Руссо и Революция. История цивилизации во Франции, Англии и Германии от 1756 г. до 1756 г. и в остальной Европе от 1715 г. до 1789 г. - Уильям Джеймс Дюрант
Руссо и Революция. История цивилизации во Франции, Англии и Германии от 1756 г. до 1756 г. и в остальной Европе от 1715 г. до 1789 г. читать книгу онлайн
Салон мадам Жоффрен завоевал самую высокую репутацию, потому что она была самой искусной укротительницей львов среди салонных женщин, допускала больше свободы в дискуссиях и умела, не выглядя деспотичной, не дать свободе выйти за рамки хороших манер или хорошего вкуса. Она была одной из немногих женщин, вышедших из среднего класса и содержавших выдающийся салон. Ее отец, камердинер дофины Марии-Анны, женился на дочери банкира; их первым ребенком, родившимся в 1699 году, была Мария-Тереза, ставшая мадам Жеффрин. Мать, культурная женщина с талантом к живописи, строила большие планы по развитию своей дочери, но умерла в 1700 году, родив сына. Двое детей были отправлены жить к бабушке на улицу Сент-Оноре. Полвека спустя, отвечая на просьбу Екатерины II написать краткую автобиографию, мадам Жоффрен объяснила свой недостаток эрудицией:
Моя бабушка... была очень мало образована, но ее ум был так наблюдателен, так умен, так быстр, что... он всегда служил ей вместо знаний. Она так приятно рассказывала о вещах, о которых ничего не знала, что никто не желал, чтобы она знала их лучше. ...Она была настолько довольна своей участью, что считала образование излишним для женщины. "Я так хорошо управлялась, - говорила она, - что никогда не чувствовала в нем необходимости. Если моя внучка глупа, знания сделают ее самоуверенной и невыносимой; если у нее есть ум и чувство, она поступит, как я; она восполнит недостаток своим тактом и восприятием". Поэтому в детстве она учила меня просто читать, но заставляла читать очень много. Она учила меня думать и заставляла меня рассуждать; она учила меня разбираться в людях и заставляла меня говорить, что я о них думаю, и рассказывать, как она сама о них судит. ...Она не могла вынести изящества, которому учат мастера танца; она хотела, чтобы у меня была только та грация, которую природа дает хорошо сложенному человеку".82
Религия, по мнению бабушки, важнее образования, поэтому двух сирот каждый день водили на мессу.
Бабушка позаботилась и о замужестве Мари. Состоятельный бизнесмен Франсуа Жоффрен, сорока восьми лет, предложил выйти замуж за тринадцатилетнюю девочку; бабушка считала, что это хорошая пара, а Мари была слишком хорошо воспитана, чтобы возражать. Однако она настояла на том, чтобы взять с собой брата и присоединиться к месье Жоффрену в уютном доме на улице Сент-Оноре, который ей предстояло сохранить до конца жизни. В 1715 году она родила дочь, а в 1717-м - сына, который умер в возрасте десяти лет.
На той же фешенебельной улице мадам де Тенсин открыла знаменитый салон. Она пригласила туда мадам Жоффрен. Месье Жоффрен возразил: прошлое Ла Тенсин наделало немало шума, а ее любимыми гостями были такие опасные вольнодумцы, как Фонтенель, Монтескье, Мариво, Прево, Гельвеций и Мармонтель. Тем не менее мадам Жоффрен пошла. Она была очарована этими необузданными умами; как утомительны, по сравнению с ними, были купцы, приезжавшие навестить ее стареющего мужа! Ему было уже шестьдесят пять, а она была бальзаковской женщиной десяти лет. Она тоже начала развлекаться. Он возражал, она его переубеждала; в конце концов он согласился председательствовать на ее обедах, обычно молчаливый и всегда вежливый. Когда он умер (1749) в возрасте восьмидесяти четырех лет, обедающие почти не замечали его отсутствия. Один из них, вернувшийся из путешествия, поинтересовался, что стало с пожилым господином, который так незаметно сидел во главе стола. Мадам Жеффрен тихо ответила: "Это был мой муж. Он умер".83
Мадам де Тенсин также завершила свой курс в 1749 году, к ужасу своих привычных гостей. Мы должны снова записать замечание девяностодвухлетнего Фонтенеля: "Такая хорошая женщина! [Она была настоящим синтезом грехов.] Какое беспокойство! Где же я теперь буду обедать по вторникам?" Но он просиял: "Ну, теперь по вторникам я буду обедать у мадам Жоф-френ".84 Она была рада его появлению, ведь он был философом еще до Монтескье и Вольтера, его память простиралась до Мазарина, у него оставалось еще семь лет, и он, будучи плохо слышащим, мог переносить поддразнивания, не обижаясь. Большинство знаменитостей, блиставших за столом Тенсина, последовали его примеру, и вскоре на полуденных ужинах в среду у Жоффрена собирались, в то или иное время, Монтескье, Дидро, д'Ольбах, Гримм, Морелле, Рейналь, Сен-Ламбер и остроумный маленький неаполитанец аббат Фердинандо Галиани, секретарь неаполитанского посла в Париже.
После смерти мужа, несмотря на скандальное противодействие дочери, мадам Жеффрен позволила Дидро, д'Алемберу и Мармонтелю задавать линию и тон дискуссии на своих обедах по средам. Она была патриоткой и христианкой, но восхищалась смелостью и живостью философов. Когда была организована "Энциклопедия", она внесла более 500 000 ливров на ее расходы. Ее дом стал известен как "салон Энциклопедии", а когда Палиссо сатирически изобразил бунтарей в своей комедии "Философы" (1760), он высмеял ее как Сидализу, фею-крестную этой компании. В дальнейшем она просила своих львов рычать повежливее, а дикое красноречие сдерживала сдержанным комплиментом: "Ах, есть кое-что хорошее!"85 В конце концов она отозвала свое постоянное приглашение Дидро, но послала ему набор новой мебели и неудобный роскошный халат.
Она обнаружила, что художники, философы и государственные деятели не очень-то сочетаются: философы любят поговорить, государственные деятели ожидают благоразумия и хороших манер; художники - бурное племя, и только художники могли их понять. Поэтому мадам, коллекционировавшая предметы искусства и заразившаяся эстетическим духом от графа де Кайлюса, приглашала ведущих художников и знатоков Парижа на специальные ужины по вечерам в понедельник. Приходили Буше, Ла Тур, Верне, Шарден, Ванлоо, Кошен, Друэ, Робер, Удри, Натье, Суфло, Кайлюс, Бушардон, Грёз. Мармонтель был единственным допущенным философом, поскольку жил в доме мадам Жоффрен. Приветливая хозяйка не только развлекала этих гостей, но и покупала их работы, позировала для их портретов и хорошо им платила. Шарден изобразил ее в лучшем виде, как дородную и добродушную матрону в кружевном чепце.86 После смерти Ванлоо она купила две его картины за четыре тысячи ливров; она продала их русскому князю за пятьдесят тысяч ливров, а прибыль отправила вдове.87
В завершение своего гостеприимства мадам Жоффрен угощала своих друзей-женщин маленькими суперами. Но ни одна женщина не была приглашена на обеды по понедельникам, а мадемуазель де Леспинасс (возможно, как альтер эго д'Алембера) была одной из немногих, кто приходил на званые вечера по средам. Мадам была несколько собственницей, к тому же
