Сводный Братец Лис - Вера Ривер

- выдохнула она, выгибаясь навстречу моим прикосновениям. Её кожа светилась в лунном свете, словно припорошенная серебристой пылью. Я чувствовал, как удлиняются клыки, как звериная сущность рвется наружу, требуя заявить права на пару.

Первое прикосновение языка к её влажным складочкам вызвало громкий стон. Мелисса вцепилась в мои волосы, и я едва сдержал рык удовольствия. Её вкус - самый пьянящий наркотик, от которого темнеет в глазах и сносит крышу.

- Моя, - прорычал я, чувствуя, как она содрогается от моих ласк. - Только моя.

Её бедра дрожали под моими руками, пока я ласкал её языком, то дразня легкими прикосновениями, то погружаясь глубже. Хвост скользил по её телу, лаская грудь, пока пальцы сжимали бедра почти до синяков - я уже с трудом контролировал силу.

Мелисса извивалась подо мной, её стоны становились все громче, сливаясь с шепотом травы и пением ночных птиц. Золотая метка пульсировала в такт с её сердцебиением, и я чувствовал, как моя звериная сущность рвется к ней навстречу.

- Рей, я больше не могу, - её голос сорвался на всхлип, когда я добавил палец к ласкам языка. - Пожалуйста.

"Ещё рано, мышка, - хотелось прорычать мне. - Я должен быть уверен, что ты готова". Но вместо слов я только усилил напор, чувствуя, как она начинает сжиматься вокруг моего пальца.

Её оргазм накрыл нас обоих волной - я почувствовал, как когти окончательно прорезаются, а клыки удлиняются. Трансформация началась, и теперь её уже не остановить.

Я развернул её одним плавным движением, помогая встать на колени. Мелисса доверчиво прогнулась в пояснице, и от этого покорного жеста мой зверь окончательно сорвался с цепи. Я вошёл в неё медленно, сдерживая рык, чувствуя, как она растягивается подо мной.

Метка на её шее вспыхнула золотом, и трансформация накрыла меня волной - я ощущал, как удлиняются клыки, как когти впиваются в землю по обе стороны от её тела. Мой хвост метался, оглаживая её спину, пока я двигался внутри, балансируя на грани между человеком и зверем.

Мелисса всхлипывала подо мной, подаваясь навстречу каждому толчку, и её доверие сводило с ума. Я наклонился, накрывая её своим телом, чувствуя, как платиновые волосы скользят по её спине, смешиваясь с её золотистым и прядями.

Луна пела древнюю песню единения, пока мы двигались в первобытном ритме, и я уже не мог сдерживать рычание, чувствуя приближение развязки.

Её шея изогнулась в немом приглашении, и я наклонился, проводя удлинившимися клыками по нежной коже. Мелисса вздрогнула, но не от страха - от предвкушения. Она двигалась навстречу каждому толчку, принимая меня полностью, без тени сомнения или испуга.

- Моя пара, - прорычал я, едва узнавая собственный голос, и осторожно сомкнул клыки на её загривке, метя, присваивая. Её стон был полон такого удовольствия, что последние остатки контроля растворились в первобытном желании.

Она была такой горячей внутри, такой тесной, что каждое движение отзывалось волной удовольствия по всему телу. Мелисса двигалась в каком-то первобытном ритме, словно её тело знало древний танец единения лучше разума. Влажные стеночки сжимались вокруг меня, и я терял последние крохи самоконтроля.

"Боги, как она течёт", - пронеслось в затуманенном сознании, когда очередной толчок заставил её всхлипнуть от наслаждения. Её возбуждение стекало по бедрам, смешиваясь с запахом травы и лунной магии, сводя с ума мой звериный нюх.

Она насаживалась на меня с какой-то отчаянной жадностью, словно пыталась принять глубже, ближе, полнее. Её внутренний жар плавил остатки человеческого рассудка, заставляя зверя рваться наружу с утробным рычанием.

Трансформация накрыла волной в момент высшего наслаждения - мех прорастал по телу, кости менялись, но даже в этот момент я сохранил достаточно человечности, чтобы не навредить. Прижал её к земле своим весом, властно, но бережно, чувствуя, как она содрогается подо мной в экстазе, принимая мою истинную сущность.

Метка на её шее вспыхнула ослепительным золотом, связывая нас навечно.

Я обнимал Мелиссу, все еще не веря в реальность произошедшего. Трансформация схлынула, оставив привычное человеческое тело, но чувства стали острее, ярче. Укрыл нас обоих пушистым хвостом, наслаждаясь теплом её разгоряченного тела. Её спина была влажной от пота, а кожа пахла мной - этот аромат будоражил что-то первобытное внутри.

Абсолютное принятие накрыло волной - моя пара, моя истинная. Любовь затопила сердце, смешиваясь с нежностью и желанием защищать. Я посмотрел на неё, любуясь разметавшимися волосами и припухшими губами.

- Ну ты даёшь, сестричка, - не удержался я от поддразнивания, зная, как она ненавидит это обращение.

Мелисса прищурилась, и я увидел знакомые искорки гнева в её глазах. "О, эта игра никогда не надоест", - подумал я, готовясь к её реакции.

- Кстати, а кто в кого первым влюбился? - промурлыкала Мелисса, поворачиваясь в кольце моих рук. Её глаза все еще блестели от недавней страсти, а на шее красовался свежий след от укуса.

- Ты серьезно? - я фыркнул, зарываясь носом в её волосы. - Напомнить, кто краснел каждый раз, когда я выходил из душа?

- О, так значит ты случайно забывал полотенце? - она игриво ткнула меня пальцем в бок. - А я-то думала, почему великий и ужасный лис-оборотень вдруг стал таким рассеянным.

- А помнишь, как ты ревновала меня к Тише? - я не удержался от смешка.

- Я не ревновала! - Мелисса попыталась отстраниться, но я только крепче прижал её к себе.

- Конечно-конечно, - промурлыкал я, целуя её в макушку. - А то, что ты "случайно" пролила на неё кофе.

- Это была случайность! - она спрятала пылающее лицо у меня на груди.

- Мышка моя ревнивая, - прошептал я, чувствуя, как она улыбается.

- Иди сюда, глупая, - я притянул её для поцелуя, медленного, нежного, совсем не похожего на наши недавние страстные касания. Она отвечала с той же неторопливой лаской, и в этом было что-то особенное - словно мы заново узнавали друг друга, уже как пара.

Лунный свет серебрил траву вокруг нас, превращая обычную лесную поляну в зачарованное место. Мой хвост укрывал нас обоих, создавая уютный кокон тепла. Мелисса положила голову мне на грудь, и я чувствовал, как её дыхание постепенно выравнивается.

Ветер нес запахи ночного леса - хвои, влажной земли и диких цветов, но для меня существовал только её аромат - теперь неразрывно смешанный с моим собственным. Я зарылся носом в её волосы, понимая, что никогда не устану от этого ощущения абсолютного единения.

Звезды мерцали