Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Библейские сказания и легенды

— А что он такого сделал? — спросил Ионафан. — Зачем его убивать?

Отец в гневе швырнул в сына копье, но промахнулся. Ионафан встал из‑за стола, не вкусив пищи, и вместе с мальчиком–слутой отправился в поле. Там он сказал ему:

— Беги! Собирай стрелы!

Мальчик побежал. Ионафан же пустил стрелу и крикнул ему вслед:

— Беги дальше! Стрела впереди!

Выстрелил он еще дважды, крича:

— Иди вперед! Не останавливайся!

И собрал мальчик стрелы и вернулся к своему господину, ничего не понимая. Только Ионафан и Давид знали, в чем дело. После этого Ионафан снял с себя доспехи и приказал их отнести в город. Когда мальчик ушел, Давид вышел из‑за скалы. Повергнувшись лицом на землю, он трижды поклонился Ионафану. Потом встал и бросился ему в объятья. Они целовались, обливаясь слезами. Давид плакал дольше. Прощаясь с Давидом, Ионафан сказал:

— Иди с миром! И помни, что мы поклялись перед лицом Господа быть друзьями. Вовеки будет дружба между моим потомством и твоим.

Беглец

Прощай, праща! Тебя сберечьНе удается мне.Тебя заменит на войнеЖелезный этот меч.Его я кинул среди трав,Но он отныне мой.И станет он, как Голиаф,Теперь моей судьбой.

Ионафан отправился во дворец, а Давид поспешил в Ноб, в жреческий город[291]. Увидев Давида одного, жрец Ахимилек, сын Ахитуба[292], заподозрил неладное и боязливо приблизился к царскому зятю.

— Почему ты без свиты? — спросил он у него.

— Я отослал своих людей, — ответил Давид, — потому что у меня к тебе от царя тайное дело. Слугам своим я назначил место для встречи. Мне же от тебя нужен хлеб и иная провизия.

— Есть у меня хлеб! — отозвался жрец. — Но он освященный и годится только для людей, воздерживающихся от женщин.

— Тогда он для нас! — сказал Давид, улыбнувшись. — Вот уже три дня, как моя одежда и одежда моих людей чисты.

И вынес Ахимилек Давиду из храма еще теплые хлебы от трапезы Господней. В храме же в то время был Доег, идумеянин, начальник пастухов Саула.

— А нет ли у тебя под рукой копья или меча? — спросил Давид Ахимилека, укладывая хлебы в мешок.

— Мы не держим оружия! — отозвался жрец. — Впрочем, есть у меня меч филистимлянина, которого ты поразил на склоне горы, под дубравой. Он лежит завернутый в холст, за священным эфодом. Возьми его, если хочешь.

И снял Давид со своего плеча пращу и передал ее жрецу со словами:

— Служила она мне правдой и верой. И не моя вина, что приходится брать в руки меч.

И отправился он в филистимский город Гаф, которым в то время правил Ахис[293], сын Маоха.

Увидев Давида и в руках его меч Голиафа, уверились слуги, что перед ними тот израильтянин, который убил великого ратоборца.

— Кажется, это Давид, — сказали они господину. — Это о нем поется: «Саул поразил тысячи, а Давид — десятки тысяч».

Слыша это, Давид испугался и притворился безумным. Он что‑то выводил пальцем на дверях и пускал слюни на свою бороду.

— Зачем вы привели мне безумного? — сказал Ахис. — Пусть юродствует не у меня в доме.

И убежал Давид в Адулламскую пещеру[294]. Туда пришли к нему братья и слуги, а вслед за ними все притесняемые заимодавцами, все угнетенные духом[295]. Таких набралось у него до четырехсот душ. Пошел с ними Давид в Массиву в стране моавитян[296] и сказал их царю:

— Позволь моему отцу и матери моей прийти к тебе и быть рядом со мною, пока Бог не определит мою судьбу.

— Пусть придут! — сказал царь.

И пришли отец и мать Давида в Массиву и находились в этой крепости вместе с сыновьями.

Провидец Гад между тем посоветовал Давиду отправиться в Иудею, и пошел Давид, и остановился в лесу Харел.

Разрушение Ноба[297]

Услышал Саул о Давиде и, отправившись в Гибеон, сидел там под тамариском на возвышении, держа в руке копье[298], окруженный стоящими слугами.

— Послушайте меня, сыны Вениамина, — обратился он к ним. — Неужели подарит вам сын Иессея поля и виноградники? Разве он поставит вас всех тысяченачальниками и сотниками? Почему же вы в заговоре против меня? Почему никто из вас не сообщил мне, что сын мой Ионафан вступил с Давидом в союз? Никто из вас не имеет ко мне сострадания.

Слыша эти слова, сказал идумеянин Доег, стоявший среди слуг Саула:

— Видел я, как проходил сын Иессея к Нобу, где жрецом Ахимилек. Вопрошал тот за него Господа, снабдил припасами и отдал меч Голиафа, филистимлянина.

И послал тогда царь за Ахимилеком и всеми священниками Ноба. Когда они явились, Саул молвил:

— Где тут Ахимилек, сын Ахитуба?

— Вот я, государь мой! — ответил Ахимилек.

— Зачем ты вступил в заговор против меня с Давидом, сыном Иессея? — грозно спросил царь. — Почему вопрошал о нем Бога? Почему ты дал ему хлеб и меч? Ответствуй!

— Кто вернее тебе, чем Давид, зять твой? — отвечал священник. — Кто ревностней его в исполнении твоих приказаний? О заговоре же мне ничего неведомо.

— И все же тебе придется умереть вместе со всем своим семейством, — произнес царь и, обращаясь к людям, которые его окружали, добавил:

— Убейте этого человека, ибо он держит сторону Давида. Ведь он знал, что Давид бежал от меня, и не выдал его мне.

Слуги царя не захотели накладывать руки свои на Божьего человека. Тогда царь сказал Доегу:

— Убей его ты.

Тогда идумеянин Доег убил жреца и в тот же день погубил еще восемьдесят пять человек в льняных жреческих одеяниях.

Он также обрушил острие своего меча на жреческий город Ноб, убив сверкающим мечом своим мужчин и женщин, детей и младенцев, быков, ослов и овец. Спасся лишь один сын Ахимилека Абиатар, бежавший к Давиду. Он и сообщил ему, что Саул убил жрецов Йахве, и принес ему эфод[299], захваченный им в скинии.

Тогда сказал Давид Абиатару:

— Я предполагал еще тогда, когда был в Нобе, что идумеянин выдаст меня Саулу. Я виноват в гибели всей твоей родни. Кто посягает на мою жизнь, посягает и на тебя. Отныне ты под моей защитой.

Кейлах

Тогда же Давиду сообщили: «Знаешь ли ты, что филистимляне двинулись на Кейлах?»[300]

Давид обратился к Богу: «Должен ли я идти и разбить филистимлян?»

Бог ему сказал: «Иди, разбей их и спаси Кейлах».

Но люди Давида сказали: «Мы живем и в Иудее в страхе, что же будет тогда, когда мы будем в Кейлахе?» И вновь Давид обратился к Богу, и вновь Бог ему ответил: «Да, иди в Кейлах!»

И отправился Давид вместе со своими людьми под Кейлах, и вступил в битву с филистимлянами, и разбил их. Так он спас жителей Кейлаха.

Когда Саул узнал, что Давид в Кейлахе, он подумал: «Бог отдал его в мои руки, как птицу в клетке!» Собрал Саул весь народ и двинулся к Кейлаху, чтобы осадить его и схватить Давида и его людей. О намерениях Саула узнал и Давид и сказал жрецу своему Абиатару: «Пойди принеси мне свой эфод». Надев его, он обратился к Йахве:

— О Йахве, Бог Израиля. Я слышал, что Саул намеревается идти в Кейлах, чтобы из‑за меня уничтожить город. Выдадут ли меня граждане Кейлаха Саулу?

И ответил Йахве своему слуге:

— Выдадут!

И покинул Давид Кейлах вместе со своими людьми. Было их у него шестьсот душ.

Воздаяние добром[301]

Ушел оттуда Давид и утвердился в горных теснинах Эн Геди. Саул же, возвратившись из похода на филистимлян, узнал, что Давид в Эн Геди. Тогда он собрал тридцать тысяч мужей со всего Израиля и отправился на охоту за Давидом, как за горным козлом[302]. По дороге туда была большая пещера, где засел Давид со своими людьми.

И пришел Саул к овечьему загону близ дороги и вошел в пещеру по нужде. Увидев Саула, сказали Давиду его люди: «Вот Бог выдал врага в руки твои». Но Давид не стал убивать Саула, но, подкравшись к нему, отрезал у него край одеяния.

Объясняя мотивы своего поведения, Давид сказал своим людям:

— Не дай Бог поднять руку на помазанника Божия.

Между тем Саул покинул пещеру. Давид же последовал за ним. Когда царь удалился на некоторое расстояние, Давид крикнул:

— Саул!

Услышав знакомый голос, царь оглянулся, и Давид простерся перед ним на земле. Встав, Давид сказал:

— Почему ты внимаешь шептунам, возводящим на меня напраслину, говорящим, будто я посягаю на твою жизнь? Сегодня Господь предал тебя в мои руки, но я не причинил тебе вреда. Посмотри на края своей одежды. В руках моих то, что я от нее отрезал. Не убил я тебя, хотя это не представляло труда. Ты видишь, что я не злоумышляю против тебя. Ты же меня преследуешь. Поговорка гласит: «Злодеяние от злодеев». Не стал я злодеем. За кем ты гнался? За подохшим псом?! За одной блохой?[303]

— Ты ли это говоришь, сын мой?[304] — сказал Саул и залился слезами.