Беспокойные боги - Кристофер Руоккио

к моему спасению. Теперь я ясно это понял. Если бы не предательство Хлыста, я бы вечно томился в тюрьме Кхарна. Мы с Валкой могли погибнуть там, наши поиски - моя мечта - были разрушены. Братство выполнило приказ Тихого и наставило меня на путь.

Путь в Аннику, в Ллесу и снова на Воргоссос.

"Я не боюсь, - произнесла она, крепче сжимая мою руку. "Страх - это яд".

* * *

Древний лифт со скрежетом остановился, двери открылись, и мы с Кассандрой вышли на стену, откуда открывался вид на неподвижные черные воды бессолнечного моря. Кхарн называл его водохранилищем, но оно было больше любого озера. Голографии, которые Гарендот и Аввесалом Блэк выставили в Латарре, показали огромный подземный океан, занимающий большую часть площади планеты. Эта пещера, какой бы огромной она ни была, была всего лишь входом, гротом, притаившимся на краю этого огромного и неизведанного океана.

Я мог видеть слабо светящуюся на крыше пирамиду самого сокровенного дворца Кхарна, бледное пятно во всей этой черноте. Древние фонари вспыхнули, когда мы с Кассандрой вышли из лифта.

"Здесь царит смерть", - сказал Рамантану. "Я чувствую ее запах".

"Действительно", - кивнул я. В воздухе пахло разложением, грязью. Я не помнил, чтобы это место казалось мне таким зловонным, когда я в последний раз входил в эту ужасную яму, но вонь была такой невыносимой, что я едва не надел шлем.

"Ты уверен в этом?" спросила Кассандра. "А что, если оно мертво?"

"Оно не мертво", - произнес я, доставая меч.

Подъемник находился на самом конце серой стены, похожей на плотину, которая изгибалась вправо. Впереди, за плотиной и под ней, возвышались серые руины электростанции Мерикани - самой глубокой части старой крепости, где вершины больших геотермальных поглотителей были глубоко погружены в мантию планеты.

Когда мы с Валкой пришли в это место в первый раз, то прошли через этот мрачный комплекс, через разрушающиеся здания из древнего цемента и изъеденного временем камня, следуя за бесноватым Калвертом, который надеялся скормить нас компьютерному богу, обитавшему в водах. Бороды белого лишайника росли на крепостных стенах и на черных местных скалах над головой, и цвели странные грибы, их ребра были мертвенно-бледными и синими.

В том, что эти древние светильники были установлены здесь мерикани, воздвигшими древнюю крепость, я не сомневался. Их лампочки, рассчитанные на вечное горение, местами погасли.

Я зажег свой клинок, превратив его в лампу. Бело-голубой отблеск оружия осветил потрескавшийся и осыпавшийся камень тропы перед нами. Прямо впереди виднелась разрушенная арка, ее каменные столбы манили к себе, отмечая короткий спуск к пирсу, где Сагара мог держать совет со своим пленным даймоном.

"Что это за место?" - спросил один из трех оставшихся легионеров, пришедших с нами из дворца. Мы послали Дааксама найти выход, связаться с Элффиром и сообщить ему, что Кален Гарендот мертв.

Я ответил: "Ад, сирра". На мужчине не было шлема, и, оглянувшись, я увидел, как его лицо побледнело в свете моего меча и фонарей, похожих на тлеющие угли. "Это ад". Рядом с говорившим собрались другие легионеры, один поддерживал своего раненого брата, получившего удар лазером, когда дроны Кхарна атаковали их после того, как я сразил ее. "Вы слышали истории об этом месте?"

Мужчины переглянулись. Рядом с ними, склонив головы набок, с обнаженными скимитарами в руках стояли четверо сьельсинов, не понимая нашего человеческого лепета.

"Здесь действительно есть даймон?" - спросил легионер.

Я отвернулся от него, направляясь вдоль дамбы к месту, где меня ждала сломанная арка. "Ты сомневаешься в этом?" Спросил я, не оборачиваясь. Повысив голос, пояснил: "Последний из Мерикани, да". Это вызвало ощутимый трепет у мужчин, стоявших у меня за спиной, я продолжал идти. "Я хочу, чтобы все оставались на стене, вы поняли?"

Ответа не последовало, но он и не требовался. Я почти чувствовал запах их страха, такой же, как гниль в этом нечестивом месте. Левой рукой я нащупал телеграфный стержень, молясь, чтобы Эдуард оставался на месте.

Туннели, по которым мы проникли в Седьмую Бездну и нижний город, проходили прямо под водами Братства. Кхарн, вечный параноик, распорядился установить шлюзовые ворота в крыше этих туннелей, чтобы можно было опорожнить резервуар и заставить даймонскую машину умереть, задыхаясь, если она когда-нибудь восстанет против своего повелителя. Именно так лорд и леди Воргоссоса заставляли даймона повиноваться.

Именно так я бы заставил его, если бы мог.

"Оставайся здесь", - велел я Кассандре, когда мы достигли уровня арки. Слева от нас короткая лестница вела вниз, к развалинам электростанции, где мы с Валкой несколько месяцев были пленниками. Через эти руины проходил другой лифт, который вел обратно в кубикулум, лабораторию, где спали и были разбужены потомки Сагары.

Вспомнив о своем предыдущем визите, я положил руку на арку.

По ее крошащейся поверхности ползали крошечные машины - существа, которые просыпались от прикосновения. Заметив их движение, Кассандра отшатнулась назад, поднимая и оживляя свои мечи.

"Стой!" скомандовал я.

Светлячки ожили, бледно-белые диоды засияли ярко, как звезды. Сьельсины тоже подняли оружие, готовясь к защите. "Ijanammaa!" повторил я приказ для их пользы. "Это всего лишь огни".

Маленькие машинки жужжали, крылья вращались, как лопасти крошечных вентиляторов, и взлетали над водой, распространяясь по пещере, отбрасывая серо-белое сияние на каменные стены. По краям этого обширного и гулкого пространства сверкали сталактиты, похожие на колонны какого-то полуразрушенного зала.

Этот свет, как я понял, должен был призвать чудовище, обитающее в воде. Свет этих роящихся машин был так велик, что должен был проникать в черные воды до самых глубин и тем самым тревожить спящего бога, созданного человеком.

Первым признаком его приближения был прилив темной воды, турбулентность, от которой небольшие волны разбивались о черный берег под дамбой. Посмотрев вниз, я увидел крупную рябь - словно там плавала какая-то мерзкая змея, извиваясь у берега.

Вторым признаком был далекий рокот, хор множества голосов, шепчущихся вдали, шум которых отражался от голого камня и твердой поверхности дамбы под нами. Казалось, он исходит из самой воды, как будто где-то там, за пределами света, отбрасываемого ордой светлячков, затаился хор тихих певцов. Оставшиеся легионеры выругались, сбившись в кучу, а люди Рамантану обнажили оскаленные клыки.

Когда появился третий знак, я понял, что мое время пришло.

Знакомая боль вспыхнула в том месте за моими глазами, раскаленная докрасна и яркая, как блеск, - боль от прикосновения другого разума к моему собственному. Я увидел, как, пошатываясь, спускаюсь по последней ступеньке к кромке воды и выхожу