Изгой - Эль Кеннеди

Он самоуничижительно смеется.

– Ну конечно же ты разобрался за десять секунд. Надо было самому заметить.

– Это распространенная ошибка. Не загоняйся. – Лукас умный, и к коду у него предрасположенность. У меня просто больше опыта. – Иногда нужен свежий взгляд, чтобы заметить.

– Кстати, видел это? – Он открывает на своем ноутбуке чей-то пост про недавний взлом какого-то имиджборда. Хакеры залили на публичный форум мета-данные и десять лет сообщений, обличив кучу нацистских козлов. Ответственными за взлом блогер назвал группу под названием «Бесконечная Мудрость Космической Черепахи».

– Мне кажется, я знаком с одним из них, – говорю я. – Обменивались как-то уязвимыми точками на форуме.

– Чел, это же охрененно. Ты, типа, настоящий гуру-хакер.

– Ты еще погромче это крикни, ага?

Лукас давит извиняющуюся улыбку.

– Какой был твой лучший взлом? Или хотя бы твой любимый? Мог я о тебе слышать?

С сожалением качаю головой. Я в этом деле не ради славы. Некоторые гоняются за известностью. Другие следуют за зовом души. Но я не активист и не хочу прославиться. Это хобби. Полезный навык, как способность поднять что-нибудь тяжелое или быстро бегать. Я вот поднимаю код.

– Хакеры остаются анонимными не просто так, – говорю я. – И мне это нравится. Не собираюсь бросать вызов ФБР, чтобы они меня отследили, и помирать в тюрьме за бесплатный «Нетфликс».

– Эй.

Я поднимаю глаза и обнаруживаю рыжего и его обиженного другана стоящими возле нас. Десятиклассники, наверное, судя по печальным клочкам щетины на лице и бушующим прыщам.

– Чего надо? – требовательно спрашиваю я.

Они отстраняются, но не теряют решительности.

– Ты хакер? – спрашивает недавно брошенный пацан. – Например, если мне надо нарыть компромат на кого-то?

Вопрос меня даже не удивляет. Ко мне много раз приходили люди, точащие на кого-то зуб и мечтающие свершить свою месть, узнав слабые места и секреты своих врагов. Очень часто их не радует то, что они узнают. Но платят за это хорошо, а я в этом бизнесе не ради того, чтобы париться, что там будет дальше.

– Смотря кто спрашивает, – говорю я, вскинув бровь.

– Назови цену.

Обожаю тупых богачей.

– Пришли мне имя и сведения вот сюда. – Я беру его телефон и вбиваю временный адрес, который не смогут отследить до меня. – На связи.

Когда они уходят, Лукас восхищенно смотрит на меня.

– Вот так оно и бывает, да? – восторгается он. – И часто ты так?

– По настроению, – пожимаю я плечами. – Информация – это хороший бизнес.

Подобно сексу, наркотикам и власти, знание – это один из древнейших товаров. Конкретно мои навыки делают меня последним шансом для злопамятных и мстительных, но это не мои проблемы. Первое правило информационной экономики – ставь файрволл между собой и драмой. Я тут ради фактов, а не причин. Когда сделка проваливается, виноват всегда человеческий фактор.

Чаще всего система работает слаженно.

Правда, когда ты постоянно взламываешь замки и заглядываешь за темные углы, есть одно но. Как бы ты ни был осторожен, иногда за тем углом тебя встречает дуло дробовика.

Вечером я сижу в комнате на своей кровати, решая домашку в наушниках. Я не слышу приближающиеся разъяренные шаги. Или щелчок поворачивающейся ручки. Только когда дверь распахивается и с треском врезается в стену, я поднимаю голову от ноутбука.

Секунду я вижу несущегося ко мне Дюка, а потом его кулак встречается с моей челюстью.

Глава 26. Эр Джей

В ушах звенит, когда я сплевываю кровь на старинный пол из вековых досок. Она плюхается на него густым красным комком, в котором отражается падающий на пол светильник, когда Дюк пихает меня на прикроватную тумбочку, и я ударяюсь о стену.

– Ты что, думал, я не узнаю? – орет он, комкая мою футболку в кулаках и прижимая меня спиной к окну.

Занавески падают на мое лицо, и сквозь бушующий в голове хаос я мимолетно задаюсь вопросом, удержат ли они меня от падения, когда стекло разобьется.

Парни были правы. Я недооценил Дюка.

Очень сильно недооценил.

Но даже это осознание не может удержать мой сарказм. Это как сказать солнцу не вставать.

– Тебе придется уточнить, – выдавливаю я сквозь булькающую во рту кровь и расплывающееся онемение в челюсти.

– Я знаю, где ты был в эти выходные. – Я пытаюсь вывернуться, но он хватает меня за горло. – Маленький заносчивый придурок. Ты думаешь, сможешь вот так вот использовать ее, чтобы досадить мне?

Слоан.

Черт.

– А. Ты об этом. – Я не могу сдержать болезненного смешка.

Столько всего произошло за последнее время, и я как-то даже забыл, что эта информация должна была дойти до него рано или поздно. Не то чтобы я вообще не задумывался над его реакцией, но это хуже, чем я мог предположить.

– Неудачное расставание? – вежливо уточняю я.

Дюк отшвыривает меня в сторону, и я падаю на диван.

– Держись от нее подальше. – Он весь красный, полный гнева и играющих гормонов. – Какой бы там идиотский план ты себе ни составил, он не сработает. Я здесь всем управляю, и это не изменится.

Когда сидишь на украденном троне, тебе всюду мерещатся враги.

– Дюк, мужик. Да мне насрать на твою эту жажду власти и гребаную школьную политику. Я о тебе вообще не думаю.

– Не думаешь, да? – Он нехорошо улыбается. – Что же. Я пытался быть вежливым, ради Фенна. Мы могли бы договориться. Теперь переговоры закончены.

Я пользуюсь этим кратким перерывом, пока он меня не держит, чтобы вернуть на место челюсть.

– Не уверен, что у нас одинаковое определение «переговоров».

– Я тебя предупреждал, что так будет, – ледяным тоном напоминает мне он.

– Ага. – Я встаю прямо и утираю кровь с подбородка. – Мой первый психолог всегда говорил, что мне надо больше внимания уделять происходящему вокруг.

– Любишь умничать, я смотрю, да?

– Ну так. – Я пожимаю плечами. – Это стиль жизни.

– Самый умный парень в комнате, да? – Он подходит ближе, раздувая ноздри.

Ох уж эти задиры из закрытых школ. Вечно считают, что твое личное пространство принадлежит им.

– Так поступи же по-умному, – продолжает он, опасно глядя на меня. – Скажи так, чтобы я слышал.

– Что сказать?

– Ты больше не будешь видеться со Слоан. Я даже не хочу слышать, как ты произносишь ее имя.

– А. Это. Нет, спасибо. Я не согласен.

Сколько бы денег он ни зарабатывал, задира всегда останется большим тупым животным. Мы же не бежим в бомбоубежище каждый раз, когда сбежавший из зоопарка гиппопотам начинает крушить городской сквер, верно? Нет. Мы вызываем службу контроля, которые всаживают ему в задницу снотворное. Я не боюсь Дюка