Лайла. Сквозь галактику за счастьем - Магда Макушева

не приходится. Интуиция твердила, что ни команда "Невуса", ни тем более кто-то еще нас с Энрикой не спасут.

— Госпожа Боянова... Лайла... Что ты делаешь? — позвала меня блондинка. Ее голос звучал испуганно, и оттого визгливо и неприятно для моего тонкого слуха, особенно с учетом моей гудящей головы.

— Нужно понять, что с ним такое и как он сюда попал, — отозвалась я уверенно.

— Зачем с ним возиться? Да и вообще, ты видела, что он... делал прямо при нас? Он же извращенец!

Вот... глупая женщина... А еще медик, чтоб ее... Включи голову, госпожа Болер, пора уже начать думать хоть немного!

— Да он нас даже не заметил! Его накачали какой-то дрянью, либо выдрессировали пытками так, что он делает все на автомате!

— Нас ведь точно скоро спасут? Стоит только немного подождать...

— Не будь дурой, Рика! — рявкнула я хрипло, выходя из себя и одновременно пытаясь воззвать к разуму этой наивной простоты. Космос, девочка, да взвесь ты наши шансы и просчитай варианты, как это сделала я, и ты поймешь, что плыть по течению, ожидая призрачных "спасителей" — это вообще не наш случай. — Кроме нас самих нам не поможет вообще никто. Думаешь, кому-то будет дело до того, что нас похитили? Думаешь, кто-то ринется в бой с пиратами, чтобы нас выручить? Держи карман шире, как говаривали наши предки.

— А разве нет?

— Нет! — выкрикнула я. — И если мы не пошевелимся, скоро пираты захотят познакомиться с нами поближе. Ты этого хочешь? Я вот точно нет. И если этот господин, кем бы он ни был, нам поможет не стать постельными игрушками кучки инопланетных монстров, я сделаю все, чтобы привести его в чувства и выяснить, кто он такой!

Энрика ошарашенно замолкла, а потом громко разрыдалась, перемежая всхлипы с кашлем. Я махнула рукой, понимая, что госпожа Болер в данный момент воистину самый худший помощник из возможных. Глупая, наивная, нестабильная, пугливая, бесполезная...

Вот за что мне все это?

Знаете, я всегда полагала, что медики - это разумные определенного сорта. Они хладнокровны и умеют даже в самых сложных ситуациях быстро сорентироваться, отключить эмоции и начать действовать вопреки страхам, сомнениям, даже собственной боли, ибо иногда промедление и излишняя эмоциональность в их профессии могут стоить кому-то жизни и здоровья.

Энрика Болер сейчас просто крушила своим поведением и реакциями все эти убеждения, хотя я краем уха слышала о том, что док отзывался о ней, как о прилежном и надежном работнике.

Так в чем тогда дело?

Она еще не выросла, не созрела и нарастила соответствующую броню, несмотря на все, через что прошла?

Все, Лали, хватит. Возможно, ей нужно больше времени, чтобы прийти в себя, чем тебе. Да и вообще, не стоит лезть этой женщине в голову, в которой, судя по всему, уже давно творится форменный бардак.

— Эй, господин, вы как? Слышите меня? — с замиранием сердца тронула я пленника за плечо. Пахло от него... не очень, но брезгливость — это последнее, о чем я сейчас могла думать. Ради выживания я даже верданского ящера готова взять в союзники, честное слово.

Вначале показалось, что мужик снова впал в беспамятство, но затем его веки дрогнули и распахнулись, демонстрируя мутные ярко-голубые глаза с по-человечески черным, круглым зрачком.

А ведь у икеланцев зрачок белый...

Кто же ты, бездна подери, такой?

Глава 18: Интерлюдия

Грегор Шор давно сбился со счета, пытаясь вычислить количество дней, проведенных в плену у моргианцев.

После разговора с пиратом, говорящим по-тириански, мужчина больше не видел никого из своих похитителей, проводя в тюремном отсеке прикованным к стене практически все свое время.

Иногда в отведенное для его пребывания помещение закидывались контейнеры с водой или лепешки из субсмеси, иногда - энергетические концентраты. Этого было достаточно, чтобы поддерживать мужчину живым, но ничтожно мало, чтобы пробудилась его сущность, усыпленная блокиратором. Тиры ведь зависят в том числе от физического и эмоционального состояния своего носителя. А Грегор был слаб, ранен и обессилен. Слаб до такой степени, что даже раны на голове затягивались с большим трудом, ныли и болели.

Если первое время тирианец еще пытался строить планы побега, его разум был чист, а голова соображала ясно, то постепенно он понял, что все чаще погружается в состояние, частично схожее с боевым трансом, а действует исключительно на автомате и телесной памяти.

Именно тогда его стали освобождать от оков, позволяя забрать провиант или справить нужду в санитарных устройствах, обнаруженных в дальней части отсека.

В редкие моменты просветления Грегор приходил к мысли, что его явно пичкают какими-то психоактивными веществами, лишающими воли, которые, скорее всего, добавляют в воду или пищу.

Он пробовал отказываться от принесенной ему отравы, в какой-то момент решив, что лучше умрет, чем превратится в тупое, ведомое и покорное животное, но тогда сковывающие его дуги сжимали еще сильнее, доставляя боль, но такую, из-за которой не мог покончить со всем этим.

Грегор зачем-то упорно хотел дождаться того момента, когда пираты достигнут нужной цели — корабля, ради которого они отложили переговоры с Тирией. Правда, спустя какое-то время он уже толком не помнил, зачем ему это нужно и для чего.

Надежда на то, что кто-то из Тирии захочет ему помочь, таяла и стиралась из сознания. Все вокруг теряло краски, становилось блеклым и бессмысленным...

Большую часть последних дней мужчина пребывал в полубреду, лишь ненадолго приходя в себя. Сквозь дрему или беспамятство, он слышал, что в отсеке что-то происходит, однако не находил в себе силы даже открыть глаза.

Все становилось неважным и ненужным.

Реальность смешивалась с галлюцинациями и кошмарами. Тирианец переставал различать, что является настоящим, а что плодом его отравленного подчиняющей его разум гадостью мозга.

Сирена снова загрохотала над головой.

Грегор встал, прошел к санитарному отсеку, а затем вернулся на место и устало прикрыл глаза.

Когда это все закончится?

А потом он услышал... голос...

Певучий, глубокий, чарующий. Такой... живой и настоящий, что мужчина искренне изумился, насколько реальными могут быть видения.

И насколько... приятными и яркими...

Но...

Кто-то по-настоящему тронул Грегора за плечо и настойчиво потряс.

Какого...?

Тирианец резко распахнул глаза, все еще пытаясь понять, снится ли ему происходящее или нет.

Ярко-синие глаза казались реальными. Как и бледное лицо, обрамленное растрепанными черными волосами. Как и губы, произносящие какие-то слова на неизвестном языке. Как и... голос, который Грегор