Сказки народов Северного Кавказа - Народные сказки

двух баранов в день, пока не убьет Адемиркана. Карашай Косоглазый поклялся:

— Не буду косить левым глазом на чужое добро, пока жив Адемиркан.

А Атажуко поклялся так:

— Не буду чесаться, пока жив Адемиркан.

Всем троим было от этой клятвы очень неудобно, и они еще больше возненавидели Адемиркана.

Адемиркан сражается с татарами

Разнеслась по Кабарде и Черкесии страшная весть: идут из Крыма войска хана крымского, а из Астрахани — войска хана астраханского. Хотят татары все стада увести, все аулы разорить, всех мужчин перебить, всех девушек в неволю взять. Ездят гонцы из аула в аул, зовут на бой князей, помещиков-пши и простой народ, и идут во всех селениях великие споры.

Князья говорят:

— Мы от татар золотом и серебром откупимся, они нас и не тронут. Незачем нам воевать.

Пши говорят:

— Мы бы и рады откупиться, да нечем. Татары все у нас заберут. Волей-неволей надо на войну идти.

А простой народ говорит:

— Кабардинские князья с нас рубашку снимают, а татарские — голову. Без рубашки кое-как прожить можно, а без головы нельзя. Надо нам с татарами воевать.

Собрались отрядами пши и крестьяне, а кое-где пристали к ним и князья: боялись они, как бы в народе не прозвали их трусами.

Выступило в степь кабардинское войско, и впереди всех мчится на Яман-Чарыке Адемиркан. А позади всех плетутся три друга: Бесланей Толстопузый, Карашай Косоглазый и Атажуко, которого по прозвищу назвать нельзя.

Доехали кабардинцы до большой реки и видят: стоят на другом берегу палатки без числа, и людей несметные полчища, и коней несчетные табуны. Мечи горят, как свечи, копья сверкают, как звезды, рвутся с коновязей нетерпеливые скакуны, и от ржанья их дрожит свод небесный. Ни разу еще крымский хан не приводил в Кабарду такого войска, и ни разу еще такой черной тучей не закрывало небо воронье. Со всех концов земли слетелось оно сюда, чтобы полакомиться трупами.

Дрогнуло сердце у самых смелых джигитов. Чуя беду, понурили голову кони и не едят ячменя. Смотрят в землю князья. Бесланей, Карашай и Атажуко даже хвастать перестали и только пыхтят и потеют. И лишь один Адемиркан лихо гарцует перед кабардинскими отрядами и перекликается через реку с татарскими часовыми:

— Не забудьте сказать своему хану, что я шелковый мешок приготовил для его головы!

На другой день началась сеча. Со всех сторон окружили татары кабардинцев плотной стеной, и не пробиться сквозь нее ни конному, ни пешему. А Адемиркан подхлестнул своего коня, перемахнул через их ряды и начал рубить татар сзади. Падают татарские головы, как спелые яблоки с яблони, когда трясут ее в день сбора. Не успевают татары обернуться, чтобы дать Адемиркану отпор, как уже сверкает его шашка в другом месте. Кинутся туда, а его и там нет. Смещались татарские полки, рассыпались по полю всадники, чтобы настичь Адемиркана, а Адемиркан скакнул на полверсты и очутился у ханской палатки. Схватился хан за меч, да уж поздно. Адемиркан отхватил ему шашкой голову и сунул в мешок. А потом скакнул к месту боя, насадил ханскую голову на пику и кричит татарам:

— Узнаете вашего хана? Видите, кланяется он вам и говорит: скатертью дорога!

Напал на татар страх, а у кабардинцев силы прибавилось вдесятеро. Ринулись они на врагов и обратили их в бегство. И осталась после татар такая добыча, что едва смогли кабардинцы увезти ее домой.

Хотели кабардинцы победу отпраздновать пиром, да некогда было: от Астрахани двигались новые полчища астраханских татар, и пришлось идти им навстречу. А астраханский хан Эдигей силою крымскому хану не уступит: такие же несметные у него полчища, такие же удалые воины, такие же быстрые кони, раньше он грабил кабардинские аулы, а теперь хочет сровнять их с землей и всю Кабарду присоединить к своему царству. И хоть слышал Эдигей, как разбили кабардинцы крымчан, а отступать и не думает. Говорит он, что нет ему равного на свете, и ведет свои полки все вперед и вперед.

Когда подошел он к соленому озеру, доложили ему, что приближаются кабардинцы. Он приказал остановиться на привал на берегу озера, разложили там ночью костры, и столько их было, что заревом загорелось все небо.

Адемиркан разделил кабардинское войско на три части и одному отряду приказал подойти к астраханцам справа, второму — слева, а третьему — спереди.

— Я брошусь на татар один, — сказал он своим воинам. — Ждите до тех пор, пока не услышите в татарском стане великого крика. А как только услышите, бросайтесь на татар с трех сторон и гоните их прямо в озеро.

Подъехал Адемиркан к татарскому лагерю тихо, как кот подкрадывается к мыши. Велел своему коню лечь на землю и сам лег рядом с ним, чтобы не заметил его никто. А когда замолкли в лагере голоса и захрапели на всю степь тысячи татарских воинов, Адемиркан вскочил на Яман-Чарыка и в два прыжка был уж в самой середине татарского стана.

И засверкала над головами астраханцев богатырская шашка, и градом посыпались на землю вражеские головы, и с великим криком заметались по берегу разбуженные воины. И тогда с трех сторон ринулись на лагерь кабардинцы и часть татар изрубили, а часть утопили в озере.

Женитьба Адемиркана

Исполнилось Адемиркану девятнадцать лет. Стало ему скучно, и сказал он себе: «Надо мне жениться». Начал он ездить по близким и дальним селениям, но никак не мог найти себе жену по сердцу. В одном селении встретился он с тремя князьями из своего родного аула. Князья пошептались друг с другом, потом подходят к нему и говорят:

— Поедем вместе к князю Асланбеку в гости. В его ауле завтра большой праздник. И дочь у Асланбека красавица. Такой красавицы во всем свете не найти.