Фольклор - Старшая Эдда (перевод В. Тихомирова)

Тор сказал:

«Да разве же это жены?

Не жены они, а волчицы:

челн они мне проломили -

на берегу он сушился -

и Тьяльви, слугу моего,

прогнали и мне самому

угрожали железными палками.

А ты чем похвалишься, Харбард?»

Харбард сказал:

«Я шел с дружиной -

сюда она поспешала

войну объявить

и копье окровавить».

Тор сказал:

«Ты только за тем и спешил,

чтобы как-нибудь мне досадить!»

Харбард сказал:

«Коль судьи присудят,

я с тобою готов расплатиться

за такую досаду

вот этим колечком!»

[2]

Тор сказал:

«И кто тебя научил таковой срамоте:

вовек я не слышал слова срамнее».

Харбард сказал:

«Меня учили

старые люди,

которые в домовинах живут».

Тор сказал:

«Вот славно придумал;

могильные ямы

назвал жилыми домами».

Харбард сказал:

«Назвал как назвалось».

Тор сказал:

«Погоди, я с тобою

за хулу расплачусь,

дай только пролив переплыть:

волком взвоешь,

когда по тебе

молот мой прогуляется».

Харбард сказал:

«Сив твоя дома

гуляет с любовником -

с ним расплатись,

то-то подвиг для Тора!»

Тор сказал:

«Вздор мелешь,

меня задоришь,

болтливая баба,

все, поди, врешь».

Харбард сказал:

«Я истину молвил,

а ты — опоздаешь;

будь лодка у Тора,

давно был бы дома».

Тор сказал:

«Харбард, такой-разэтакий,

из-за тебя опоздаю!»

Харбард сказал:

«Подумать только,

великому Тору

простой перевозчик — помеха».

Тор сказал:

«Тебе мой совет;

подавай-ка лодчонку -

хватит ругаться, -

родителя Магни

ты должен перевезти».

Харбард сказал:

«Иди ты отсюда,

здесь нет перевоза».

Тор сказал:

«Коль нет перевоза,

скажи хотя бы,

где тут дорога окольная».

Харбард сказал:

«Сказать недолго,

идти-то — дольше:

дойдешь до колоды,

а дальше — до камня,

возьмешь левее,

а там уже Верланд,

там Тору-сыночку

Фьёргюн укажет

дорогу к дому,

к Одину путь».

Тор сказал:

«А поспею ли засветло?»

Харбард сказал:

«С трудом да бегом

доберешься, пожалуй,

только под утро».

Тор сказал:

«Вот что попомни:

ты надо мной посмеялся,

и я тебе не забуду,

как ты меня перевез».

Харбард сказал:

«А ешь тебя тролли!»

Песнь о Хюмире

Боги превышние

рыб наловили

и дичи для пира,

да не было пива;

прутья метнули,

кровь испытали -

узнали: у Эгира

солода вдоволь.

Сидел горножитель,

по-детски весел,

выглядел вроде

как сын Мискорблинди;

вдруг ему в очи

грозно сын Игга:

«Эгир, устрой-ка

выпивку асам!»

И лень, и веленьем

обижен йотун,

надумал асам

подпортить радость:

он Тора просит

котел доставить,

в котором сподручней, мол,

пиво сварить.

Тут затужили

боги преславные,

не знали, где бы

добыть котлище,

покуда Тору

Тюр-правдолюбец

тайно, по дружбе,

совет не подал:

«Живет на востоке,

за Эливагаром,

Хюмир всемудрый,

где кончается небо:

гневлив отец мой,

но держит котлище,

чан пивоварный

с версту глубиной».

«А даст ли нам йотун

кипятилище влаги?»

«Даст, коль сумеем

хитростью взять».

Дня им хватило -

резво скакали -

на путь от Асгарда

к усадьбе Эгиля:

там оставили

козлов круторогих,

пешком пустились

в обитель Хюмира.

Их встретила бабка,

внуку постылая,

о девятистах

головах старуха;

другая хозяйка

вошла, светлобровая,

вся в золоте, — пиво

сыну цедила:

«Йотуна отпрыск!

Думаю, лучше

спрятать мне вас

по-за котлами:

муж мой неласков,

гостей не любит

и худо шутит,

когда не в духе».

К ночи явился

он, страховидный,

Хюмир сердитый,

домой с охоты:

в дом ввалился -

бренчат ледышки,

покрыла ожеледь

щек чащобу.

«Здоров ли, Хюмир,

сердцем ли весел?

Наш сын сегодня

домой воротился,

давно его ждем,

шел издалека;

с ним же явился

к нам Хродра недруг,

друг человеков

по кличке Веор.

Видишь ты, сели

под самой крышей,

где матица, видишь,

а самих-то не видно».

Как йотун глянул -

треснула матица,

а прежде матицы

столб подломился,

восемь посудин

упало — разбилось,

котел же кованый

один не расколот.

Тут вышли оба,

а йотун старый

на недругов глянул

недобрым глазом,

неладное чует:

зачем-то явился

причинник печалей

йотунских жен.

Однако велел он

забить трех быков,

йотун, и к ужину

мясо готовить:

короче на голову

стали быки,

их туши затем

в огне запекли.

Муж Сив перед сном

хорошо закусил

у Хюмира в доме -

пожрал двух быков,

но седоволосому

другу Хрунгнира

такая кормежка

показалась чрезмерной:

«Завтра мы, трое,

устроим ужин -

будем кормиться

тем, что добудем!»

Веор: согласен, мол,

в море выйду,

коль скоро йотун

наживку даст.

«Поди-ка в стадо,

коли не трусишь,

ты, погубитель

жителей гор:

в стаде найдется,

я полагаю,

неплохая наживка

под ногами быков».

Гость, не споря,

в поле выходит,

а встречу из чащи -

черный бык;

враз оторвал он,

убийца турсов,

рогатую башню,

бычью башку.

«Уж лучше с тобою,

кораблеводитель,

не рыбу ловить,

а рыбой закусывать».

Подальше в море, хозяин козлов

сказал, мол, греби,

обезьяньему сыну;

на это йотун

ему ответил,

мол, не желаю

дольше грести.

Гневливый Хюмир

едва забросил -

и сразу вытащил

двух китов,

а Веор тем часом,

Одинов сын,

сидел на корме

и донку снастил:

голову бычью

друг человеков,

недруг червей

насадил на крючок;

и тут же клюнул,

сглотнул наживку

гад кругосветный,

богов супостат.

Выводил, вытащил

Тор-змееборец

ядом блестящего

на борт червя;

молотом плющил

голову змею,

бил волчьему брату

в бугрище волос.

Кольчатый взвыл,

аж лед раскололся,

древняя вся

земля всколебалась

на дно морское

канула рыба.

Невесел йотун

сидит на веслах,

хмурится Хюмир -

говорить неохота;

к берегу лодку

скоро причалил:

«Остатнее дело

поделим надвое:

быка ли морского

ты тут привяжешь?

Ко мне ли на двор

китов отнесешь?»

Хлорриди за нос

коня морского

хвать — и выволок,

воды не вычерпал,

а так, с черпалом

и с веслами вместе,

с уловом йотунским -

с вепрями вод

на двор и сволок

по камням да по чаще.

Однако йотун

упрям был не в меру,

Тора оспоривал,

кто сильней:

сказал, мол, с лодчонкой

это не чудо,

а чашу мою

никому не разбить.

Хлорриди с маху,

сидя на месте,

грянул тем кубком

в каменный столб;

столб на части

расколот чашей,