Мабиногион. Легенды средневекового Уэльса - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

принесенным хворостом и приготовила им ужин – ячменный хлеб, сыр и молоко, разведенное водой. Пока они ели, поднялся сильный ветер и хлынул дождь, так что невозможно было выйти из хижины, и они решили лечь спать, поскольку сильно устали. Осмотрев ложе, они нашли на нем лишь охапку грязной соломы, которую даже коровы не стали есть. Hа соломе лежали красное покрывало, ветхое и дырявое, такая же дырявая простыня и полупустая подушка в грязной наволочке. И они легли спать, и двое спутников Ронабви сразу же уснули, хоть их и кусали блохи, а он долго ворочался, не в силах ни спать, ни бодрствовать, пока не решил, что ему будет лучше на желтой телячьей шкуре у очага. И он лег на нее и заснул.

И как только сон смежил ему глаза, на него нашло видение, что он со своими спутниками идет по долине Аргингройг по направлению к броду Рид-и-Грос, что на берегу Северна11. И тут они услышали шум, какого никогда еще не слыхали. Оглянувшись, они увидели, что за ними на гнедом коне с серыми ногами скачет светловолосый юноша, не начавший еще брить бороду. Одет он был в кафтан из желтого атласа, затканный зеленым, а на боку его висел меч с золотой рукоятью в ножнах из кордовской кожи с кожаными застежками и золотыми бляхами. Сверху на нем был плащ из желтого атласа, затканный зеленым с зеленой же бахромой. И то, что было зеленым в убранстве всадника и его коня, зеленело, как иголки ели, а то, что было желтым, желтело, подобно цветам ракитника. И из-за грозного его вида они перепугались и бросились бежать.

Он погнался за ними, и, когда конь его выдохнул воздух, их бросило вперед, а когда вдохнул – притянуло к самым его копытам. Тут они взмолились о пощаде.

– Hе бойтесь, – сказал он, – я не причиню вам никакого вреда.

– О господин, раз уж ты не замышляешь против нас зла, скажи, кто ты, – попросил его Ронабви.

– Hе скрою от вас своего происхождения. Я Иддауг, сын Миниу, но меня обычно зовут не по имени, а по прозванию.

– Скажешь ли ты нам это прозвание?

– И его скажу: меня прозвали Иддауг Возмутитель Британии12.

– О господин, – спросил Ронабви, – почему же тебя так прозвали?

– Я скажу вам причину. В дни битвы при Камлане13 я был одним из посланцев от Артура к Медрауду, его племяннику. Тогда я был пылким юнцом и, желая битвы, посеял ненависть между ними. Вот как я сделал это: Артур послал меня к Медрауду с напоминанием, что он его дядя и верховный король Острова Британии, и с просьбой заключить мир, дабы не погибли сыны властителей и множество воинов – и эти-то добрые и благоразумные слова я передал Медрауду в форме грубой и заносчивой; потому меня и прозвали Возмутителем Британии. Из-за этого и случилась битва при Камлане, но за три ночи до конца битвы я покинул поле и направился к Зеленой горе в земле пиктов14, чтобы принести там покаяние. И там я каялся семь долгих лет и вымолил прощение.

Тут вдруг они услышали позади шум сильнее прежнего. Оглянувшись, они увидели, что за ними скачет темноволосый юноша, безбородый и безусый, держащийся весьма горделиво. Он скакал на могучем гнедом жеребце и был одет в кафтан из красного атласа, затканный желтым, и в плащ с желтой бахромой. И то, что было желтым в убранстве всадника и его коня, желтело, как цветы ракитника, а что было красным, алело, как свежая кровь. И всадник приблизился к ним и спросил Иддауга, можно ли ему увести кого-нибудь из этих маленьких людей.

– Они со мной, и ты можешь только быть их спутником, как и я, – ответил Иддауг. Тогда всадник повернулся и ускакал.

– Кто это был? – спросил Ронабви.

– Риваун Пебир, сын Деортаха Вледига15.

И они продолжали путь через долину Аргингройг к Рид-и-Грос на Северне. И за милю до брода по сторонам дороги они увидели шатры, и навесы, и множество людей. И они подошли к броду и увидели самого Артура, восседающего на острове посреди реки, и по одну его руку сидел епископ Бедвин16, а по другую – Гвартегидд, сын Кау17. Перед ними стоял высокий юноша с каштановыми волосами, с мечом в руке, одетый в кафтан из черного, как гагат18, атласа. И лицо его было белым, как слоновая кость, безбородым и безусым, а брови – черными, как гагат. Между рукавами его и перчатками были видны запястья, белые, как лилии, и крепкие, как лодыжка самого сильного воина. Тут Иддауг и его спутники приблизились к Артуру и приветствовали его.

– Да поможет вам Бог, – сказал Артур. – Где ты, Иддауг, отыскал этих малышей?

– Я встретил их на дороге, господин, недалеко отсюда.

И император горько улыбнулся.

– О господин, – спросил его Иддауг, – чему ты улыбаешься?

– Hе улыбаюсь я, а грущу при мысли о том, что столь ничтожные люди, как эти, защищают наш остров вместо тех рыцарей, которые защищали его прежде19.

Тогда Иддауг спросил:

– Ронабви, видишь ли ты на руке императора кольцо с камнем?

– Да, я его вижу, – ответил он.

– Одно из свойств этого камня позволит тебе вспомнить все, что ты здесь видел, как только ты увидишь его; если же тебе не удастся его увидеть, ты никогда не вспомнишь этого.

Тут к броду подъехал конный отряд.

– Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за люди?

– Это дружинники Ривауна Пебира, сына Деортаха Вледига. Они пьют мед и пиво, и дочерям властителей Острова Британии не запрещено любить их20. И они заслужили это тем, что во всех сражениях всегда идут впереди.

А в одежде их не было иных цветов, кроме красного цвета крови, и, когда один из всадников отделялся от прочих, он был как язык пламени, взвивающийся вверх. И они проехали через брод.

Вслед за этим они увидели другой отряд, подъезжающий к броду, и кони его были выше колен белее лилии, а ниже – чернее гагата. И впереди ехал всадник, загнавший коня в реку с такими брызгами, что вода хлынула на Артура, и на епископа, и на всех, кто был там, и они вымокли с ног до головы. Тогда юноша, стоящий рядом с Артуром, ударил коня меж ноздрей мечом в ножнах с такой силой, что, будь меч обнажен, он наверняка рассек бы ему голову до самой шеи. И всадник, наполовину вытащив свой меч из ножен, обратился к нему:

– Зачем ударил ты моего коня: чтобы оскорбить меня или чтобы дать