Легенды древнего Крыма - Игорь Николаевич Кузнецов

и медленно прочел его. Если бы ураган, который поднялся в груди отца, мог вырваться на волю, он сровнял бы всю землю на своем пути от Пантикапея до Кафы. И если бы гора Митридат упала на старика, она не показалась бы ему более тяжелой, чем та правда, о которой он узнал из письма сына.

– Пусть будет трижды проклято имя этой женщины! – проговорил Ерги Псарась. – Пусть лучше погибнет сын от моей руки, чем он станет мужем своей матери!.. Поднимай паруса, старый корабль, служи последнюю службу!

И Ерги Псарась прокричал корабельщикам, чтобы готовились к отплытию.

– С ума сошел старик, – ворчали люди. – Шторм, какого еще не бывало, а корабль словно решето…

Звякнули якоря, затрепетали на ветру паруса, и рвануло вперед старое судно. Как в былые времена, Ерги сам направлял его бег и забывал, что оба они – один дряхлее другого.

Гудел ураган, волны захлестывали борта, от ударов трещал корабельный корпус.

– В трюмах течь! – крикнул шкипер.

Вздрогнул Ерги, но, заметив впереди мачтовый огонь другого корабля, велел прибавить парусов. Словно птица взлетел старый корабль и, прорезав несколько перекатов волны, ринулся в пучину. Казалось, что он коснулся морского дна, а потом снова взлетел вверх и бросился на гребень огромной, как гора, волны.

В эту минуту Ерги Псарась увидел совсем рядом, в нескольких локтях от себя, свой новый корабль. Сквозь тучи на какое-то мгновение пробился свет луны, и отец увидел своего сына, узнал ту женщину с золотистыми волосами, которая была с ним. Пересиливая ураган, Ерги Псарась крикнул:

– Опомнись, сын: она твоя мать!..

Белая ослепительная молния разорвала черное небо, страшной силы удар потряс гору Опук-кая. Часть горы откололась, и тысячи обломков посыпались в воду, отчего море покрылось белой пеной. Налетел новый шквал, и оба корабля исчезли навсегда.

Услышал ли сын отца, понял ли свою роковую ошибку – никто не знает. Только на том месте, где произошла катастрофа, из воды поднялись две скалы, похожие на корабли с парусами. И кажется, что корабли несутся по морю и что один корабль вот-вот настигнет другой.

– Знать, не услышал сын своего отца, – говорили люди, указывая на скалы-корабли. – Видишь, до сих пор от него убегает.

(Из собрания Н. Маркса)

О семи колодезях

Жили когда-то в безводной керченской степи три чабана – отец и два сына.

Весной, когда шли дожди, степь оживала, овраги и долины наполнялись живительной влагой, ярко зеленели растения и тянулись к ласковому солнцу, пели птицы, радовались люди.

Но вот выше и выше поднималось солнце, все жарче и жарче становились его лучи – наступало знойное лето с беспощадными суховеями. Тогда испарялась влага, высыхала и трескалась земля. Тогда умирали пожелтевшие растения:

– Пить!

Улетали прочь птицы:

– Пить!

В отчаяние приходили люди:

– Пить!

Однажды в чрезмерно засушливое лето, когда запасы воды закончились, сидели чабаны в степи, словно скифские бабы, угрюмые и молчаливые. Надвигалась беда. Что делать? На север пойдешь – море увидишь, на юг пойдешь – тоже к морю попадешь. Везде вода. Но попробуй напиться ее: соленая, горькая, к жизни непригодная.

– Не бывает так, чтобы под землей не текла вода, – задумчиво проговорил отец. – Течет она так, как течет кровь в живом теле. И чтобы увидеть воду на поверхности, надо вырыть колодец.

– Что ты, отец, выдумываешь, – отозвались сыновья. – Если бы под землей была вода, она сама бы нашла ход на поверхность.

– Не все само делается, – ответил он. – Иногда и руки надобно приложить. Берите лопаты!

Чабаны сняли круг порыжевшего дерна и врубились лопатами в щебенистую глину. Ни пылающее в бледном, выцветшем небе солнце, ни острая жажда не остановили людей. Гора красноватого грунта росла и росла, отверстие в толще земли углублялось и углублялось.

К вечеру чабаны врубились в землю почти на два человеческих роста, но воды не увидели. Не увидели они ее и на второй вечер, на третий, на пятый, на седьмой…

– Ты, отец, плохое развлечение для нас выдумал, – начали роптать сыновья, – от работы жажда усиливается, а воды все нет и нет.

– Не ради развлечения мы работаем, дети, а ради жизни на этой земле, – возразил уставшим голосом отец. Несмотря на преклонные лета свои, он работал не меньше сыновей. – Я верю в то, что вода под землей есть, я слышу ее. Значит, мы не там копаем, где нужно, значит, надо копать в другом месте…

И чабаны начали рыть второй колодец. Но и за следующие семь дней они не докопались до воды. За вторым появился третий колодец, потом четвертый, пятый, шестой. И ни в одном из них не было воды.

Роя седьмой колодец, отец и сыновья были настолько измучены, что даже не разговаривали между собой, а молча долбили и долбили сухую крымскую землю. Вечером они падали на комья глины, будто мертвые. И только утренняя роса немного освежала их, и они снова брались за лопаты.

В последнюю, седьмую, ночь отец уже не в силах был вылезти из колодца, откуда он подавал грунт наверх, и остался в нем ночевать. Подложив кулак под голову, он сразу же задремал.

И видит старик хороший сон. Ему снится вода. Чистая, прохладная, она наполнила все семь колодезей и разлилась по степи шумливыми ручьями. Ожила напоенная водой крымская степь, запела тысячами птичьих голосов. Сыновья, обливая друг друга водой, смеются, приговаривая:

– А прав был наш отец!

– Мудрый наш отец!

Проснулся ночью старый чабан, пошарил вокруг себя рукой, и лицо его просияло: земля была мокрая. «Близко вода! – подумал старик. – Завтра ее увидят сыновья, вот обрадуются!.. Теперь и поспать можно со спокойной душой». И чабан уснул крепким, глубоким сном.

Назавтра один из сыновей опустил в колодец ведро, чтобы отец наполнил его грунтом. Но странно: ведро не ударилось об твердое дно, а плюхнулось на что-то упругое. Заглянул сын в колодец и увидел там опрокинутое небо и перевернутое свое изображение.

– Вода!!! – что есть мочи закричал он.

Подбежал его брат, тоже заглянул в колодец и тоже закричал на всю степь:

– Вода!!!

Бросились братья ко второму колодцу, к третьему, к четвертому – в них тоже была вода. Что за чудо? Все семь колодезей были наполнены чистой, прохладной питьевой водой.

Крымский колодец

И показалось молодым чабанам, что все вокруг изменилось, повеселело. И солнце перестало так немилосердно жечь, и небо стало более голубым, приветливым, и подул свежий ветер, так что стало легче дышать. Схватили чабаны