Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав

Мои энтузиасты электродела активно экспериментировали насчёт самодельных батарей с электродами из меди и железа, в качестве электролита применяя то раствор соли, то укуса, то выцыганивая серную кислоту, получаемую при восстановлении меди из сульфидов считанными литрами. Но успехи выглядели пока что весьма скромными – создаваемых агрегатов на стабильную работу радиостанции не хватало категорически. Надежда оставалась только на запуск ГЭС. Но в этом случае придётся перетаскивать хозяйство Утдая в Промышленную зону Кесу-Талу – на ближайшие годы электрификация чего бы то ни было южнее Нового Порта не предусмотрена.

Тюленелов устало повернулся на шум шагов. Увидев меня с экс-подлейтенантом, тяжело поднялся с пнеобразной табуретки.

«Какие новости?» – на папуасском спросил Ипаль.

«Передачи ловятся всё чётче» – начал на смеси родного и туземного радист – «Кораблей всего три. Это точно. Два разведчика «Далекоплывущих», третий – транспортник с пехотой. Номер части или частей пока узнать не удалось. Но промелькнуло, что колониалы. Несколько часов назад они перебранку по поводу координат устроили. Я посмотрел по картам – не то в пятистах километрах от нас, не то в семистах с лишним, в зависимости от того, чей штурман прав. То есть, сутки у нас в запасе до их появления ещё есть, это точно».

Солдат колониальных войск, значит, по нашу душу послали. Палеовийские ВС делились на флот с авиацией (которые составляли единое целое), «ударные силы», обычную армию, колониальные войска и силы территориальной обороны. Ударные части являлись военной элитой. Армия котировалась чуть ниже, территориалы, куда загребали всех непригодных к службе в «нормальных» частях, стояли на самом низу. У флотских была своя иерархия кораблей и соединений. С колониалами дело же обстояло весьма запутанно: чисто теоретически они по своим задачам являлись полным аналогом территориальной обороны, с поправкой на то, что основной упор не на отражение гипотетического нападения внешнего противника, а на полицейские функции и ловлю беглых рабов. Но на практике всё зависело от руководства колонии и ситуации на местах. Потому качество таких подразделений находилось в весьма широком диапазоне: где-то только безропотных туземцев бить горазды, а где-то имеющие опыт контрпартизанской борьбы, прекрасно обученные и вооружённые. До «ударников» такие колониалы вряд ли дотягивают, но с обычной армейщиной вполне сопоставимы, а «скилнские», скорее всего даже превосходят.

-Переговоры никак… – пробую найти походящее слово – Не прячутся? Ну, они говорят открыто, ничего не переиначивая?

-В открытую говорят – отвечает Айтот.

А бывший офицер палеовийского флота поясняет мне: «Шифровать передачи смысла особого нет. Вохейцы и прочие всё равно ничего перехватить не смогут, а от ирсийцев таиться бесполезно – вмиг шифр вскроют. На Западе, насколько я знаю, шифрование радиопереговоров используют – от скилнцев и прочих. Помогает не надолго, пока с Ирса не передадут подобранные таблицы шифрования. Потому колониальные части вынуждены постоянно менять шифры».

Да, уж, командованию тюленеловов ситуацию, схожую с нашей, вообразить трудно – чтобы какие-то дикари сумели перевербовать часть экипажа захваченного корабля и, теперь слушают их радиопереговоры.

Раннее утро, сменившее бессонную ночь, не принесло ясности: палеовийская эскадра болталась неизвестно где, причём, как выразился Утдай: «Если судить по изменению мощности сигнала, такое ощущение, что они по кругу ходят». Заблудившиеся «в трёх волнах» «гости» при других обстоятельствах, наверное, повеселили бы. Но сейчас предстоящая встреча заставляла понервничать. В сердцах подумалось даже: «Скорее бы припёрлись, что ли….»

Впрочем, предаваться неприятным мыслям особо некогда: вестовые приносили ответы от командиров ополченческих цабов-батальонов Мар-Хона и ближайшей округи – дескать, приказ получен, храбрые дареои собираются и готовятся дать отпор проклятым чужеземцам; посыльные с оптического телеграфа то и дело доставляли отчёты о принятии сигнала общей тревоги по Береговой и Столичной линиям; иностранные инструкторы бодро рапортовали, что личный состав подразделений «пану макаки» и «регои-макаки» поднят по тревоге, офицеры получили вводную и доводят в данный момент её до бойцов, настрой у всех боевой. Мне бы оптимизм подчинённых….

Итак, что мы имеем. С одной стороны – три корабля тюленеловов, из которых два «Далекоплывущих» вооружены каждый парой лёгких пушек 45-го калибра[1] и четырьмя крупнокалиберными пулемётами. Транспортник вряд ли имеет что-нибудь серьёзнее тех же пулемётов. Численность «гостей» с Северного архипелага определить можно только гипотетически: штатный экипаж парусно-дизельных разведчиков шестьдесят четыре человека, но ничто не мешает загнать на верхнюю грузовую палубу пару взводов десанта. Комфорт там будет никакой – даже по сравнению с матросскими кубриками, но неделю-другую выдержат, при условии прогулок на свежем воздухе. Больше, скорее всего, пассажиров взять не получится – нижний трюм разве что для перевозки ссыльных преступников использовать можно (и то, если не жалко), да и продукты нужно где-то хранить, а на втором ярусе пихать солдат как сельдь в бочку никакому вменяемому начальнику в голову не придёт – на пару часов ещё сойдёт, но не на хрен знает, сколько дней же. И дело не в гуманизме командиров – бойцам ведь воевать нужно в месте назначения.

С транспортным кораблём тоже не понятно – разброс в количестве пассажиров от сотни до пары-тройки тысяч. Но совсем уж мелкие служат для переброски небольших подразделений на короткие расстояния – скажем, нужно подвезти подкрепление атакованному скилнскими партизанами гарнизону. А гиганта вряд ли бы послали в сопровождении таких убогих скорлупок. Так что, по оценке Ипаля, нижняя граница – полусотня экипажа и батальон «колониалов», а верхняя – под сотню моряков и пара батальонов солдат. Будем пессимистами и предположим, что стоит ожидать почти полуторатысячного вражеского десанта, вооружённого самозарядными винтовками, автоматами и ручными пулемётами.

С нашей же стороны – пять сотен гвардейцев «пану макаки», из которых только треть вооружена кремневыми ружьями, два неполных (чуть больше двухсот человек в каждом) цаба «регои-макаки». Пять десятков трофейных стволов, положенных тем из «старших макак», кто показал наилучшие результаты в освоении вражеского чудо-оружия. Боеприпасов ко всему в обрез – по нескольку десятков патронов. У станковых пулемётов и двух «сорокапяток», снятых с «Далекоплывущего», с боезапасом дело обстояло не лучше. Вдобавок ко всему, эти тяжёлые бандуры хоть какую-то пользу принесут только в случае, если палеовийцы окажутся настолько любезны, что подставятся под огонь прямой наводкой.

Какие планы в головах командиров тюленеловов, мне не ведомо, потому, решая, куда поставить трофейную «артиллерию», я не мудрствуя лукаво, предположил, что «гости» попрутся прямиком на Мар-Хон как самый крупный прибрежный населённый пункт, от которого открыты дороги на столицу и промышленную зону – уж приоритетные цели палеовийцы должны определить либо по ирсийским космическим съёмкам, либо по информации, полученный от своих шпионов во Внутриморье. Оставался, конечно, вариант, что они предпочтут наведаться к захваченному кораблю, который тоже должен быть хорошо заметен на снимках со спутников. Впрочем, на такой подарок со стороны противника я даже не надеялся.

Так что всё тяжёлое вооружение стояло, надёжно укрытое от возможного наблюдения с воздуха, в укреплениях рядом с Новым портом: слева от причалов трофейное, справа – батарея бронзовых пушек. Последние, впрочем, в отличие от снятых с «Далекоплывущего», тайной не являлись – если сорокапятки и пулемёты везли сюда из Тин-Пау в разобранном виде, маскируя среди иного груза, то продукцию Арсенала устанавливали с обычными папуасскими песнями и плясками, причём практически в буквальном смысле.