Лайон де Камп - Потерянные континенты

Кроме того, цель написания этой истории была не историческая, не научная, а нравственная и философская. Платон намеревался показать, как его идеальная «Республика» будет функционировать на практике, и оставил работу незавершенной, вероятно, из-за проблем с развитием сюжета. Для такого труда у него хватало материалов, таланта и воображения. Он создал несколько подобных аллегорий. И ему вряд ли пришло бы в голову, что последующие поколения до такой степени будут принимать историю Атлантиды за буквальную правду, что возведут ее в культ. Даже если такая безумная мысль посещала его, он не был слишком щепетильным в таких вопросах. Для него главным была идея, а существенные факты не имели особого значения.

Надеюсь, мне удалось продемонстрировать, что споры большинства приверженцев культа Атлантиды не стоит воспринимать всерьез. В большинстве своем они повторяют давно опровергнутые наукой утверждения Донелли, ле Плангеона и прочих первых атлантологов, а также заблуждения историков, антропологов и геологов XVIII–XIX вв., забывая о значительном прогрессе в данных областях науки за последние полвека. По некоторым похожим чертам мест, культур и языков в различных частях мира они незамедлительно делают вывод о связях, подобно диффузионистам с их поисками десяти колен Израилевых и тем, кто помещает гомеровскую Схерию в разных точках на карте. Понятно, что система доказательств, которая дает сто различных результатов для одной и той же задачи, не может считаться существенной. Чтобы открыть подлинные связи между особенностями разбросанных культур, нужно не только рассматривать сходства, но принять во внимание все другие варианты, а также изучить различие, а не только подобие.

Тема Атлантиды черпает свою уникальную живучесть из нескольких источников. Поиск пропавших континентов позволяет самоуверенным дилетантам от науки поиграть в историка, археолога или палеографа. Граница между познанным и непознанным – самая увлекательная и притягательная область человеческого знания. Заявления о временах и местах, которые не описаны в исторических хрониках, трудно опровергнуть. Атлантида – это тайна и романтика для тех, кто не считает обычную историю достаточно интересной и кого легко использовать в своих интересах, чтобы вывести мораль – на самом деле любой вид из множества различных и взаимопротиворечащих моралей.

Но более всего это произведение задевает чувствительные струны души своей грустью от потери чего-то прекрасного, того идеала, которым некогда обладало человечество. И таким образом оно обращается к надежде, которую многие из нас носят в подсознании, надежде так часто пробуждаемой и столь же часто обманываемой, на то, что где-то когда-то может существовать земля мира и изобилия, красоты и справедливости, где мы, ничтожные создания, были бы счастливы. И в этом смысле Атлантида – назовите ее Панхаей, Царствием Божьим, Океаной, бесклассовым обществом или Утопией – всегда будет жить в нашем сердце.

Приложение А

АНТИЧНЫЕ ТЕКСТЫ, ИМЕЮЩИЕ ОТНОШЕНИЕ К ТЕОРИЯМ ОБ АТЛАНТИДЕ

(См. также цитаты из «Медеи» Сенеки – эпиграф к 7-й главе, из «Одиссеи» Гомера – эпиграф к 8-й главе и из «Морского берега» Авьения с. 213. Нижеприведенные переводы являются в той или иной степени исправленными и адаптированными.)

Гомер. «ОДИССЕЯ»

Песнь I, строки 44–54:

Зевсу сказала тогда совоокая дева Афина:«О наш родитель Кронид, из властителей всех наивысший!..Но разрывается сердце мое за царя Одиссея:Терпит, бессчастный, он беды, от милых вдали, на объятомВолнами острове, в месте, где пуп обретается моря.Остров, поросший лесами; на нем обитает богиня,Дочь кознодея Атланта, которому ведомы бездныМоря всего и который надзор за столбами имеет:Между землею и небом стоят они, их раздвигая.

Песнь XI, строки 13–19:

Мы [корабль Одиссея] наконец Океан переплылиглубоко текущий.Там страна и город мужей киммерийских. ВсегдашнийСумрак там и туман. Никогда светоносное солнцеНе освещает лучами людей, населяющих край тот,Землю ль оно покидает, вступая на звездное небо,Или спускается с неба, к земле направляясь обратно.Ночь зловещая племя бессчастных людей окружает.

Ганнон. «ПЕРИПЛИЙ»

«По соседству с горами жили троглодиты, которых ликситы описывали как бегающих быстрее лошадей. Взяв у них переводчиков, мы два дня плыли вдоль побережья пустынной страны на юг. Оттуда плыли мы на восток один день. Там нашли бухту, врезавшуюся в небольшой остров, пять стадий в ширину, где основали колонию и назвали ее Керне. Из нашего плавания заключили мы, что лежит это место на одной линии с Карфагеном, ибо протяженность пути от Карфагена до столбов равнялась протяженности пути от столбов до Керне».

Пиндар. ОДЫ

Немийская ода III, строки 19–26:

«…и далее нелегко ему плыть через море без курса за столбы Геркулесовы, которые сей герой и бог установил как всем известных свидетелей крайнего предела странствий. Он покорил чудовищных зверей среди морей и дошел до самого конца мелководных потоков, а там достиг границы, которая обратно его заторопила, и так поведал он о пределах земли».

Геродот. «ИСТОРИИ»

I, 163:

«Итак, фокийцы были первыми греками, совершившими длительное плавание. И именно они познакомили греков с Адриатикой и Тиренией, с Иберией и городом Тартессом. Суда их не походили на кругло донные торговые корабли, но были длинными галерами о пятидесяти веслах. По прибытии в Тартесс царь той страны, Аргантоний, проникся к ним приязнью. Сей монарх правил тартессианцами восемьдесят лет и дожил до ста двадцати. Он принял фокийцев с такими почестями, что сначала просил их оставить Ионию и поселиться в той части его владений, в какой пожелают…»

IV, 152:

«…самианское судно под командованием человека по имени Колай… отошло от острова; и, спеша в Египет, поставило парус в том направлении, но было снесено с курса ветром с востока. Не ослабевающим штормом отнесло их за Геркулесовы столбы, и наконец силой какого-то особого указующего проведения достигли они Тартесса. В те дни сей торговый город только что стал портом, редко посещаемым купцами. Поэтому самианцы в обратном плавании извлекли выгоду, чем другие греки дотоле, кроме Сострата, сына Лаодама, с которым никто не сравнится. На десятую долю дохода, что составила шесть талантов, самианцы выстроили медный корабль, по форме напоминающий аргивянские чаши и украшенные горельефами с головами грифонов».

IV, 184:

«На расстоянии десяти дней пути от гарамантов снова встретился соляной холм и источник воды, вокруг которого жили люди атаранты, которые одни из всех народов лишены имен. Название атаранты носит весь народ в целом, а собственных имен у людей нет вовсе. Атаранты, когда солнце поднимается высоко в небо, проклинают его и забрасывают упреками, поскольку (по их словам) оно сжигает и разоряет и их край, и их самих. И еще через десять дней пути другой соляной холм и источник, а вокруг обжитая земля. Рядом с холмом – гора Атлас, конусообразная и круглая, и такая высокая, что вершину ее (как говорят) не разглядеть, облака закрывают ее зимой и летом. Местные жители называют ее Столбом Небесным, а сами они получили название от нее и зовутся атлантами. Рассказывают, что они не едят живых существ и не видят сны».

IV, 188:

«Жители краев вкруг озера Тритон поклоняются еще Тритону, Посейдону и в особенности Афине».

Цисидий. «ПЕЛОПОННЕССКАЯ ВОЙНА»

III, 89:

«Следующим летом пелопоннесцы и их союзники… вознамерились захватить Аттику, но были остановлены многими землетрясениями, и не было в тот год вторжения. Примерно в то время, когда бушевали эти землетрясения, море Оробиев в Эвбое, отступив от линии берега и поднявшись высокой волной, накрыло часть города, и хотя в некоторых местах оно ушло, в других вода осталась, а то, что раньше было сушей, стало морем. Все, кто не успел уйти на возвышенности, погибли. Подобное наводнение случилось по соседству с Аталанте, на острове у берега Опунциан Локри, снесшее часть афинской крепости и разбившего на кусочки один или два корабля, стоявших у берега. У Перарета также море отступило, но наводнения не последовало. А вот землетрясение сломало часть стены, Притания, и несколько домов».

Платон. «ТИМЕЙ»[26]

20 D:

«Послушай же, Сократ, сказание хоть и весьма странное, но, безусловно, правдивое, как засвидетельствовал некогда Солон, мудрейший из семи мудрецов. Он был родственником и большим другом прадеда нашего Дропида, о чем сам неоднократно упоминает в своих стихотворениях; и он говорил деду нашему Критию – а старик в свою очередь повторял это нам, – что нашим городом в древности были свершены великие и достойные удивления дела, которые были потом забыты по причине бега времени и гибели людей; величайшее из них то, которое сейчас нам будет кстати припомнить, чтобы сразу и отдарить тебя, и почтить богиню в ее праздник достойным и правдивым хвалебным гимном…