что Ширак, как глава коалиции РПР-ОДС, был очевидным выбором на пост премьер-министра, и поэтому избежал назначения какого-то доселе малоизвестного технократа, который нарушил бы свободный консенсус в парламенте. Самое главное, он понимал, что ему необходимо конструктивно работать с новым правительством. Это не означало, что он стал просто фигурантом. Президент был полон решимости довести до конца свой семилетний мандат и в равной степени был намерен использовать политическую власть. Как пишет Винсент Райт, это включало в себя переговоры о составе кабинета и беззастенчивое использование политического патронажа.26 Он, естественно, утверждал свое превосходство в доменном резерве и без колебаний критиковал внутреннюю политику Ширака, в частности, в июле 1986 года, когда столкнулся с инициативами приватизации, хотя в конечном итоге они были реализованы. Действительно, Миттеран был достаточно хитрым, чтобы понять, что бесконечные бойкоты политики его премьер-министра подвергнут конституцию испытанию на прочность и сделают его непопулярным среди избирателей. В результате Ширак смог реализовать свою экономическую программу. Она включала в себя ослабление государственного дирижизма, в результате чего Министерство финансов получило возможность контролировать цены, по крайней мере, в некоторых секторах. Он также приступил к реализации амбициозной программы приватизации, гораздо более масштабной, чем та, что была начата Маргарет Тэтчер в Великобритании. Не менее 65 компаний должны были быть выставлены на продажу, и ожидалось, что аукцион принесет около 200 миллиардов франков, хотя большая часть вырученных средств пошла на поддержку таких больных государственных компаний, как Air France. В итоге была продана стекольная компания St-Gobain, а также Havas,