Жизнь лишь одна - Вера Кушнир

хитра”. Некоторые носили мешок из-под картошки с тремя дырами в нём — одной для головы и двумя для рук — и подпоясывали этот “последний крик моды” верёвкой. Штаны нередко шились из нескольких сортов и цветов материи и бывали кое-как сшитыми, так как и ниток ведь тоже не было. Было больно смотреть на одетую так молодёжь, особенно помня, что ещё не так давно некоторые из них были зажиточными и щеголяли в самой лучшей и модной одежде. Перемены в жизни страны лишили их всего, и с потерей всего некоторые люди обнищали духовно, но, с другой стороны, встречались и такие, которые несли свою нищету с достоинством, богатея, как никогда раньше, духовно, в Боге.

Можно было слышать, как потерявшие всё верующие богачи говорили: “В мирное время мы молились: избавь нас от всего земного и умножь в нас веру, но редко кто говорил это всерьёз. Мало кто был готов оторваться от земного, поэтому Господь оторвал земное от нас, и теперь мы научились больше ценить небесные реальности”.

Глава 21. Лидочка Розенберг

Господь подарил Леону и Фанни Розенберг шестерых детей. Их единственный мальчик и третий ребёнок, Филипп, умер в полтора годика, но пять дочерей возрастали в духе Писания и атмосфере подлинно христианской семьи. В результате все дети рано пришли к живой вере в Иисуса Христа как своего Спасителя и Господа.

Евгения и Елизавета, которые были погодками, отдали свои сердечки Господу в Воскресной Школе. Однажды они пришли домой сияющие и рассказали об этом своей маме, а когда она спросила их: “Разве вы раньше не верили, что Иисус ваш Спаситель?”, они ответили: “Да, мы верили и любили твоего Спасителя, а теперь Он стал нашим Спасителем”.

Евгения принимала активное участие в работе Миссии с очень раннего возраста, а позже, будучи студенткой на историко-филологическом факультете Одесского Университета, была секретарём студенческого кружка христианской молодёжи. Елизавета, будучи дочерью пастора, не могла получить медицинского образования в послереволюционной России и получила его в Германии. Позже она уехала в Индию как врач-миссионер от одной Британской Миссии и преподавала там в Женском Медицинском Колледже, работая одновременно врачом. Она пробыла там в общей сложности двадцать лет, а потом служила ещё четыре года в Пакистане.

Елена, которая тоже рано отдала своё сердце Господу, стала учительницей и была во всех отношениях подготовленной к роли помощницы отцу и матери в их служении с детьми. В тридцатых годах она вела детскую работу Миссии “Вефиль” в Польше в городе Лодзе.

Лидия была четвёртым ребёнком и любимицей всей семьи. Не то, чтобы другие дети были в пренебрежении, между ними никогда не было зависти, но младшенькая была всегда слаба здоровьем и постоянно улыбалась и веселила всех, как светлый луч солнышка в семье.

Её мягкий и добрый характер сделал её любимицей не только всей семьи, но и всех соседей и соучеников воскресной и общеобразовательной школы.

В обе эти школы она всегда приходила первой. Она любила Господа и всем сердцем верила в силу молитвы.

Всё, что она слыхала от матери о Господе Иисусе, она слово в слово передавала соседу, слепому капитану В. М., пока тот не уверовал сам.

Во время тяжких испытаний, сразу после революции, она была утешением и благословением для всех окружающих. В суверенном Божием плане, цели которого служащие Ему на земле вполне познают только в вечности, было намечено, чтобы в эти трудные дни, когда беда и болезнь ходили по русской земле, земное странствие маленькой Лидочки пришло к концу. Она заболела испанкой и покинула эту землю в двенадцать лет, совершенно приготовленная к своему последнему путешествию.

Когда она лежала больная в постели, никто не смел грустить и унывать в её присутствии, и даже в самые её последние мгновения один взгляд на её сияющее личико прогонял скорбь. Оно постоянно излучало радость и утешение. Её любимой песней была заученная ею в Воскресной Школе “Божия овечка я. Это радует меня”. Семья стояла вокруг кроватки и пела эту песенку с умирающим ребёнком. Когда они дошли до последнего куплета и спели: “Как не радоваться мне? Я Его дитя вполне! Как пройдут земные дни, в Свой покой меня прими. Там объятия Твои меня примут. Да! Аминь!”, лицо девочки просияло и засветилось неземной внутренней радостью. Увидев слёзы в глазах своих родных от того, что им было трудно и больно прощаться с нею, она прошептала слова ещё одного любимого гимна: “Отпустите, отпустите! Я не вечный мира житель…”

Это было мольбой к отцу и матери и дорогим её сестричкам отпустить её без слёз. Они не успели закончить последний стих, когда Лидочка тихонько ушла к своему Господу. Отец держал её маленькие ручки в своей правой руке, а левой закрыл лобик и глазки. Он ощутил только лёгкое дрожание, когда её дух покинул тело и перешёл в ласковые объятия Доброго Пастыря.

Многие верующие пришли на похороны. Слава Богу, что тогда это было ещё возможно в России. Дети из Воскресной Школы все были там, а также сотни евреев, услыхав, что у пастора умерла дочка, пришли послушать, что же он скажет у её гроба. Он прочитал 2 Коринфянам 1:3-4, и это слово послужило благословением для многих: “Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби утешением, которым Бог утешает нас самих”.

Над могилкой Лидочки несколько проповедников говорили к большой толпе собравшихся. Да, Господь сделал правильно, что избавил маленькую девочку от ещё больших страданий, которые вскоре постигли эту многострадальную семью посвящённых Богу Его верных служителей, и не только их, но и всю страну. Он вовремя взял домой к Себе маленькую овечку, потому что Он никогда не ошибается.

Глава 22. Конец эпохи

С первых дней большевистского переворота российское правительство, да и вся страна, страдали под ударами перемен. Владимир Ульянов, известный под своей партийной кличкой как “Ленин”, принятой им в память ссылки царским режимом в Сибирь, на реку Лену, разжигал толпу своими пламенными речами, а его агитаторы пропагандировали “новые идеи” среди рабочих и крестьян, обещая всё самое лучшее их непривилегированному классу. Лозунги большевиков действительно звучали возвышенно: “Земля, свобода, хлеб!”, “Земля — крестьянам, фабрики и заводы — рабочим!” и “Свобода, равенство и братство!” Не одно из этих обещаний не было приведено в исполнение