Подводная библиотека - Юми Канэко

вопрос? Почему вы поставили себе такую цель — приобрести «Предсказания Нострадамуса»?

При этих словах присутствующие обменялись взглядами. Барнс до блеска подчистил тарелку (серебряную чашу из-под чего-то, отдаленно напоминающего пирог, — его очередного осо­бого заказа: никто другой за столом подобным не угощался), вытер губы салфеткой и со смешком сказал:

— Мне казалось, вы как сотрудник Подводной библиотеки стараетесь избегать вмешательства в личные дела участников аукциона. Или я ошибаюсь?

— …

Нет, все верно. Организаторы аукциона не рассматривают личные обстоятельства участников. Это факт.

Вот только происходящее никак не складывалось в четкую картинку. Семья индийских мультимиллионеров, внезапно изъявившая желание приобрести «Предсказания». Подозрительный делец в качестве их агента.

И главная загадка, мучившая Мимори сильнее всего: причина, заставившая Госики Такуицу предпочесть Атикша Миттала графу Паскалю. Шанс вый­ти на «Смеющихся котов» — и ничего более? Правда ли, что деньги никак не повлияли на его решение?

— Это я, — внезапно произнесла Асми, до той поры хранившая молчание. Блеск шитья, украшавшего темно-лиловое сари, слегка золотил розовую помаду на губах женщины.

— Я и мое предсказание. Чтобы рассеять темные облака, накрывшие род Миттал, нужно раздобыть книгу, найденную под водой.

Под водой.

Асми с улыбкой что-то достала. Старые, потрепанные карты. И тут же, словно фокусник, разложила их веером по столу.

— Эту колоду предсказаний я составила сама.

— …

— Давайте я погадаю уважаемому господину японцу. Заглянем в прошлое? Или, может быть, в будущее?

— О-о-о, Асми — любимая предсказательница моего брата. А слово гадателя, которому доверяет сам Атикш Миттал, ценится в промышленных и политических кругах очень высоко. Пятьдесят тысяч рупий за один вопрос — это вам не шутки! Пользуйтесь своим счастьем, раз уж она предлагает погадать задаром.

Вихан весь затрясся от смеха, но затем твердым голосом продолжил:

— С тех пор как Сара слегла, брат переменился: весь мир готов обежать, лишь бы ее вылечить. Увы, даже одинокая судьба собственной дочери, бедняжки Адиры, его не волнует! Он и у Асми в последнее время спрашивает об одной только Саре и ее болезни. Хотя раньше постоянно мучил просьбами погадать на женихов для Адиры.

— Дядя… я так переживаю из-за страданий родителей, что о себе думать все равно не могу! — Адира слабо улыбнулась, и в облике ее вновь по­явилось что-то от хрупкой, беззащитной девочки. Бесконечно одинокой. Ее маленькая ложь чуть заметно уколола Мимори.

В то же время его все сильнее одолевали со­мнения.

В Барнсе и Вихане не ощущалось ни капли той отчаянной решимости, что переполняла Адиру. Ничего, даже отдаленно напоминающего чувства человека, ведущего речи о надежде.

Словно уловив скептический настрой Мимори, Адира поспешно наклонилась вперед:

— Непременно соглашайтесь. Предсказания Асми всегда сбываются. Предприятие отца тоже растет и ширится именно благодаря ее советам. Она и мое будущее, и будущее других членов семьи часто предсказывает!

— Да уж. Братец даже цвет костюма изо дня в день выбирает, сверяясь с ее пророчествами.

— …

Выходит, это Асми посоветовала Митталу раздобыть «Предсказания»?

Подозрительно. В дальнем углу сознания ярким светом полыхал сигнал тревоги. Мимори осторожно произнес:

— В таком случае пусть будет прошлое.

О будущем можно с убедительным видом наплести каких угодно небылиц. С прошлым такой номер не пройдет.

Асми наградила Мимори еще более очаровательной улыбкой — возможно, угадала ход его мыслей, а может быть, и нет.

— Как пожелаете. Давайте заглянем в ваше прошлое! Что первым приходит вам на ум, когда речь заходит о вещах, уже свершившихся? Именно это связывает вам руки в настоящем. Итак. Подумайте об этом… и вытяните, пожалуйста, карту.

Что первым приходит…

Женщина, лежащая без сознания в зале Подвод­ной библиотеки. Юмэдзи, которая все еще находится в больнице и по-прежнему не приходит в себя.

Он вытянул карту. Асми благоговейным жестом перевернула ее.

На ней был изображен источенный временем череп, какие украшают индуистского бога Шиву. Череп лежал перед низвергающимися струями водопада: отходившие от него ноги были задраны вверх, а бесчисленные руки раскинулись по сторонам, словно лепестки цветка. Одна из рук сжимала изогнутый острый серп, другая — цветок. Зловещий образ и в то же время печальный.

— Дорогой вашему сердцу человек столкнулся с опасностью.

До сих пор в разговоре Асми позволяла себе легкое кокетство, но теперь голос ее звучал торжественно и мрачно. Мимори вздрогнул.

— Вы очень переживаете за этого человека и хотите ему помочь…

Глаза Мимори расширились, но в этот момент раздался голос Адиры:

— Прошу прощения. Отец!

Извлеченный откуда-то планшет закрепили на под­ставке. Сеанс спутниковой связи. Вскоре на экране показалось лицо немолодого уже мужчины, уди­вительно похожего на Вихана. Правда, в отличие от младшего брата, который выглядел несколько тяжеловатым, старший был подтянут и худощав. Он обменялся парой слов с Адирой и тут же заговорил на безупречном английском:

— Позвольте представиться. Атикш Миттал. Я счастлив, что нам удалось приобрести на сегодняшнем аукционе известную всем книгу, и хочу выразить вам по этому поводу свою сердечную признательность. Надеюсь, «Предсказания» помогут излечить мою горячо любимую жену.

Мимори чуть заметно нахмурился.

Мать не приходит в себя. Действительно, вчера Адира говорила об этом. Но какая связь между излечением больной и покупкой «Предсказаний»?

— Адира, покажи мне книгу.

В ответ на просьбу отца Адира сняла с павловниевого ларца крышку и продемонстрировала обложку книги.

Глаза Атикша засияли.

— Асми, — позвал он прорицательницу. Карта, приоткрывшая завесу над «прошлым» Мимори, со стола уже исчезла.

— Ведь оно здесь, в этой книге? Пророчество, которое спасет мою жену.

— Да, мистер Миттал. Предсказатель Нострадамус был величайшим астрологом. Он записывал свои видения грядущего, с необыкновенной прозорливостью постигая тайны движения высших сфер. Ход небесных тел отражается в делах людских. Увы, видеть его дано немногим. И все же я, к счастью, наделена этим даром, о чем мистеру Митталу, должно быть, хорошо известно.

— Разумеется! И я надеюсь, что эти способности помогут тебе в ближайшее время растолковать нам «Предсказания». Я хочу как можно скорее вернуть свою жену!

Эта в высшей степени странная беседа все больше укрепляла Мимори в его подозрениях.

Асми играла словами, точно самая настоящая мошенница. Начать стоило хотя бы с того, что изданные в шестнадцатом столетии «Предсказания» были написаны на так называемом среднефранцузском языке. Не верилось, что обычная гадалка сможет расшифровать текст «Предсказаний», ведь к его изучению всерьез приступили только в последние десятилетия, и даже специалисты не до конца еще в нем разобрались.

И потом, разные издания, конечно, отличались друг от друга написанием и комментариями, но ведь содержание самих пророчеств оставалось практически неизменным. С чего вдруг такое внимание именно к изданию Робеспьера?

Перехватив настороженный взгляд Мимори, Барнс расплылся в улыбке:

— Вы, конечно, знаете, что «Предсказания» Нострадамуса кем только не переиздавались... Издание Торговой компании Робеспьера — одно из многих. Однако сам Нострадамус по какой-то причине хотел запретить его выход.

— …

— Он с особой осторожностью относился ко всему, что касалось публикации его трудов. Каждый раз, когда готовилось очередное издание, вносил в текст новые правки. А по поводу издания Робеспьера написал у себя в дневнике: «Слишком много».

Какая знакомая дневниковая запись. Не обращая внимания на молчание собеседника, Барнс продолжал изливать на него потоки речи:

— Если первоначальная публикация, то есть «Центурии», была разбита на четыре части и включала всего триста пятьдесят три катрена, то в финальный вариант, озаглавленный собственно «Предсказания», вошла уже тысяча катренов, разбитых на десять частей. Однако в издание Робеспьера, предпринятое под конец жизни Нострадамуса, вошло еще больше пророчеств. К сожалению, из дневниковых записей прорицателя непонятно, какие именно катрены он добавил и почему не хотел, чтобы издание увидело свет.

— Мне подсказали мои светила, что именно в этих,