Иван Рак - Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

Земледельцы. Рельеф из дворца царя Санхериба в Ниневии. Британский музей. Лондон

Ответила Плугу Мотыга:

— Пойми, нет в грязи позора, как и в работе малой. Ведь ею возносится город. Она украшает каналы, они не тобой ведь прорыты. Тружусь я себе в убыток, не числюсь среди чистоплюев. Черноголовых кормлю я на протяжении года. Твоя ж краткосрочна работа. Великой славы не жажду, рою рвы и колодцы, но место в хижине каждой для малой Мотыги найдется. И когда у костра соберутся после работы люди, им о Мотыге куцей полезно услышать будет. Ведь ею руки Энлиля твердь от воды отделили.

И завершилась на этом судебная перебранка. Мотыга добилась победы и стала богам служанкой, и место нашлось Мотыге в царских покоях великих. Вещи, что в доме Энлиля от бедняков носы воротили, кланяться низко привыкли рабыне за десять сиклей.

Саргон, царь Аккада

(Миф аккадян)

Я — Шаррукен[209] — царь могучий, владыка Аккада, мать моя жрица[210], не знал своего отца я[211], брат же его в горах обитает. Город мой — Ацупирану[212], на берегу он реки Евфрата.

Зачала меня мать моя, жрица, родила меня втайне, в тростниковый короб меня положила и щели залепила смолою, бросила на мелководье, чтоб река меня не утопила[213]. Она же разлилась и понесла меня к водоносу, чье имя Акки. Багром он меня зацепил и поднял, воспитал меня он как сына. Когда я вырос, поручил мне уход за садом.

Заметила меня Иштар и полюбила. Царствовал я пятьдесят лет и еще четыре года, черноголовыми владел я и правил. Топорами из меди сровнял я могучие горы[214], поднимался и на низкие горы, преодолевал я холмы. Трижды осаждал я страну морскую[215], Дильмун победил я. В Дуранки великий[216] вошел я и в нем поселился.

Кто из царей, какие поднимутся после меня и на царство взойдут, пусть черноголовыми владеют и правят…

Эпос о Гильгамеше

Там, где светлый Евфрат воды к морю стремит,

Высится холм из песка. Город под ним погребен.

Имя ему Урук. В пыль превратилась стена.

Дерево стало трухой. Ржавчина съела металл.

Путник, взойди на холм, в синюю даль вглядись.

Стадо овец бредет к месту, где был водопой.

Песню поет бедуин, нет, не о грозном царе

И не о славе его. Поет он о дружбе людской.

Античный мир немало знал о богах народов Ближнего Востока. Имена Бела (Баала), Адониса, Осириса, Исиды были на слуху у греков и римлян. Был известен им и Гильгамеш и, как можно думать, уже в древнейшую эпоху, поскольку в поэмах Гомера имеются фрагменты, косвенно свидетельствующие о его знакомстве с великим эпосом Месопотамии. В произведениях латинских авторов можно отыскать и имя Гильгамеш в искаженном виде — Гильгамос[217]. Римский автор Элиан, писавший по-гречески, донес до нас версию о чудесном рождении героя, который должен был лишить царства деда. Заточенный в башню, он был освобожден орлом и воспитан садовником, так же как царь Аккада Саргон (Шаррукин).

Отрывок эпоса о Гильгамеше был впервые найден в завале еще не разобранных клинописных табличек Британского музея в 1872 г. Открыватель, ассириолог-самоучка Джордж Смит, прочел часть строки из XI таблицы: «человек выпустил голубя» — и испытал величайшее потрясение, поняв, что находится у истоков библейского мифа о потопе. С этой находки, собственно говоря, и началась титаническая работа по восстановлению текста эпоса, его интерпретации и переводу на современные языки. Еще не перебрали всю землю с «холмов мертвых», в которой могут скрываться клинописные таблички или их обломки с текстами о Гильгамеше. Но эпос уже вошел в наше сознание как шедевр мировой литературы.

Эпос о Гильгамеше создавался тысячелетиями. Первоначально Гильгамеш был героем шумеров, царем славного шумерского города Урука. Древнейшая пиктографическая, доклинописная форма его имени засвидетельствована в этом городе, а также в другом шумерском центре — Шуруппаке[218], откуда был родом герой того же эпоса Утнапишти. Однако древнейшие свидетельства о Гильгамеше датируются лишь 2150 г. до н. э. — это изображения героя на глиняных цилиндрах в окружении зверей.

В несколько более поздних записях из другого шумерского города, Ура, повествуется о подвигах Гильгамеша и его отца Лугальбанды. В тех же текстах упоминается Энмеркар, возможно, дед Гильгамеша. Бо́льшая часть написанного шумерами о деяниях Гильгамеша — это краткие сообщения. Интерес к Гильгамешу в Уре был, скорее всего, связан с тем, что правивший в городе царь Шульги (2105–2103) объявил богиню Нинсун, родительницу Гильгамеша, своей матерью и, соответственно, Гильгамеша своим братом.

Некоторые шумерские мифы о Гильгамеше были инкорпорированы в аккадский эпос. Это: 1. Гильгамеш и дерево Халиб. 2. Гильгамеш и чудище Хувава. 3. Гильгамеш и бык небес. 4. Смерть Гильгамеша. 5. Потоп. 6. Спуск Инанны (Иштар) в подземный мир. Шумерские версии существовали отдельно. Аккадяне же, переработав в начале II тысячелетия до н. э. шумерское мифологическое наследие, создали эпос о Гильгамеше, ставший известным многим народам Ближнего Востока. За пределами Месопотамии его отрывки находят в Палестине (Мегиддо) и в Сирии (Угарит). Существуют хурритский и хеттский переводы эпоса.

Шумерская глиняная табличка с пиктографическими надписями, предшествовавшими клинописи. Лувр. Париж

Клинописная надпись из Персеполя

Таблички с канонической версией мифа были обнаружены в царской библиотеке Ниневии во многих экземплярах. Ими пользовались ассирийские цари Синаххериб, Ашшурбанипал и их придворные. Каноническая версия из Ниневии использовала и адаптировала некоторые шумерские версии, но она включила (преимущественно в первой части эпоса) и другой материал.

По богатству содержания, по неустаревающей злободневности жизненных проблем эпос о Гильгамеше не имеет аналогов в дошедшей до нас древней литературе. Из стихов вырисовывается город-государство не только в зримых подробностях — городская стена, храмовый центр, царский дворец, лежащая за стенами сельская местность, где живут пастухи со своими стадами, где есть место для охоты, но и как социальный организм со своими неповторимыми особенностями и вечными неразрешимыми вопросами. Это прежде всего вопрос власти. Главный герой, для восхваления которого в начальной части поэмы у автора не хватает слов, на деле оказывается деспотом, создающим для населения невыносимые условия существования. Впрочем, автор поэмы находит проблеме дурной власти решение, близкое по направлению тому, по которому в XVIII в. шел Жан-Жак Руссо: возвращение к природе, к естественности. В город вводится неиспорченный человек природы, дитя степей Энкиду. Равный Гильгамешу по силе, он, благодаря неиспорченности и истинной человечности, добивается превращения буяна и тирана в идеального правителя и народного защитника.

Для людей древнего мира, как и для современного, хотя и в меньшей степени, вставал вопрос об отношении к высшей силе (богам, богу). Для обычного человека, например, римлянина, это была проблема долга богам, которая решалась принесением жертв в надежде на ответные дары богов. Гильгамеш, на две трети бог, на одну человек, был интеллектуалом, философом. Недаром автор, рассказывая о его доблестях, вспоминает о семи мудрецах. Заглавную роль в Уруке и других городах Месопотамии играла богиня любви и плодородия Инанна. Гильгамеш пользуется услугами жрицы этой богини, чтобы привести в город Энкиду. Но открывшиеся ему благодаря встрече с Энкиду преимущества дружбы раскрывают грязь и порочность всего того, что было уже тогда принято называть «любовью».

Схватка с Иштар, сначала словесная, а затем и с применением оружия, заканчивается для великой богини величайшим позором. Ей, покровительнице фаллического культа, бросают в лицо фаллос быка, избранного ею для наказания Гильгамеша. Конфликт с Иштар заставляет богов принять логически закономерное решение — покарать не Гильгамеша, а Энкиду, ибо ему он обязан не столько победами над чудовищными внешними силами, сколько победой над самим собой. Без Энкиду Гильгамеш не может существовать в испорченном цивилизованном мире. Он уходит в пустыню, как много столетий после него поступали пророки Израиля. И там же, в пустыне, он принимает решение вопреки законам богов вернуть Энкиду к жизни.

Смерть… Перед нею стоит в страхе и недоумении каждый человек в отдельности и человеческое общество в целом. В древности была создана разветвленная мифология смерти, на разработке которой выросла слава Гомера, Вергилия, Данте. Но автор эпоса о Гильгамеше был первым в этом ряду гениев, и его герой, опускаясь в страну без возврата, не руководствуется ни жаждой славы, ни политическими соображениями. Им руководит только дружба. Конечно же и Гомер дал великий образец дружбы — Ахилла и Патрокла. Но Ахилл не отправляется в аид, он посылает туда замену, беззащитных троянских пленников.