Мой (не) любимый сводный - Кристина Юрьевна Юраш

бледное и очень красивое, как у фарфоровой куклы. Длинные черные ресницы поднялись, а в глазах горел огонь ненависти.

И тут я подняла глаза и увидела Вивернеля, который стоял рядом с ней. Вокруг Энны было еще драконов пять, но я даже не знала, как их зовут.

— Энна Честимир, — выдохнула я, видя, с каким пренебрежением все смотрят на меня. Мой взгляд встретился с ледяным взглядом Вивернеля.

— Я прямо не удивилась, — заметила Энна, глядя на меня с улыбкой. Ее взгляд скользнул по Морису. — Морис Эберхарт — Рэндис. Ну, конечно! Без Мориса Злата и шнурки завязать не может.

Послышался дружный смех. Лицо Вивернеля искривила однобокая усмешка.

— Какая же ты никчемная, — выплюнула Энна. — И без Мориса ты ничего не стоишь!

— Ну раз без меня она ничего не стоит, — вмешался Морис. Тряхнув кудрями, он вышел вперед. — Давай выйдем один на один? Нет, как тебе такой вариант? Ты и я! Сходим на свидание. Только вернусь я один.

Внезапно Энна побледнела.

Бровь Мориса поползла вверх.

— Ну так что? — с улыбкой заметил он. — В отличие от тебя, голов у меня много. Придется тебе целовать все. К такому жизнь тебя не готовила, не так ли?

— Он — балаур, — шепнул кто-то из свиты Энны. — У него минимум десять голов…

— Да знаю я, — нервно отозвалась Энна в сторону.

— Пойдем-пойдем, — с усмешкой заметил Морис, направляясь к ней. — Только с друзьями попрощаться не забудь.

— Вивернель, — послышался писк Энны, а она спряталась на груди Вивернеля. Тот обнял ее. Я видела, что она явно неровно дышит к моему сводному брату. Она вжималась в него, как маленькая девочка.

— Не трогай ее, — заметил Вивернель, вздохнув. — Иначе я скажу, что поцеловал твою невесту. Сегодня в ее комнате. Да, Злата?

Морис посмотрел на меня, а у меня дыхание перехватило. Это было словно удар в под дых. Внезапная слабость обрушилась на меня, когда я смотрела в холодные насмешливые глаза Вивернеля.

— Или она тебе об этом не рассказала? — вскинул бровь Вивернель, а я даже дар речи потеряла от такой подлости.

Почему-то я была уверена, что никому об этом не скажет, но я в нем ошиблась…

— Это правда? — резко развернулся ко мне Морис. Он сощурил глаза, пока я пыталась хоть капельку успокоиться.

— И ей даже понравилось, — добавил Вивернель все с той же улыбкой. — По-крайней мере она не сопротивлялась…

Глава 4

— Папа! — позвала я, видя, как зеркало мутнеет. В зеркале появилось лицо папы Альвера. При виде меня он сразу заулыбался.

— Моя дорогая, что случилось? — спросил он.

Я посмотрела в сторону окна, за которым раньше был корпус, а теперь виднелись руины.

— Папа, ты лучше присядь, — сглотнула я, глядя на то, как поднимается бровь папы Альвера.

— Так, дорогая моя, за что мне хвататься? За сердце или за кошелек? — спросил он, игнорируя кресло, которое стояло в трех метрах от него.

— Можно я начну издалека, — произнесла я, вздыхая. — Папа, а что бы ты сказал, если…

Я снова посмотрела на руины.

— Нет, не так немного, — заметила я, видя, как папа Альвер смотрит на меня с подозрением. — Папа, тебя вызывает ректор.

— Залечу к нему, как только будет время, — отмахнулся Альвер.

— Сейчас, — я снова шумно вздохнула.

— Хорошо, давай так. Башня? — спросил папа Альвер, а я посмотрела в окно и сглотнула.

— И башня, — кивнула я.

— Что значит «и»? — прищурился папа Альвер. — Золото мое, не томи. Папу сейчас финансовый инфаркт хватит. Вот такой рубец на кошельке. Что случилось?

— Морис с Вивернелем подрались немного, — заметила я, бегая глазами по комнате. — И… тебе бы лучше прилететь. Поговорить с ректором.

— Хорошо, — вздохнул папа Альвер, а я спешно стерла с зеркала символ. Одевшись, я вышла из комнаты и направилась встречать. Перепрыгнув через обрушившиеся перекрытия, я разогналась и допрыгнула до куска лестницы, которая вела на третий этаж. Потом я прошла по галерее, вдыхая свежий весенний ветер, пролезла в дырку рядом с дверью, которую завалило кирпичами, добежала до портала, который расчистили студенты первого курса, и перенеслась в холл.

— Нет, ну это ж надо! Я из окна видел! Вот это была битва! — слышался восторженный голос студентов, которые разбирали завалы возле одной двери.

— Завалы разбирают для учителя! — послышался голос за дверью. — Итак, у нас с вами шестой урок подряд! Записывайте тему!

Глухой и протяжный стон слился в унисон. А я мысленно посочувствовала беднягам. У них были ночные пары, так что пока завал не разобрали, они вынуждены учиться.

Я обернулась, видя папу Альвера, который направлялся ко мне. Темноволосый, с короткой стрижкой, в черной одежде, узор которой напоминал чешую, он выглядел очень молодо. Хотя ему больше трехсот лет.

— Никто не пострадал! — тут же произнесла я, вставая между ним и трудолюбивыми младшекурсниками.

— Пострадал семейный бюджет, — вздохнул папа Альвер, а я понимала, что он еще не все видел. И эта сторона Академии пострадала намного меньше, чем та.

Он взял меня за руку, а я почувствовала прилив благодарности. Когда я была маленькая, он удочерил меня. Он чуть не погиб, сражаясь за меня. Он убил родителей Энны Честимир, которые нападали на нас. И за это я была ему безумно благодарна. Ну еще за заколочки, игрушки, комнату принцессы, корону и много-много всего.

Я смотрела на него, понимая, что они с Вивернелем очень похожи. Те же взгляды, те же жесты, та же улыбка.

— Сюда, пап, — произнесла я, когда папа Альвер по старой памяти свернул направо. — Нам налево.

— Это еще почему? — спросил он.

Ну не могу же я сразу сказать, что там нет больше права.

— Так быстрее! — вздохнула я, видя, как папа Альвер перешагивает через завалы. Это здесь еще расчистили!

Дойдя до кабинета ректора, я робко постучала в дверь.

— О! Я так понимаю, это Альвер Эберхарт, — послышался голос ректора, а я вздохнула, заходя следом. — Ну, у нас тут произошло небольшое происшествие.

Ректор восседал за старинным столом, а в его