Страшные русские сказки - Русские сказки

– Вот на дурака напал! – говорит солдат. – Ещё не служил, не работал, а деньги взял.

Нанял себе квартиру, не стрижётся, не бреется, носа не утирает, одёжи не переменяет, живёт – богатеет; до того разбогател, что некуда стало денег девать. Что делать с серебром да с золотом? «Дай-ка, – вздумал он, – начну помогать бедным; пусть за мою душу молятся». Начал солдат раздавать деньги бедным, и направо даёт, и налево даёт – а денег у него не только не убывает, а ещё прибавляется. Пошла об нём слава по всему царству, по всем людям.

‎Вот так-то жил солдат лет четырнадцать; на пятнадцатом году не хватило у царя казны; велел он позвать к себе этого солдата. Приходит к нему солдат небритый, немытый, нечёсаный, сопли не вытерты, одёжа не переменена.

– Здравия желаю, ваше величество!

– Послушай, служивый! Ты, говорят, всем людям добро делаешь; дай мне хоть взаймы денег. У меня на жалованье войскам не хватает. Если дашь, сейчас тебя генералом пожалую.

– Нет, ваше величество, я генералом быть не желаю; а коли хочешь жаловать, отдай за меня одну из своих дочерей, и бери тогда казны, сколько надобно.

Тут король призадумался; и дочерей жалко, и без денег обойтись нельзя.

– Ну, – говорит, – хорошо; прикажи списать с себя портрет, я его дочерям покажу – которая за тебя пойдёт?

Солдат повернулся, велел списать с себя портрет – точь-в-точь как он есть, и послал его к царю.

‎У того царя было три дочери, призвал их отец, показывает солдатский портрет старшей:

– Пойдёшь ли за него замуж? Он меня из великой нужды выведет.

Царевна видит, что нарисовано страшилище, волоса всклокочены, ногти не выстрижены, сопли не вытерты!

– Не хочу! – говорит. – Я лучше за чёрта пойду!

А чёрт откуда взялся – стоит позади с пером да с бумагой, услыхал это и записал её душу. Спрашивает отец середнюю дочь:

– Пойдёшь за солдата замуж?

– Как же! Я лучше в девках просижу, лучше с чёртом повяжуся[64], чем за него идти!

Чёрт записал и другую душу. Спрашивает отец у меньшой дочери; она ему отвечает:

– Видно, судьба моя такова! Иду за него замуж, а там что бог даст!

‎Царь обрадовался, послал сказать солдату, чтоб к венцу готовился, и отправил к нему двенадцать подвод за золотом. Солдат потребовал к себе чертёнка:

– Вот двенадцать подвод – чтобы сейчас все были золотом насыпаны!

Чертёнок побежал в озеро, и пошла у нечистых работа: кто мешок тащит, кто два; живой рукой насыпали воза́ и отправили к царю во дворец. Царь поправился и начал звать к себе солдата почитай каждый день, сажал с собою за единый стол, вместе с ним и пил и ел. Вот, пока готовились они к свадьбе, прошло как раз пятнадцать лет: кончился срок солдатской службы. Зовёт он чертёнка и говорит:

– Ну, служба моя покончилась: сделай теперь меня молодцом.

Чертёнок изрубил его на мелкие части, бросил в котёл и давай варить; сварил, вынул и собрал всё воедино как следует: косточка в косточку, суставчик в суставчик, жилка в жилку; потом взбрызнул мёртвой и живой водою – и солдат встал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Обвенчался он с младшею царевною, и стали они жить-поживать, добра наживать; я на свадьбе был, мёд-пиво пил, было у них вино – выпивал его по самое дно!

‎Прибежал чертёнок в озеро; потребовал его дедушка к отчету:

– Что, как солдат?

– Отслужил свой срок верно и честно, ни разу не брился, не стригся, соплей не утирал, одёжи не переменял.

Рассердился на него дедушка:

– В пятнадцать лет, – говорит, – не мог соблазнить ты солдата! Что даром денег потрачено, какой же ты чёрт после этого? – и приказал бросить его в смолу кипучую.

– Постой, дедушка! – отвечает внучёк. – За солдатскую душу у меня две записаны.

– Как так?

– Да вот как: задумал солдат на царевне жениться, так старшая да средняя сказали отцу, что лучше за чёрта пойдут замуж, чем за солдата! Стало быть, они – наши!

Дедушка оправил чертёнка и велел его отпустить: знает-де своё дело!

Верлиока

Записано, как отметил Афанасьев, по его указанию Тихорским в «южной России».

Жили-были дед да баба, а у них были две внучки-сиротки – такие хорошенькие да смирные, что дед с бабушкой не могли ими нарадоваться. Вот раз дед вздумал посеять горох; посеял – вырос горох, зацвёл. Дед глядит на него, да и думает: «Теперь буду целую зиму есть пироги с горохом». Как назло деду, воробьи и напали на горох. Дед видит, что худо, и послал младшую внучку прогонять воробьёв. Внучка села возле гороха, машет хворостиной да приговаривает:

– Кишь, кишь, воробьи! Не ешьте дедова гороху!

Только слышит: в лесу шумит, трещит – идёт Верлиока, ростом высокий, об одном глазе, нос крючком, борода клочком, усы в пол-аршина, на голове щетина, на одной ноге – в деревянном сапоге, костылём подпирается, сам страшно ухмыляется. У Верлиоки была уже такая натура: завидит человека, да ещё смирного, не утерпит, чтобы дружбу не показать, бока не поломать; не было спуску от него ни старому, ни малому, ни тихому, ни удалому. Увидел Верлиока дедову внучку – такая хорошенькая, ну как не затрогать её? Да той, видно, не понравились его игрушки: может быть, и обругала его – не знаю; только Верлиока сразу убил её костылём.

‎Дед ждал-ждал – нет внучки, послал за нею старшую. Верлиока и ту прибрал. Дед ждёт-пождёт – и той нет! – и говорит жене:

– Да что они там опозднились? Пожалуй, с парубками развозились, как трещотки трещат, а воробьи горох лущат. Иди-ка ты, старуха, да скорей тащи их за ухо.

Старуха с печки сползла, в углу палочку взяла, за порог перевалилась, да и домой не воротилась. Вестимо, как увидела внучек да потом Верлиоку, догадалась, что это его работа; с жалости так и вцепилась ему в волосы. А нашему забияке то и на руку…

‎Дед ждёт внучек да старуху – не дождётся; нет как нет! Дед и говорит сам себе: «Да что за лукавый! Не приглянулся ли и жене парень чернявый? Сказано: от нашего ребра не ждать нам добра; а баба всё баба, хоть и стара!» Вот так мудро размысливши, встал он из-за стола, надел шубку, закурил трубку, помолился богу, да и поплёлся в дорогу. Приходит к гороху, глядит: лежат его ненаглядные внучки – точно спят; только у одной кровь,