Спасти 6-го - Хлоя Уолш

поле, и мигом высмотрел в толпе отца.

Вынужден признать, не заметить его было сложно. Отца, без преувеличения, знала каждая собака, все здоровались с ним наперебой, жали руку.

— Ну и как это понимать? — Папаша толкнул дверцу и вышел на поле.

— Ты о чем? — равнодушно спросил я.

— Мяч был у тебя, — прорычал отец, подступая все ближе. — На хрена ты передал пас этому придурку, а не забил гребаный гол?

— Я забил трижды, — парировал я, не в силах скрыть раздражение и обиду. — И принес в копилку двенадцать очков. По-моему, достаточно.

— Достаточно? — Отец уставился на меня как на психа. — Достаточно?

— Вполне, — огрызнулся я. — Ты же видел матч! Да Тайг и его друзья-шестилетки порвали бы наших противников в клочья.

— Слушай сюда, малец! — рявкнул отец, стиснув мясистой лапой мое предплечье. — В спорте нет места благородству. Играть надо до победного. — Его пальцы впились мне в кожу. — Надо стирать ноги в кровь. Бегать, пока не сдохнешь. В соплях, слюнях, но забивать, — процедил он, сощурившись. — И уж точно не распускать нюни.

Я стиснул зубы.

— Этот мяч ничего не решал. Игра все равно заканчивалась.

— Она заканчивается только со свистком. Мотай на ус, малец, если хочешь сделать карьеру в спорте. Поверь профессионалу.

— Я не ты.

— И никогда не станешь, если не научишься играть жестко.

— Значит, не судьба.

— Где твой бойцовский дух, парень?

Приберегаю до очередной драки с тобой.

Отец убрал клешню с моего плеча и, окинув меня критическим взглядом, разочарованно покачал головой:

— Задохлик.

— Я самый высокий в команде, — выпалил я и моментально пожалел, что снова повелся на его дешевую провокацию. — Чего тебе еще от меня надо?

— Ты себя в зеркале видел, дрищ? Я в твоем возрасте был вдвое крупнее. Начинай качаться, малец. Даже у твоей сестры мышцы рельефнее.

Прелестно.

— Твой брат был на стоун тяжелее тебя, когда играл в U16.

Кто бы сомневался.

— В свое время он не вылезал из тренажерки.

В бешенстве я расправил плечи и, стиснув кулаки, ждал, пока иссякнет нескончаемый поток оскорблений.

— Даррена, в отличие от тебя, ветром не сносило.

Само собой.

— У тебя есть рост, скорость, но ты слишком тощий.

Убавив звук отцовского голоса до минимума, я сосредоточился на том, что происходило вокруг.

Прямо за спиной у отца, на лужайке, разворачивалась настоящая драма.

Моллой увлеченно беседовала о чем-то с Райсом.

И радостной она не выглядела.

Скорее подавленной.

То ли не замечая настроения подружки, то ли прикидываясь, Райс обвел рукой склон и кивнул на тачку, куда уже набились его кореша. Помотав башкой, он вытянул губы трубочкой, но вместо поцелуя получил отпор и свирепый взгляд. Райс обескураженно пожал плечами и, пробормотав что-то, посеменил к тачке. Влез на заднее сиденье и был таков.

Скрестив руки на груди, Моллой с негодованием смотрела вслед удалявшейся машине. Я сокрушенно покачал головой. Райс — законченный козел, с ним все ясно. Неясно только, почему Моллой тусуется с ним уже полгода. Относился он к ней откровенно паршиво, да еще путался с кем попало у нее за спиной. Из проверенных источников я знал, что за лето Райс гульнул минимум дважды. Подж лично видел, как этот недоделанный Ромео сосался с малолеткой из приходской школы.

Если Моллой об этом не догадывается, значит она дура, каких поискать.

А если догадывается и закрывает глаза, значит нашла себя на помойке.

— Ты слушаешь, малец? — рявкнул папаша, переключив мое внимание с блондинки на себя.

— Конечно, — соврал я и нехотя поднял взгляд.

Я ненавидел смотреть на отца. Ненавидел его глаза — пустые, мертвые, без тени эмоций, они оживали только при виде страданий кого-то из домашних.

— Собери свое барахло, — велел отец. — Примешь душ дома. Договорим в машине.

Там ты и сорвешь на мне злость без свидетелей?

Хрена лысого.

Ехать с отцом в одной машине, когда он в таком настроении, — все равно что попасться на удочку маньяку, который заманивает детишек конфетами. Папашины беседы всегда заканчивались одинаково — моим избиением до полусмерти. А я не жертвенный баран, чтобы добровольно подставляться.

Пусть валит один.

У меня в роду самоубийц не было.

— Не могу, — соврал я и, осторожно обогнув отца, шагнул к дверце. — Мне еще надо заскочить на работу.

— Зачем? — оживился папаша. — У тебя сегодня получка? Не вопрос, могу подбросить.

Кто бы сомневался.

— Нет, просто забыл в гараже рюкзак. Хочу забрать.

— За рюкзаком сам докандыбаешь! — рявкнул отец. — Я тебе не извозчик!

Не удостоив его ответом, я поспешил в раздевалку, подальше от его кулаков.

— Эй, скотина! — окликнула попавшаяся мне на пути Моллой.

Судя по «скотине», прощать за «дешевку» меня не собирались.

Я нарочно выбрал слово пообиднее, чтобы отпугнуть ее, возвести между нами непреодолимый барьер.

Только зря старался.

Вместо того чтобы избегать меня, как поступила бы любая адекватная девчонка, Моллой утроила натиск — подкалывала, донимала.

— Привет, Моллой, — сухо кивнул я.

— Отличная игра.

— Отличные ножки.

— Не желаешь побыть джентльменом и проводить отличные ножки домой?

Вопрос застал меня уже на пороге раздевалки.

— С какой радости? — нахмурился я. — Он что, не вернется?

Пунцовая от стыда, Моллой помотала головой.

Я почувствовал, как во мне закипает злость:

— Получается, он тебя кинул?

Кивок.

— Вот мудила.

Снова смущенный кивок.

— А где отец?

— Они с мамой ушли в гости. — Моллой помахала сотовым. — А телефон вырубили.

— Да уж, — сердито фыркнул я. — Моллой, тебе не надоело тусить с этим оленем?

— Так ты проводишь меня или нет?

Нет.

Нет.

Ни в коем разе.

Это не твоя забота, приятель.

Топай домой.

На языке вертелся решительный отказ, однако вслух вырвалось совсем другое:

— Подожди минут десять. Мне надо в душ и переодеться.

Идиот, какого хрена ты творишь!

В ее глазах вспыхнуло облегчение.

— Спасибо, Джоуи.

— Хм... — буркнул я и, просочившись в раздевалку, рванул прямиком в душ.

Кушай, не обляпайся.

Кавалер поневоле 10 октября 2000 года Ифа

Устроившись на каменной ограде спорткомплекса ГАА, я ждала своего несговорчивого кавалера и параллельно набирала гневные эсэмэски кинувшему