Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

Труа улучшили свои фанзы; а в Шартре Жан ле Тексье построил пышный северо-западный шпиль и великолепную хоровую ширму, демонстрирующую идеи Ренессанса, накладывающиеся на готические линии. В Париже изысканный Тур Сен-Жак - это отреставрированная церковь, возведенная в этот период в честь святого Иакова Великого.

Благородные гражданские здания искупили раздор и хаос эпохи. Величественные городские ратуши выросли в Аррасе, Дуэ, Сент-Омере, Нуайоне, Сен-Кантене, Компьене, Дрё, Эврё, Орлеане, Сомюре. Гренобль построил Дворец правосудия в 1505 году, Руан - еще более пышный в 1493 году; Робер Анго и Роллан Леру оформили его в нарядной готике, в XIX веке его переделали, а во время Второй мировой войны выпотрошили.

Это был первый век французских замков. Церковь была подчинена государству; наслаждение этим миром посягало на подготовку к следующему; короли сами становились богами и создавали для своего досуга магометанский рай вдоль Луары. Между 1490 и 1530 годами замок-форт превратился в замок удовольствий. Карл VIII, вернувшись из неаполитанского похода, потребовал от своих архитекторов дворец, столь же великолепный, как те, что он видел в Италии. Он привез с собой архитектора Фра Джованни Джокондо, скульптора и художника Гвидо Маццони, столяра Доменико Бернабея "Боккадора" и девятнадцать других итальянских мастеров, даже ландшафтного архитектора Доменико Пачелло.17 Он уже восстановил старый замок в Амбуазе; теперь он поручил этим людям, которым помогали французские строители и ремесленники, превратить его "в стиле Италии" в роскошный logis du roi, королевский домик.18 Результат был превосходным: масса башен, пинаклей, карнизов, карнизов, мансард и балконов, императорски возвышающихся на склоне с видом на спокойную реку. На свет появился новый вид архитектуры.

Этот стиль оскорблял патриотов и пуристов, венчая готические башни с ренессансными дворцами и заменяя вычурный декор классическими формами и деталями. Стены, цилиндрические башни, высокие покатые крыши, укрепленные бастионами и рвами, все еще оставались средневековыми, напоминая о том времени, когда дом мужчины должен был быть его замком и крепостью; Но новый дух вывел жилище из массивного военного панциря, расширил прямолинейные окна, чтобы впустить солнце, украсил их рамами из резного камня, украсил интерьер классическими пилястрами, лепниной, медальонами, статуями, арабесками и рельефами и окружил здание садами, фонтанами, цветами и, как правило, охотничьим лесом или улыбающейся равниной. В этих удивительных домах роскоши тьма сменялась светом, средневековый страх и мрак - ренессансной уверенностью, смелостью и радостью. Любовь к жизни стала архитектурным стилем.

Мы должны неоправданно доверять этой первой эпохе шато, если приписываем ей либо их возникновение, либо их полное развитие. Многие из них уже существовали как замки и были лишь изменены; XVI и XVII века усовершенствовали форму до аристократической элегантности, XVIII изменил настроение и заменил лирику замков грандиозной эпопеей Версаля. Замок-шато в Шиноне был уже старым, когда Карл VII принял там Жанну (1429), а Лош имел долгую историю как королевская резиденция и тюрьма, когда Лодовико иль Моро прибыл туда в качестве пленника (1504) после второго захвата Милана Людовиком XII. Около 1460 года Жан Бурре, государственный министр Людовика XI, восстановил замок Ланже тринадцатого века в форме, близкой к средневековой, хотя он до сих пор является одним из наиболее хорошо сохранившихся шато. В Шамоне в 1473 году Шарль д'Амбуаз построил еще один замок в средневековом стиле, а в Гайоне его брат кардинал возвел огромный замок-шато (1497-1510), который революция бесцеремонно разрушила. Дюнуа, благородный "бастард Орлеана", восстановил замок Шатодун (1464), а кардинал Орлеанский-Лонгевильский пристроил к нему новое крыло в готическо-ренессансном компромиссе. В замке Блуа сохранились части XIII века; Людовик XII построил для него восточное крыло в гармоничном сочетании кирпича и камня, готического портала и ренессансных окон; но высшая слава замка ожидала Франциска L

Готическая скульптура с безграничным изяществом вышла на сцену в изысканном резном декоре гробниц и ретабло в церкви в Бру, где фигура Сивиллы Агриппы столь же прекрасна по форме, как и в Шартре или Реймсе. А тем временем итальянские художники переделывали французскую скульптуру в соответствии с ренессансными независимостью, симметрией и изяществом. Связь между Францией и Италией расширялась благодаря визитам церковников, дипломатов, купцов и путешественников; ввозимые итальянские предметы искусства, особенно небольшие бронзы, служили посланниками ренессансных и классических форм и вкусов. С Карлом VIII, Жоржем и Шарлем д'Амбуазом движение превратилось в стремительный поток. Именно итальянские художники основали в загородной столице королей итальянизирующую "Школу Амбуаза". Гробницы французских королевских особ в церкви Сен-Дени являются монументальным свидетельством перехода от мрачного достоинства готической скульптуры к плавной элегантности и радостной декоративности ренессансного дизайна, провозглашающего славу и воспевающего красоту даже в триумфе смерти.

Олицетворением этого перехода стал Мишель Коломб. Он родился около 1431 года, а в 1467 году его уже называли "верховным скульптором французского королевства", задолго до французского вторжения и поглощения Италии. До этого галльская скульптура почти вся была каменной; Коломб импортировал генуэзский мрамор и вырезал из него фигуры, по-прежнему суровые и жесткие в готическом стиле, но в обрамлении классического орнамента. Для замка Гайон он вырезал просторный горельеф Святого Георгия и Дракона - безжизненного рыцаря на резвом коне, заключенного в колонны, лепнину и лепнину ренессансного дизайна. В "Деве со столба", высеченной из камня для церкви Сен-Гальмье, Коломб достиг полной деликатности итальянского стиля в скромности и нежности черт, плавных линиях ниспадающих волос. И, возможно, именно Коломб в преклонном возрасте изваял Гроб Господень (1496) в церкви при монастыре в Сольмесе.*

В живописи Франция испытывала влияние Нидерландов, а также Италии. Николя Фроман начал с почти голландского реализма в "Воскрешении Лазаря". Но в 1476 году он переехал из Авиньона в Экс-ан-Прованс и написал для Рене Анжуйского триптих "Горящий куст", центральная панель которого, изображающая вознесенную Деву, имеет итальянские качества в своем фоне, брюнетке Мадонне, величественном Моисее, очаровательном ангеле, бдительной гончей и доверчивой овце; Италия одержала полную победу. Подобная эволюция стиля отмечена в творчестве "Мастера из Мулена" - вероятно, Жана Перреаля. Он ездил в Италию с Карлом VIII и снова с Людовиком XII; он вернулся с половиной искусств Ренессанса в своем репертуаре - миниатюрист, монументалист, портретист, скульптор и архитектор. В Нанте он спроектировал - и Коломб вырезал - внушительную гробницу герцога Франциска II Бретанского; а в Мулене он увековечил память своих покровителей, Анны и Пьера из Божо, прекрасными портретами, которые сейчас висят в Лувре.

Малые искусства не сохранили своего позднесредневекового совершенства. Если фламандские иллюминаторы уже давно перешли к светским сюжетам и земным сценам, то миниатюры Жана Бурдишона в Les beures d'Anne de Bretagne (1508) представляют собой возвращение к средневековой простоте и благочестию -