Билет в кино 2 - Владимир Геннадьевич Поселягин

сейчас. И то не по своей воле. А так отъехал, переждал день в овраге каком-то, заросшем крапивой, и как стемнело, на своём шаттле, с режимом маскировки, добрался до деревни. Надеюсь Андрею, моей копии, не удастся меня засечь, у того на орбите среди мусора запрятаны спутники слежения, из мира Звёздных Войн. У меня такие тоже были в запасе. Добрался нормально, но меня чуть не пристрелили, я и забыл, что тут два терминатора на охране стоят. Час на опознание потратил, нашёл коды к ним на одном из датападов, дальше проверил оборудование, генератор ещё тарахтел, бензин в баке не закончился, в хате тепло, да тут слякотно на улице, холодно, снег был, чтобы сырости не было, ещё подтопил, проверил оборудование, выкинув испорченный диск, поискал, и нашёл «Отряд», в сборнике фильмов про войну. Решил сборник не губить, скачал из инета фильм на флешку, её использую. Сгорит, не жалко, у меня их много.

Да я тут подумал, мне в принципе без разницы куда идти, всё равно нужно погибнуть, тело Доронина не устраивало, и дальше по фильмам ходить, пока в поттериану не попаду, мне тело мага с Даром нужно. Вот так медлить не стал, снова натянул форму сержанта госбезопасности с наградами, вещмешок за спину, автомат проверил, рожки, пистолет, и шагнул в экран телевизора. К слову, я гордился заработанными орденами и медалью, перед гибелью снять желаю, с собой возьму. Память. С этими парнями я воевал, как родные, помогу, тут и в следующий фильм уйду. Как погибнуть, ещё решу. Да это война, пуля дура, думаю будет шанс, ничего выдумывать не надо. Как пойдёт, так и пойдёт. А выбрал я момент, когда паникующих советских бойцов по лесу гонял мотоциклист-одиночка. К этому моменту те многое осознали, так что спасение думаю примут с радостью. Я вышел, убрав квадрат экрана, вроде бойцы это не засекли, и сразу встал за ближайшее дерево, где вскинув автомат, короткая очередь и мотоциклист, поймав грудью три пули, завалился на бок. Выйдя из-за дерева, я направился к мотоциклисту, мотор лёгкого-одиночки ещё тарахтел, а заднее колесо вращалось. Бойцы сначала несмело, потом уверенно побежали к нам. Я как раз выключил скорость и заглушил мотор, проверив немца. Наповал.

Когда я снял фуражку, вытирая лоб, жарко, многие стали останавливаться, шокировано таращась на меня, потом стали переводить взгляды на своего сержанта, что был не менее других крайне удивлён. Тут я рявкнул, когда Урин потянулся к немецкому автомату:

- Куда? Мародёрством решил заняться? Ну сержант у тебя и бойцы, никакой дисциплины и знания военных законов. Кстати, а чего это ты на меня похож? Если бы не форма, решил бы что в зеркало смотрюсь. Только не бритый.

- О, и голоса один в один, - прошептал Кузьмин.

- Сержант госбезопасности Доронин, Минское управление НКВД, оперативный отдел, - козырнул я. - Кто такие?

- Сержант Доронин, - растерянно пробормотал местный Доронин. - А как ваше имя?

- Константин. Меня младенцем как к порогу дома-малютки подкинули, так в записке и написали. Отчество получил от завсклада, Геннадьевич. Похоже близнецы мы, тоже к порогу детдома подкинули?

- Нет, в семье жил, - всё ещё растеряно отвечал тот, изучая мои награды. - Папка, он…

- Всё, не рассказывай. Те, кто меня выкинул, они для меня никто. Хотя конечно удивлён встретить тут брата. Потом пообщаемся, а пока уходить надо. Теперь ты боец, тот что с медалью, опишу тебе правила военной добычи и трофеев. Чтобы чужое при владельце не хапал, в следующий раз пулю в ногу всажу за воровство и мародёрство.

- А? - только и сказал тот. Вообще Урин сам жил по таким принципам, и мы с ним очень близко по духу были.

Когда мы до Гомеля добрались, того в операционную, рана воспалилась, пот, грязь, потом на санитарный эшелон и больше я его не видел. Что с остальными парнями, тоже не в курсе. Но из всех именно Урин мне ближе всего был. Сейчас я речь для него держал, но слушали все.

- Слушай и запоминай. Право военного трофея священно, хотя многие политработники его не приемлют, но отбирают такие трофеи у других, охотно. Не важно. Ты убил врага, всё с него твоё. Идёшь, увидишь убитого врага, рядом никого, снял с него трофеи, это и есть самое настоящее мародёрство. Легко запомнить и понять. Если рядом есть тот, кто убил противника, и он дал тебе разрешение снять с него всё, это помощь владельцу. Не мародёрство. Правила как видите просты, запомнил?

- Да.

- Отлично. Я убил этого немца?

- Да.

- Теперь, красноармеец?..

- Урин.

- Теперь, красноармеец Урин, я разрешаю вам забрать с тела пистолет-пулемёт модели сорок, или проще «МП-сорок», и подсумки к нему с запасными магазинами. И также разрешаю снять кобуру с пистолетом «Парабеллум» и передать вашему сержанту. Ему же часы, как и сумку, это посыльный в звании обер-ефрейтора. Документы и содержимое сумки я его заберу. Остальное могут разобрать другие бойцы. У меня всё есть, это уже четвёртый немец, которого я убил. Как видите, фляжка и котелок у меня трофейные. Вполне удобные, рекомендую.

Дальше тело быстро освободили от всего лишнего, ранец забрал местный Доронин. Я трофеи убрал в планшетку, что висела на боку. Мотоцикл поставили, и я откатил его в кусты, и там прибрал в один из сундуков. Думаю, успею им тут попользоваться. Мы не задержались на месте уничтожения солдата противника, и вот шли по лесу. Урин с Петровым в дозоре, а я шёл с Дорониным, и мы общались. Тот всё поверить не мог что родители могли так поступить со мной. Я же описал как в роддомах воруют детей, была двойня, сказали один, или второй умер, а сами ребёнка себе забирают. Скорее всего со мной так и было, только видимо не понравился, вот в детдом и подкинули. А имена скорее всего совпадение. Не знаю. Я заметил, что Петров от моих слов не особо и доволен. Это всё противоречит концепции советской власти, уж ему как комсоргу ли этого не знать? Отойдя, устроили лагерь, распотрошили ранец, нашли круг полукопчёной колбасы, домашний каравай хлеба, немного солёного сала и две банки. Саморазогревающиеся. Ну и галеты. Своих припасов добавил, при мне вещмешок. В котелке воды вскипятили для чая. Я показал, как ножом проткнуть, и банки начали нагреваться, их вскрыли, хлеб и сало нарезали с колбасой, не сказать что