Век веры - Уильям Джеймс Дюрант

Азию, Африку и Испанию. Здесь, вопреки всем ожиданиям, греческая цивилизация проявит спасительную преемственность, упорно сохранит свои древние сокровища и передаст их, наконец, Италии эпохи Возрождения и всему западному миру.

В ноябре 324 года Константин Великий повел своих помощников, инженеров и священников из гавани Византии через окрестные холмы, чтобы наметить границы своей предполагаемой столицы. Некоторые удивлялись тому, что он так много сделал, но "я буду продвигаться вперед, - сказал он, - пока Он, невидимый Бог, который шествует передо мной, не сочтет нужным остановиться".2 Он не оставил незавершенным ни одного дела, ни одного слова, которые могли бы дать его плану, как и его государству, глубокую поддержку в религиозных чувствах народа и в верности христианской церкви.

"В послушании Божьему повелению".3 Он привлек тысячи рабочих и художников для возведения городских стен, укреплений, административных зданий, дворцов и домов; он украсил площади и улицы фонтанами и портиками, а также знаменитыми скульптурами, беспристрастно призванными из ста городов его царства; а чтобы отвлечь буйство населения, он построил богато украшенный и просторный ипподром, где страсть публики к играм и азартным играм могла выплеснуться в масштабах, сравнимых только с деградирующим Римом. Новый Рим стал столицей Восточной империи 11 мая 330 года - день, который с тех пор ежегодно отмечался грандиозными церемониями. С язычеством было официально покончено, Средние века торжествующей веры, так сказать, официально начались. Восток выиграл свою духовную битву с физически победоносным Западом и будет править западной душой тысячу лет.

За два века после основания Константинополя как столицы он стал и в течение десяти веков оставался самым богатым, самым красивым и самым цивилизованным городом мира. В 337 году в нем проживало около 50 000 человек, в 400 году - около 100 000, в 500 году - почти миллион.4 В официальном документе (ок. 450 г.) перечислены пять императорских дворцов, шесть дворцов для придворных дам, три для высокопоставленных сановников, 4388 особняков, 322 улицы, 52 портика; добавьте к этому тысячу магазинов, сотню увеселительных заведений, роскошные бани, блестяще украшенные церкви и великолепные площади, которые были настоящими музеями искусства классического мира.5 На втором из холмов, возвышавших город над водами, лежал Форум Константина, эллиптическое пространство, в которое с обоих концов входили триумфальные арки; портики и статуи образовывали его окружность; на северной стороне стоял величественный дом сената; в центре возвышался знаменитый порфировый столб высотой 120 футов, увенчанный фигурой Аполлона и приписываемый самому Фидию.*

От Форума широкий Месе, или Средний путь, усыпанный дворцами и магазинами и затененный колоннадами, вел на запад через весь город к Августеуму, площади размером тысяча на триста футов, названной в честь матери Константина Елены Августой. На северном конце этой площади возвышалась первая форма Святой Софии - церковь Святой Премудрости; на восточной стороне находилась вторая палата сената; на юге стоял главный дворец императора и гигантские общественные бани Зевксиппа, содержащие сотни статуй из мрамора или бронзы; на западном конце сводчатый памятник - Милион или Веха - обозначал точку, от которой расходились многочисленные великолепные дороги (некоторые из них функционируют до сих пор), связывавшие провинции со столицей. Здесь же, к западу от Августеума, находился большой Ипподром. Между ним и Святой Софией раскинулся императорский или Священный дворец - сложное сооружение из мрамора, окруженное 150 акрами садов и портиков. Тут и там в предместьях располагались особняки аристократии. На узких, кривых, запруженных улочках располагались лавки торговцев, а также дома или доходные дома жителей. В своей западной части Срединный путь открывался через "Золотые ворота" в стене Константина на Марморское море. Дворцы выстроились вдоль трех берегов и дрожали от отраженного в волнах великолепия.

Население города было в основном римским в верхней части, а в остальном - в подавляющем большинстве греческим. Все одинаково называли себя римлянами. Хотя государственным языком была латынь, греческий оставался речью народа, а к седьмому веку вытеснил латынь даже в управлении. Ниже крупных чиновников и сенаторов стояла аристократия землевладельцев, живших то в городе, то в своих загородных поместьях. Презираемые ими, но соперничающие с ними по богатству, были купцы, обменивавшие товары Константинополя и его внутренних районов на товары всего мира; ниже них - разросшаяся бюрократия государственных служащих; ниже них - лавочники и мастера сотни профессий; ниже них - масса формально свободных рабочих, безвольных и бунтующих, обычно дисциплинированных голодом и полицией и подкупленных к миру скачками, играми и ежедневной подачкой в 80 000 мер зерна или буханок хлеба. В самом низу, как и везде в империи, находились рабы, менее многочисленные, чем в Риме Цезаря, и более гуманные благодаря законодательству Константина и смягчающему влиянию церкви.6

Периодически свободное население поднималось со своих рабочих мест, чтобы заполнить Ипподром. Там, в амфитеатре длиной 560 футов и шириной 380, помещалось от 30 000 до 70 000 зрителей;7 Они были защищены от арены эллиптическим рвом, а между играми они могли прогуливаться по тенистой набережной с мраморными перилами длиной 2766 футов.8 Статуи выстроились вдоль спины или позвоночника арены - низкой стены, которая проходила по средней длине арены от ворот до ворот. В центре спины стоял обелиск Тотмеса III, привезенный из Египта; к югу возвышался столб из трех переплетенных бронзовых змей, первоначально установленный в Дельфах в честь победы при Платее (479 г. до н. э.); эти два памятника стоят до сих пор. Ложа императора, Катисма, была украшена в V веке четырьмя лошадьми из позолоченной бронзы, древней работы Лисиппа. На этом Ипподроме отмечались великие национальные праздники с шествиями, атлетическими состязаниями, акробатикой, охотой и боями животных, выставками экзотических зверей и птиц. Греческие традиции и христианские настроения объединились, чтобы сделать константинопольские развлечения менее жестокими, чем римские; мы не слышим о гладиаторских боях в новой столице. Тем не менее, двадцать четыре скачки на лошадях и колесницах, которые обычно доминировали в программе, обеспечивали все то волнение, которым был отмечен римский праздник. Жокеи и возницы делились на синих, зеленых, красных и белых, в соответствии с их работодателями и одеждой; зрители - да и все население города - делились так же; и главные модники - синие и зеленые - дрались горлами на Ипподроме, а иногда и ножами на улицах. Только на играх население могло выразить свои чувства; там оно требовало права просить милостей у правителя, требовать реформ, обличать деспотичных чиновников, а иногда и ругать самого императора, сидящего в своем возвышенном кресле, из которого у него был охраняемый выход во дворец.

В остальном население было политически бессильно. Константиновская конституция,