Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав

После чего распоряжаться начал Комусилети: «Первая и вторая сотни – выходят с оружием в боевом построении. Третья сотня во главе с летинату Олокулети остаётся в расположении. Порядок несения службы – боевой. Первая сотня – на-право! Вторая сотня – на-право! Шагом, мар-ш!».

В это время, краем глаза замечаю: под навесом, где сидели заговорщики, началось какое-то шевеление. Поворачиваю голову в ту сторону: уже всё спокойно, а Тагор идёт в нашу сторону. «Виноват, Сонаваралингатаки» – обращается тузтец ко мне – «Главный заговорщик Кахимуй хотел убежать, удержать не сумел, пришлось мечом его успокоить. Насмерть».

«Стареешь ты, Тагор» – с укоризной говорю – «С безоружным справиться не смог без крови».

«Увы» – мой ручной «дикий гусь» виновато ухмыляется.

«Ладно ничего уже не поделаешь» – отвечаю и обращаюсь к командиру ополченцев – «Капитану, пусть труп пока положат куда-нибудь и укроют, чтобы мухи не облепили. Как-никак уважаемый человек. Когда со всем разберёмся, родственники заберут».

Комусилети распорядился, и чётвёрка бойцов уволокла покойника в какой-то сарай. Возможно тот самый с лопатами и мотыгами, полагающимися, согласно утверждённым вашим покорным слугой пару лет назад регламентам, на каждый пехотный батальон. Не знаю, является ли хранение трупов на складе с шанцевым инструментом нарушением какого-нибудь устава, надо будет задать вопрос командующему сухопутными войсками Пеу-Даринги. Но мёртвый ничего с подотчётным инвентарём сделать ничего не должен. По крайней мере, за свою жизнь сначала на Земле, а затем на Иханаре с подобным не сталкивался – несмотря и собственное моё «воскрешение», и информацию о том, что случившееся со мной не такая уж и редкость в этом мире.

За воротами произошла некоторая заминка. Капитан хотел выставить пару взводов в полноценное боевое охранение. Но я останавливаю его: «Мы так весь Тенук переполошим, если бойцы пойдут с оружием наизготовку, да осматривая всё на своём пути. Достаточно будет выслать десяток поопытнее вперёд на пару перестрелов, да по боковым проулкам пустить небольшие отряды. Пусть держатся настороже и глядят во все глаза, но оружием не размахивают». Командир согласно пожимает плечами и делает распоряжения. И мы двинулись дальше.

От расположения Сто двадцать седьмого цаба до резиденции типулу больше двух километров, наша колонна растянулась на добрых три или четыре сотни метров. И шли довольно медленно. Так что, пока добрались до площади перед дворцом правительницы, там уже знали о каких-то непонятных движениях в городе, и охрана успела подготовиться, сама не зная к чему. По крайней мере, жиденькая цепочка из «парадной» части гвардейцев, стоящих с копьями и мечами наизготовку, в нескольких десятках шагов от стен здания наличествовала. Что ж, Рохоки, а может и номинальный начальник Особой Церемониально-Караульной, поступают, на мой взгляд, довольно грамотно – выставили в первую линию обороны умеющих красиво маршировать «болванов», а по-настоящему серьёзные бойцы, вооружённые автоматами и винтовками, смотрят сейчас на нас из окон и с крыши. По крайней мере, парочку стрелков я засёк. А ведь у дворцовой охраны даже парочка ручных пулемётов имеется – сам в своё время решил, что безопасность типулу-таками вещь важная, и жалеть на неё вооружение не стоит. Главное, чтобы сейчас какой-нибудь особо нервный гвардеец огонь не открыл.

«Позовите летинату Рохоки» – обращаюсь к десятнику – «Срочно!» Тот распоряжается и один из бойцов срывается и бежит к входу во дворец. Потекли мучительные минуты напряжённого ожидания под прицелом десятков стволов. Наконец, заместитель командира охраны появляется. «Приветствую, Рохокилети» – здороваюсь коротко и, протягивая листок со списком оставшихся на свободе подельников Кахимуя,произношу – «В столице заговор. Злоумышленники схватили меня, чтобы пытками заставить оклеветать себя и потом предательски казнить, дабы ослабить Пеу-Дарингу. Но верные люди смогли найти и освободить меня. Часть негодяев уже задержана, но некоторые ещё не пойманы. В том числе, кто-то из них может быть сейчас здесь. Типулу-таками в опасности. Вот список заговорщиков, находящихся на свободе». Офицер-гвардеец берёт бумагу, быстро, но при этом цепко, пробегает имена и прозвища. «Вагурикапи точно во дворце»– говорит он – «Про остальных не знаю, но я немедленно прикажу перекрыть все входы и выходы из здания».

-Вагурикапи вместе с правительницей? – уточняю.

-Да.

-Тогда идём к ней – и, обращаясь к командиру ополченцев – Комусилети, пусть твои воины помогают охране дворца. Никого не выпускать и не впускать. Всех, кто пытается войти или выйти, задерживать до особого распоряжения. Если обнаружится кто-нибудь из тех, кто в списке заговорщиков, держать под усиленной стражей. Летинату Рохоки даст более подробные распоряжения, кому где встать и прочее.

Два лейтенанта быстро «перетёрли» между собой, гвардеец подозвал пару своих унтеров, представил их с ополченцем друг другу, объяснил задачу – блокировать здание с прилегающими хозпостройками, и приказал, на время своего нахождения внутри дворца, при всех сомнительных случаях обращаться за указаниями к Комуси. Как я понял, эти двое уже сталкивались, и замкомандира Особой Церемониально-Караульной считает, что на своего коллегу из «даре-гуна» можно положиться.

«Всё, можно идти» – сказал Рохоки. И мы двинулись внутрь дворца.

Глава 20

Глава двадцатая

В которой герой неожиданно для самого себя решает сделать то, что планировал много лет назад.

Двухстворчатые двери дворца распахнулись от толчка Рохоки почти без скрипа – порядок здесь поддерживается, что и говорить. Шагаем коротким коридором в тронный зал, он же зал приёмов. Кроме офицера-гвардейца с десятком подчинённых со мной идут Длинный и Тагор с тройкой воспитанников Обители.

В помещении с богато украшенным резьбой креслом никого нет, но лейтенанта это не смущает, и он уверенно направляется к двери, ведущей в задние комнаты. Разумно: имея сведения о вооружённом отряде, идущем к резиденции правительнице, типулу-таками лучше находиться не в тронном зале, а поближе к одному из чёрных ходов в противоположной от парадного стороне.

Солнцеликую и Духами Хранимую в компании пары служанок находим в её комнатах. Там же и бравый капитан Вагури. Рами смотрит на ввалившуюся толпу со мной во главе недоумённо. А вот фаворит правительницы при виде вашего покорного слуги испуганно дёргается. Что ж, можно успокоиться: тэми, судя по всему ни сном, ни духом о моём аресте и прочем.

-Что происходит? – спрашивает она.

-Несколько дней назад злоумышленники похитили меня, чтобы заставить оговорить себя перед моей повелительницей – говорю, переводя взор с типулу на её любовника – Большая часть заговорщиков уже задержана и во всём призналась. Осталось схватить только некоторых из них. В том числе и Вагурикапи.

Услышав имя присутствующего здесь злодея, Рохоки указал на него своим людям: «Взять!»

-Клевета! – заверещал капитан. Но пара гвардейцев, не обращая внимания на это, споро заломила руки бравому злодею-любовнику за спину, а третий сорвал кобуру с пистолетом и ножны со штатным офицерским клинком, затем обыскал на предмет иного оружия.

-Мои слова могут подтвердить как пойманные заговорщики, так и люди, присутствовавшие при их допросах – отвечаю – Главарь заговора, Кахимуй, к сожалению, убит при попытке к бегству. Но его признания слышали больше десяти человек. В том числе и находящиеся здесь Тагор и Бонкопаре.

Верные мои сподвижники дружно пожали плечами, подтверждая сказанное.

«Рохокилети» – обращаюсь к офицеру-гвардейцу – «Твои воины могут не держать Вагури со скрученными руками. Достаточно того, что его разоружили и приглядывают за ним. Никуда он не убежит». Как бы я не относился к господам, вздумавшим меня лишить власти и, скорее всего, убить, но лишний раз унижать любовника Раминаганивы в её присутствии не хочу. Лейтенант распоряжается: «Отпустите его». Солдаты слушаются.