Румынские мифы. От вырколаков и фараонок до Мумы Пэдурий и Дракулы - Осояну Наталья

В частности, из Сирии в Римскую Дакию попал культ Юпитера Долихена — бога молнии из местности Долихия, — чьи следы сохранились в таких городах, как Апулум (совр. Алба-Юлия), Потаисса (совр. Турда) и Ульпия Траяна (после ухода римлян пришла в запустение и больше не возродилась). Взлет и падение популярности этого культа связывают с политикой в самом Риме и событиями, происходившими в Сирии во II–III веках н. э. Он был популярен среди римлян, сирийцев и греков, которые жили в Дакии. Другие сирийские боги, упоминания о которых хоть изредка встречали румынские археологи: Атаргатис, она же Дея Сирия, Юпитер Гелиополитан, Юпитер Турмасгад, Балтис (древняя арабская богиня, эквивалент месопотамской Иштар).

Скульптура Юпитера Долихена из Археологического музея Джердап в Кладово

BGStock72 / Shutterstock

Из Пальмиры в Дакию попали культы Белуса, которого исследователи отождествляют одновременно с Юпитером и вавилонским Мардуком; следы поклонения ему обнаружены в Поролиссуме и Тибискуме. Из Египта — культы Изиды и Сераписа, а из Персии — культ Митры, бога света, истины и справедливости. Как и многие другие, это был мистериальный культ, требующий семи ступеней инициации. Богослужения осуществлялись под землей. Попали в Дакию и некоторые кельтские боги — к примеру, Эпона, покровительница лошадей, которую также отождествляли с богиней-матерью.

Итак, даже самая краткая из возможных характеристик позволяет увидеть, что религиозный и мифотворческий пейзаж Римской Дакии представлял собой удивительно сложную мозаику, отдельные фрагменты которой, как мы увидим дальше, сохранились в преображенном виде.

СОТВОРЕНИЕ ЗЕМЛИ: КОГДА СОЗДАТЕЛЬ БЫЛ ГОЛУБЕМ

Одна из особенностей космогонической стороны румынской мифологии, отмеченная почти всеми фольклористами, заключается в том, что мир в этой картине извечно дуален: в начале времен повсюду была только вода, и по водам ступали Бог и дьявол, как пишет, например, Елена Никулицэ-Воронка. Однажды их пути пересеклись, и дьявол сказал, что имя ему — Nifărtache или Nefârtatul, что можно перевести как «враг» или «недруг», но следует отметить, что это слово встречается только в религиозном контексте, для обозначения врага рода человеческого (стоит отметить, что слово «сатана» на иврите и некоторых других языках в буквальном смысле означает «противник»). Господь же назвался Fărtache или Fârtatul, и можно догадаться, что у этого слова противоположное значение — «друг», причем толковые словари уточняют, что имеется в виду закадычный друг или даже так называемый frate de cruce (букв. «брат по кресту») — побратим. Бог предложил дьяволу создать землю, для чего второму надлежало дотянуться до дна морского и вытащить горсть «во имя Божие». Он попытался, но во имя самого себя — и вся земля утекла у него сквозь пальцы. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, потому что поверхность воды замерзла (по велению Господа) и, пока дьявол ломал ледяную корку, опять же, от земли осталось лишь воспоминание. В третий раз Бог обратил внимание дьявола на то, что он больше не может стоять на воде, как на суше, а погружается в нее: сперва по колени, потом по пояс… «Осторожнее, — предупредил Господь, — а не то захлебнешься». И послушался дьявол, невзирая на все сомнения и страстное желание сделать по-своему. Во имя Господа он достал со дна морского чуть-чуть земли: она осталась только под ногтями. Бог взял соломинку, вычистил землю из-под ногтей дьявола и сделал из нее лепешку. Положил на ладонь, дохнул, похлопал другой рукой сверху. Когда убрал руку, появился островок размером с кровать. Бог пустил его на воды и сказал: «Ну, теперь нам есть где ночь скоротать». И легли они спать вдвоем, только дьявол всю ночь толкался, хотел Бога спихнуть в воду. Ничего у него не вышло, а когда рассвело, то оба увидели, что земля-то стала большой, какая она и есть сегодня: всякий раз, когда дьявол пихался и толкался, земля под Господом все прирастала и прирастала!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, есть и другая версия легенды, тоже основанная на идее изначального дуализма созидающих сил. В начале не было ничего, кроме воды, и Господь парил над нею в облике голубя, а нечистый, у которого было три пары крыльев, взбивал воду в пену.

— Что ты делаешь? — спросил Бог.

— Хочу создать твердь, чтобы мне было на чем сидеть.

— Не надо так, добра не выйдет. Сделай, как я велю: ступай на дно морское и принеси земли, да сделай это от моего имени.

Как и в предыдущей версии, нечистый принес землю только с третьей попытки, под ногтями, и Бог сотворил из нее остров, на котором оба легли спать.

— Завтра, — сказал Господь, — мы землю благословим.

Когда нечистый увидел, что Господь заснул, он взял его тихонько на руки, чтобы бросить в море, но земля начала расти, а вода — отдаляться. Дьявол бросился бежать, насколько хватало сил, но берег уносился прочь быстрее. Побежал он сперва на восток, и возникло столько земли на востоке, сколько есть сегодня; потом вернулся к изначальному месту ночлега, думая, что другая часть берега все еще там, близко. Побежал на запад, но и тут земля начала расти под его ногами, и не было ей ни конца ни края. Нечистый еще дважды пробежался на север и юг, столь же безрезультатно, а потом уложил Господа на то же место, откуда его взял. А тот, оказывается, знал о случившемся. Когда настало утро, дьявол сказал Богу:

— Ну, давай теперь будем благословлять землю.

— А мы уже это сделали! — ответил Господь. — Ты же чем этой ночью занимался — ты совершил крестное знамение, да со мною на руках!

Есть и менее почтительный вариант той же легенды, который Елене Никулицэ-Воронке рассказал «один цыган из Михалчи»: дескать, нечистый не на руках носил Господа, а таскал его во все четыре стороны, ухватив за лодыжку. Как-то больше похоже на то, что мог сделать враг рода человеческого (в этой ипостаси назвать его князем тьмы язык не поворачивается — поступок совсем не княжеский), но результат в любом случае не изменился: землю благословили, и началась новая эра. Точнее, началось само Время, сама История!

Еще детали, которые пересказывает Елена Никулицэ-Воронка: нечистый изначально был уткой (в той версии, где Господь был голубем), мог ходить по воде, и потому теперь утиную голову человеку не следует употреблять в пищу. Там, где по новой земле ступал Господь, появлялись трава и цветы, а там, где ступал нечистый, — камни и песок. Место, где Господь и дьявол улеглись спать в первую ночь после сотворения земли, — как нетрудно догадаться, Иерусалим. В продолжение истории о сотворении мира уместно упомянуть также о том, что человека (точнее, мужчину) в румынской мифологической версии создал нечистый, но вышла у него просто кукла из глины, которую пришлось передать Господу (именно передать, со словами «Да будет он твой!»), и тот вдохнул в дьявольское творение святой дух, наделил речью. Еву он создал позже, то ли классическим способом — из ребра, — то ли весьма нетривиальным, о чем пойдет речь в разделе, посвященном сотворению человека.

Дальнейшие легенды об эпохе Адама и Евы в той же степени поразительны и непохожи на большинство привычных нам библейских историй. Например, что рассказывается о событиях непосредственно после сотворения мира? То, что Господь удалился на девятое небо, а нечистый остался на первом, и Господь сотворил себе двенадцать помощников очень простым способом: намочил руки и встряхнул ими, так что каждая капля превратилась в архангела. Нечистый сделал то же самое, и чертей появилось несчетное количество — столько же, сколько листвы и травы. Они устроились на своем первом небе, стали строить дома, города, ярмарки, а потом спросили Господа, можно ли им стрелять из пушек. Господь позволил, и они попытались выстрелами достать его на девятом небе. В ответ он… пальнул из собственной пушки всего один раз, и черти все с первого неба на землю упали, многие погибли, а выжившие так с той поры среди людей и ходят.