Доля вероятности - Ребекка Яррос

Прощание вышло коротким. Совсем не драматичным. Идеальным.

— Видишь, ты меняешь мир, — сказал Нейт, провожая меня к нашему джипу.

— Приятное ощущение, — призналась я, садясь в машину. — Вряд ли мне удастся такое повторить. — Спасение девочек стало кульминацией всей моей службы в Вашингтоне; даже если я больше не смогу сделать ничего полезного, все было не зря.

Нейт закрыл за мной дверь и сел впереди. Всю дорогу до посольства я улыбалась.

Но войдя в переполненное лобби, глянув поверх голов встревоженных посетителей и увидев, что застекленная переговорная пуста, улыбаться я перестала.

— Тебе надо найти осла, сообщить, что вернулась? — спросил Нейт, но проследил за моим взглядом и умолк.

Поджав губы, подошел майор:

— Хорошая работа, сержант Грин. Спасибо, что вытащили команду.

— А где моя команда? — в панике спросила я.

— Госдеп отдал распоряжение о частичной эвакуации посольства. — Майор перевел взгляд с Нейта на меня. — Мне жаль вам сообщать, но остальные члены вашей команды покинули посольство несколько часов назад с кандидатом в конгресс… тем, который приехал самовольно, Ковингтоном.

У меня подкосились колени. Нейт не дал мне упасть, поддержав за поясницу.

— Что значит «покинули посольство»? — чуть не прорычал он.

— Сенаторы отменили поездку, и помощники улетели, — объяснил майор. Он посмотрел на меня, и его голос смягчился. — Вы бы позвонили своей начальнице.

Они меня бросили.

Глава двадцать вторая Иззи

Фиджи

Июнь 2017 года

Никогда не видела ничего прекраснее луны, которая отражалась в водной ряби напротив нашего бунгало, стоявшего прямо в воде. Я посмотрела через плечо: за открытыми раздвижными дверями виднелась широкая голая спина Нейта — он спал на половине кровати, которую мы за эти пять дней успели поделить на «мою» и «его» стороны. Простыня прикрывала соблазнительный изгиб его ягодиц, а тусклый свет лампы на прикроватном столике подсвечивал каждую рельефную мышцу, спящую и неподвижную.

Нет, все-таки было в этом мире кое-что прекраснее луны.

Ветерок теребил мою короткую шелковую ночнушку на тонких бретелях. Я снова повернулась к океану. Была глубокая ночь, наше бунгало стояло в уединенном месте, укрытое от посторонних глаз, и, хотя в соседних домиках наверняка все спали, а Нейт мог спокойно расхаживать обнаженным, выставляя напоказ прекрасное соблазнительное тело, я была не настолько уверена в себе.

Еще я не могла уснуть. Он довел меня до блаженного изнеможения и давно отключился, но в моем беспокойном уме мельтешили мысли.

Нам осталось два дня.

Два дня — и мы улетим в Штаты. Вернемся в реальность. К жизни, в которой будет непонятно, кем мы приходимся друг другу и увидимся ли снова. К жизни, в которой я отталкивала любого, кто приближался ко мне, по одной лишь причине: он не был Нейтом.

Расставшись с Люком, я плакала не потому, что мое сердце было разбито. Я плакала, потому что провела с ним несколько месяцев и за это время у меня зародилась лишь легкая симпатия, — симпатия, от которой я, к стыду своему, готова была отказаться.

Любовь? Это слово принадлежало лишь одному мужчине в моей жизни, и он не мог быть моим. Полноценно и до конца — никогда.

Я была безнадежно и безвозвратно влюблена в Натаниэля и не нуждалась ни в ком другом.

А он не подпускал меня близко. Я вращалась на его орбите и лишь краем глаза видела раны, таившиеся в глубине, но была обречена беспомощно наблюдать, как он прибавляет новые шрамы к своей коллекции.

Может, все дело в том, что много лет назад он меня спас? Или в легкости, которую я испытывала только рядом с ним? Только с ним я могла быть собой и никем не притворяться: меня ему было достаточно. А может, причина крылась в том, как он смотрел на меня на похоронах своей матери — как на спасательную шлюпку в океане, которая изо всех сил старается не дать ему утонуть? Или в том, как с одним его прикосновением у меня напрочь пропадала способность логически мыслить?

Что бы ни удерживало мое сердце, я никогда не испытывала подобных чувств ни к кому другому.

И у нас оставалось всего два дня.

Разве можно спать, когда у нас так мало времени?

Я обхватила себя руками и посмотрела на луну, будто она могла дать ответы. Может, переехать в Северную Каролину? Отказаться от выбранной карьеры и быть с ним в те несколько дней, когда его будут отпускать в увольнительную? Хотя было очевидно, что он этого не хотел.

Раздался какой-то звук; я обернулась.

Нейт дернулся во сне.

Я подошла к нему, ступая беззвучно, чтобы его не разбудить, и пристально наблюдая. Примерно через минуту осторожно присела на свою сторону кровати и медленно подтянула ноги, чтобы его не потревожить.

Он снова дернулся и вскрикнул, напугав меня.

Ему снился кошмар.

— Нейт. — Я наклонилась к нему и ласково коснулась его плеча. — Нейт, прос…

Он отреагировал так молниеносно, что у меня чуть сердце не остановилось.

В долю секунды я оказалась прижатой к матрасу, а Нейт навис надо мной. Его глаза расширились и смотрели дико, а рука…

Рукой он зажал мне горло, пока вторая нащупывала что-то на кровати.

— Нейт! — прохрипела я, похолодев.

На его лице отразился ужас, он отпрянул и вмиг отполз на край постели.

— О черт, — он побледнел как смерть, — Иззи. Господи. Иззи.

Я отодвинулась к изголовью; ум судорожно пытался осмыслить, что сейчас произошло.

— Прости меня. — Он поднял руку и вроде бы хотел потянуться ко мне, но передумал. — Я тебя не ударил?

— Нет. — У меня разрывалось сердце при виде боли, исказившей его черты. — Все хорошо, — успокоила его я.

Он спрятал лицо в ладони:

— Прости меня.

— Все хорошо, Нейт. Я испугалась, но со мной все хорошо. — Пульс бешено стучал, но гораздо хуже было слышать его несчастный голос. Сердце сжалось в груди. — Нейт, взгляни на меня.

Он медленно поднял голову; наши взгляды встретились.

— Ты ничего мне не сделал. — Я покачала головой; ко мне вернулась способность рассуждать. — Тебе приснился кошмар, и я тебя напугала. Зря я до тебя дотронулась. Я знаю, что людей с ПТСР нельзя трогать во сне, я просто… забыла. Это я должна просить прощения.

— Не смей передо мной извиняться. — Он подтянул колени к груди.

Я двинулась к нему, но на середине кровати остановилась, не желая вторгаться в его личное пространство.

— Ты меня не задушил. Не перекрыл мне воздух. Не скинул меня на пол. Ты мне ничего не сделал.

Нейт встал и надел сухие купальные шорты.

— И не сделаю.

— Что это значит?

Он вышел через раздвижные двери наружу.

— Нейт?

— Ложись спать, Иззи. — Он повернулся ко мне лицом, но продолжал пятиться. — Ты даже не представляешь, как мне стыдно.

— Мне кажется, представляю, — сказала я, но Нейт развернулся и спрыгнул в воду.

Я бросилась к перилам, но даже при свете луны не увидела, где он вынырнул.

— Нейт, — громким шепотом позвала я, боясь разбудить других отдыхающих.

Но его нигде не было.

Я прождала снаружи двадцать минут. Потом еще пятнадцать в постели. Или, может, двадцать. А после всего на секунду закрыла глаза. * * *

Я проснулась и подняла руки над головой, затем потянулась вбок, к Нейту.

Но его не оказалось рядом.

Я открыла глаза и резко села, уставившись на пустую половину кровати.

— Я здесь, — раздался голос слева.

Я повернулась и увидела его на диване в углу. Он был уже одет. Под глазами темнели синяки.

— Всю ночь не спал, что ли? — Я встала с кровати и села рядом с ним на диван.

— Не смог уснуть после того, как… — Он не договорил и отвел взгляд, затем взял с кофейного столика листок бумаги и вручил мне. — В общем, я составил список. Тут все, о чем мы говорили в последние несколько дней.

Я взяла листок и прочитала:

— Палау — в следующем году, Перу — через год, потом Борнео, Канары