Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Мифы и сказки бушменов

Люди собрались вместе и стали танцевать. Пока Кауха танцевал, его жена с большим животом проскользнула тайком к мешку с кцару и все их съела. Потом она нагребла песку и наполнила им пустой мешок. Сверху на песок она положила три оставшиеся луковицы кцару. Затем она положила мешок и вернулась к танцующим.

Потанцевав немного, Кауха пошел к своему охотничьему мешку, чтобы поесть кцару. Он съел три лежавшие сверху луковицы, но когда он протянул руку за четвертой, то вытащил пригоршню песку.

Тогда Кауха взял свою мешалку для огня и снова присоединился к танцующим.

Он танцевал — «дзай, дзай, дзай, е-е-е-е-е, дзай, дзай, дзай, е-е-е, дзай, дзай, дзай, дзай, дзай, е-е-е», — пока одна из женщин не разомкнула перед ним круг танцующих.

Но Кауха сказал:

— Э! Эти мне не нужны! Мне нужна та высокая женщина, что стоит вон там, вот эта высокая. Мне нужна та девушка!

Но эта женщина так и осталась там и не подошла к нему.

Допев эту песню, они затянули другую. Кауха опять принялся танцевать, он танцевал прекрасно! Пока он обходил так круг танцующих, другая женщина вышла и стала танцевать перед ним.

Но он сказал:

— Э! И что все эти женщины подходят ко мне сегодня?! Я хочу, чтобы вон та танцевала передо мной!

Но она все еще не соглашалась.

Допев и эту песню, люди запели другую, и Кауха продолжал танцевать. И сколько женщин, одна за другой, ни выходили танцевать перед ним, он всем им отказывал.

В конце концов та, которая была ему нужна, вышла из круга женщин и направилась к нему. Они танцевали вместе, бок о бок. Сначала Кауха кружил вокруг своей жены, потом она кружила вокруг него. Затем он опять танцевал вокруг нее.

И все это время он держал в руке свою мешалку для огня, и наконец он поднял ее и распорол ей живот. Птица гемша отпрыгнула от него в сторону и умерла. С тех пор танец стал раздельным.

Кауха кричал вслед разбегавшимся:

— Ура мне!

Вот что проделывал этот старый Цаиха.

Эти истории рассказывали мне старики, а я их слушал.

121. Как жены Кауха подшутили над ним

Как-то жены Кауха подшутили над ним. Вот что они устроили: его жены сделали детеныша жирафа. Они слепили его из своих испражнений и поставили его в зарослях.

Сделали они детеныша жирафа, а потом пошли домой и сказали Кауха:

— Мы обнаружили в зарослях детеныша жирафа. Завтра ты можешь пойти и убить его.

Всю ночь просидели жены, волнуясь и нетерпеливо ожидая рассвета.

— Когда же наконец настанет утро и он сможет отправиться, чтобы убить этого детеныша жирафа?! — спрашивали они друг друга.

В конце концов рассвело, и они отправились. Когда Кауха увидел жирафа, он хотел тут же забить его.

Но его жены сказали:

— Не бей детеныша жирафа! А то ты разорвешь его шкуру и ее зальет кровью! Лучше прыгни и схвати его голыми руками. Давай прыгай и хватай его!

Кауха удивился их просьбе, но все же прыгнул, чтобы схватить детеныша жирафа. «Плюх!» — он упал прямо в кучу испражнений. Он беспомощно барахтался там, а его жены убежали и бросили его.

Женщины убежали и устроили другую проделку — они превратились в плоды китва, которые висели на вьющихся стеблях. Их колебал легкий ветерок, они висели и вызревали.

А тем временем Кауха наконец выбрался из кучи и отправился вслед за своими женами. Он увидел спелые китва, висящие на вьющихся стеблях, собрал и съел их. Когда он проглотил китва, жены оказались у него в животе и сказали:

— Гм!

— Я слышу вас! — сказал Кауха. — Я знаю, что вы здесь! Я вас слышу!

Тут мимо проходила совсем маленькая птичка, которую называют гдору, и она проклюнула живот Кауха. Птичка улетела, а его жены выпрыгнули оттуда.

Да, так все и случилось.

122. Кауха и Гонгончи-даси

Кауха и Гонгончи-даси[53] отправились выкапывать кцару. Они выкапывали их, а потом легли спать.

Пока Гонгончи-даси спал, Кауха посмотрел на него и спросил себя, где же его глаза, потому что на его лице глаз не было.

— Где у этого парня могут быть глаза?

Кауха стал всего его ощупывать, отыскивая его глаза. Но он нигде не мог нащупать моргающих век.

— Где же он держит свои глаза?

Кауха дотронулся до запястий Гонгончи-даси, но и там ничто не моргнуло.

— Где же могут быть его глаза?

А Гонгончи-даси крепко спал все это время. Кауха добрался до его лодыжек и швырнул в них песком. И вдруг что-то заморгало!

— А! — сказал Кауха. — Так это здесь он держит свои глаза?!

И он посыпал песком на другую лодыжку. Когда и эта лодыжка заморгала, Кауха снова спросил:

— Неужели его глаза так всегда и были на лодыжках?

Кауха и Гонгончи-даси были первыми, кто стал играть в войну. Выигрывал все время Гонгончи-даси. Он выигрывал и выигрывал, потому что Кауха не знал, где находятся его глаза. Вот почему он и стал искать глаза Гонгончи-даси, припорашивая их песком.

«Ну, погоди: я с тобой разделаюсь!» — думал Кауха. Вот он и искал-искал, пока не нашел его глаза.

Тогда он сказал Гонгончи-даси:

— Давай пойдем выкапывать кцару.

И вот они выкапывали и выкапывали. Потом они отправились домой и развели огонь, чтобы испечь то, что они выкопали. Костер горел, пока не прогорел до углей.

Кауха не дал Гонгончи-даси положить кцару в огонь на угли — он сделал это сам. Он бросал кцару на угли — одну луковицу за другой. Вдруг он схватил Гонгончи-даси и бросил его на угли вместе с кцару! И своей мешалкой для огня стал забрасывать его тлеющими углями. Глаза Гонгончи-даси сгорели. Кауха испек их вместе с кцару.

Пока он все это проделывал, кцару лежали в огне и пеклись. Кауха выгреб их оттуда и положил остудить. Затем он наполнил ими свой мешок и ушел, оставив Гонгончи-даси лечить его обожженные глаза.

123. Как Кауха раздобыл огонь для всех у Тсаше-дзунини

Кауха и Тсаше-дзунини жили вместе. У Кауха не было огня, а у Тсаше-дзунини — был. Тсаше ел пищу, приготовленную на огне, а Кауха ел сырую пищу.

Как-то Тсаше дал своим детям вареной еды. Дети ели и играли в войну, а Кауха пришел и смотрел, как они играют.

— Дайте мне попробовать того, что вы едите, — сказал он.

Дети дали ему кусочек, и он воскликнул:

— Коо! Какую вкусную вареную еду едят эти дети! А почему я ем сырую еду, в то время как другие люди едят вареную?!

Но у него не было огня, поэтому он так и ел все сырым, а Тсаше-дзунини и его дети продолжали есть вареное.

Однажды Кауха спросил себя:

— Интересно, а что этот парень, Тсаше, делает со своей едой, что она так вкусно приготовлена? Почему бы мне не последить за тем, что он делает? Тогда я смогу сделать так же!

И вот на следующее утро, когда Тсаше-дзунини со своими родственниками отправился собирать съедобные коренья, Кауха сказал, что он останется дома. Но когда все они пустились в путь, Кауха тайком последовал за ними. Он видел, как они выкапывали луковицы кцару. Он долго следил за ними.

Потом они стали один за другим перебираться в тень, чтобы там съесть свои кцару.

Кауха взобрался на дерево, чтобы проследить за ними.

— Сегодня я разузнаю, что эти люди делают со своей пищей!

Он сидел на дереве и наблюдал. Один за другим все перешли в тень. Когда все собрались там, Тсаше-дзунини подошел к дереву и выломал палочки из его сердцевины. Затем он уселся.

— Дзунини! Дзунини! — заработали палочки для добывания огня, — и появился огонь!

«Почему же не у всех нас огонь и не все едят вареную еду, как этот парень? — подумал Кауха. — Тсаше-дзунини, конечно, хорошо живется. Почему же я до сих пор ем сырую пищу, когда это так просто?!»

Тем временем Тсаше-дзунини подложил дров в свой костер, и он ярко разгорелся.

«Коо! — подумал Кауха. — И это все, что этот парень делает? И у него всегда был огонь, а я ничего не знал об этом?!»

Кауха следил за ними, пока они пекли кцару. Они испекли луковицы и сняли кожуру, а потом съели. Когда все было съедено, они отправились домой, в становище.

Кауха слез с дерева и проскользнул домой до их возвращения.

Когда явился Тсаше со своими родственниками, Кауха предложил:

— Давайте сделаем игрушку джани и будем подбрасывать ее в воздух.

Все согласились поиграть и привязали к джани перо птицы-носорога. Но джани с пером птицы-носорога не взлетала, и тогда они попробовали прикрепить перо птицы нем. Но и перо нем ничего не дало. Они испробовали перо цесарки, но джани все не взлетала. Тогда они испробовали все перья, которые только были. Ничто не помогало.

Наконец Кауха сказал:

— Послушайте! Давайте-ка привяжем перо кори-дрофы!

Все согласились. С пером кори-дрофы джани прекрасно взлетала. Кауха подбросил ее в воздух, а она улетела от них и направилась на восток. Кауха побежал за ней. Джани не опускалась на землю: она все кувыркалась в воздухе — вверх и вниз, вверх и вниз!