Попаданка в Сильфиду на боях орков - Мария Максонова

если бы СакрКруш женился на тебе, я бы смогла рассказать рецепт, а так нет — прости, — хихикнула я.

И к своему шоку увидела, что ПранСида позеленела уже до цвета темного бутылочного стекла, поспешно опустила голову, пряча лицо за волосами. Я удивленно раззявила рот.

— Ну, что ты, такого никогда не произойдет, — пробормотала девушка себе под нос.

Я перевела взгляд на СакрКруша. Закончив распекать людей, он глянул на нас с ПранСидой, но подходить не стал, только кивнул издали, вроде как одобряя наше занятие, и заспешил куда-то прочь. Я попыталась увидеть его глазами подруги: высокий, мощный, сильный орк, довольно разумный и сдержанный по местным меркам. Наверное, для скромной местной девушки он действительно завидная партия, но он-то зарится на таких стерв, как ГладРида.

Я подсела ближе к ПранСиде и толкнула ее плечом, спросила, понизив голос:

— Он что, тебе нравится?

Она покосилась на меня из-под челки, а потом все же несмело кивнула.

— Так чего же ты клювом-то щелкаешь⁈ — ахнула я.

— Чего⁈

— Время теряешь, — перевела я для нее земной фразеологизм. — Почему не пойдешь к нему, не заговоришь?

— Что ты! Как можно то⁈ Я со стыда сгорю!

— Ну, со мной дружбу завести, чтобы к нему поближе побыть, ты не постыдилась, — хмыкнула я.

ПранСида немедленно побледнела до цвета салатовой свежей зелени:

— Я… нет, я… я никогда бы…

— Да ладно тебе, не смущайся, я не обижаюсь, — я хлопнула ее ладонью по плечу, только позже сообразив, что та вся в остром соке хрена. Впрочем, кажется, это последнее, что могло бы смутить ПранСиду.

— Нет! Послушай, Окстарна, ты мне действительно нравишься! Я хотела дружить с тобой, я дружила бы, даже если бы ты не жила в роду СакрКруша. Поверь, я никогда не стала бы притворяться и врать…

Она выглядела искренне, поэтому я улыбнулась и кивнула:

— Я была бы рада, если бы ты вошла в наш род. Ты мне тоже нравишься, уверена, ты стала бы прекрасной женой для СакрКруша.

ПранСида погрустнела:

— Но этого не случится.

— Но этого не случится, — с грустью произнесла ПранСида.

— Отчего же? Он ведь еще не выбрал.

— Он не ходил в наш шатер на Невестин день, даже под самый вечер. Я так ждала, но, — она шмыгнула носом и утерла слезу запястьем, потому что руки грязные. — Я совсем ему не приглянулась.

— Если бы ты мне раньше сказала, я бы его за шкирку притащила в ваш шатер! — возмутилась я.

— Нет, что ты, не нужно! СакрКруш ни за что не стал бы тебя слушать, только наказал бы! Женщина должна быть послушна…

— Да-да, конечно, и молчать при мужчинах в тряпочку. Слышала я это уже. Ох, уж эти тираны доморощенные.

— Мужчина во всем опора семьи: он ее и содержит, и кормит всех, и защищает, и заботится. В благодарность жена и домочадцы обязаны его слушаться во всем, это справедливо, — пожала плечами ПранСида.

Я покосилась на нее с подозрением, но поняла, что она действительно озвучивает свою картину мира, это было для нее естественно и, наверное, таков был быт в этом времени и месте. Меня это не устраивало, но не ПранСиду.

Я тяжело вздохнула. Что ж, наверное, неплохо, если картины мира обоих в паре совпадают, а СакрКруш явно тоже придерживается этих домостроевских воззрений.

— Но почему же ты ничего не сделала, чтобы привлечь его внимание? Не наряжалась, не ходила перед ним, не привлекала внимание? — она отрицательно покачала головой. — Ну, неужели нельзя было сделать хоть что-нибудь? Ты так плохо выступила на боях?

ПранСида грустно кивнула:

— Мне выпали бои с ФраТурной и ПалДезой, — сказала она так, будто это все объясняло.

— Они так сильны?

— Не то чтобы… но они же подружки ГладРиды!

— И что? — не поняла я.

— Ты что, не знаешь⁈

Я удивленно покачала головой.

— О, Предки! Все знают, что, если выпадет жребий на ГладРиду или ее главных подруг-злючек, нужно проиграть, а иначе они тебя ночью подкараулят и так изобьют, что к следующему бою встать не сможешь. Да еще и слухов по становищу распустят таких, что ни одна мать такую невесту для сына не одобрит. Они здесь власть!

— Что⁈ Почему⁈

— ПалДеза племянница вождя, а остальные тоже самые знатные невесты этого года. Ох, не повезло нам…

— Но можно же им сопротивляться! — возмутилась я. — Можно хоть что-то сделать! Главное — выиграть бой, а потом уже какая разница…

— Тебе легко говорить, ты ведьма, ты всех, кто тебя обидел, прокляла, — явно разозлилась ПранСида. — Эти трое всех девушек терроризируют в последнее время. Два лета назад одна невеста, что оскорбила сестру ГладРиды проигрышем в бою, потом повесилась.

— Как⁈ — ахнула я.

— О ней распустили дурные слухи, будто она уже нечиста, будто с кем-то из медведей путалась. Все поверили, и никто не заслал к ней сватов.

— Но ведь родители могли оставить ее на год в своем шатре, мне так говорили…

— Нужна она родителям больно, незамужняя орчанка — лишний рот в семье, одни убытки от нее. Калым получить, да с рук сбыть — одна радость. А если эта возможность пропала, то что делать с девицей? Она при братьях приживалкой на всю жизнь останется?

— И никто ее не защитил⁈

— Самих бы нас кто защитил, — буркнула мрачно ПранСида. — Тебе-то легко говорить…

— Мне не легко, мне совсем не легко. Я иностранка здесь, не знающая ни ваших нравов, ни обычаев, ни вон рецептов, — я кивнула на брошенное за разговором мясо. — У меня здесь даже семьи нет, кроме деда, из которого тоже помощник никакой, он сам нахлебник. Но ты… подумай, ты ведь могла хоть в последнем бою показать себя. Какая разница, что будет после? Избили бы, быть может, ну, и ладно. Все уже кончено, внимание парней ты уже привлекла. А о слухах… ты ведь могла попросить о помощи свою семью. Сколько у тебя братьев? Пятеро? Могла попросить, чтобы они всегда и везде тебя сопровождали, стали бы свидетелями того, что ты никуда не ходила…

— Да как же… они бы не стали…

— А позор сестры они бы стерпели? Неужели ты не могла им рассказать,